По лицу его промелькнула тень, словно любая мысль о будущем порождала отчаяние.
– Я не могу…
Перетащить девицу в мой бункер?
– Очень даже можешь.
И то сказать. Разве Дрема не один из наших парней?
– Будешь следить за его состоянием. И докладывать мне.
Ну конечно, хозяйка заявилась домой, и он меня скоренько выпроваживает.
Как вам это нравится?
– Поднимай задницу, – сказал я Дреме. – Мы переезжаем в мой дом. Будем выяснять, куда ты подевал лошадь.
Дрема не отвечал. Кончилось тем, что нам с Тай Дэем пришлось переть его на носилках. Вместе с найденными сокровищами.
Довольно скоро мне стало казаться, что Дрема вовсе и не худенький. Когда мы проходили мимо загона, форвалака зарычала.
– Пошла ты… – ругнулся я. С каждым шагом Дрема становился все тяжелее.
Пантера попыталась тяпнуть меня из-за решетки когтями.
– По-моему, этой киске тоже не мешало бы промочить горло, – сказал я Тай Дэю.
– Может, у нее началась течка.
92
Небо было беззвездным, и приходилось довольствоваться тусклым светом маленького походного костерка. Тай Дэй, я и кучка моих старых приятелей изрядно оттянулись пивком Одноглазого и до отвалу натрескались жареной свинины. Бадья громко рыгал, демонстрируя довольство.
– Ежели тебе нравится спать под открытым небом, – сказал я, – то погодка сейчас самая подходящая. Такая житуха мне по душе. Прямо как в Таглиосе: еда, питье и никакой лишней работы.
– Лишней? Ты о чем? Я сроду не видел, чтобы ты хоть пальцем пошевелил.
– Так ведь некогда было. Приходилось ублажать Сари.
– Так и не дунди о работе.
– Эй, – спросил Рыжий, – этот парень всегда так храпит?
Он имел в виду Тай Дэя, отрубившегося у наружной стены нашего бункера и оглашавшего окрестности немыслимым бульканьем, хрипом и свистом.
Остальные нюень бао сторонились его.
– Нет, только после того, как хорошенько оттянется.
– А оттянулся он небось в первый раз?
– При мне в первый. Но я не был с ним в его брачную ночь.
– Ты ведь вечно отираешься возле Старика, – сказал кто-то из парней. – Шепнул бы ему, что пора двигаться в гору.
– А на кой мне-то это надо?
– Так ведь, как только мы доберемся до Хатовара, с маршами, схватками и прочим дерьмом будет покончено… – Повисло молчание. – Разве не так?
Что я мог сказать?
– На сей счет у меня нет никаких сведений. Поднимись футов на двадцать по склону, и будешь знать ровно столько же, сколько и я.
– Я думал, все написано в старых книжках.
В них-то, конечно, все было написано. Только вот у меня не имелось ни одной подлинной старой книги. Глянув на дрыхнувшего без задних ног Тай Дэя, я нашел его пример вдохновляющим.
– Ладно, ребята, погудели, а теперь пора и на боковую.
Направляясь к себе, я на ходу бросил Тай Дэю:
– Меня не будить, если только не прорвутся Тени. И прибереги свининки для дядюшки.
Крыша моей нынешней норы была так низка, что забраться внутрь я мог, лишь опустившись на четвереньки. Что ж, весьма кстати, в противном случае непременно бы навернулся. Чтобы добраться до своей подстилки, мне пришлось сначала перелезть через Дрему, а потом еще и через копье Одноглазого, которое я притащил в свою нору сам не знаю за каким чертом. Хорошо хоть на тюфяк падать было невысоко.
В эту ночь я определенно блуждал по снам, но решительно не мог припомнить, куда именно меня заносило. Сохранились лишь смутные воспоминания о Сари да обычная шелупень насчет Душелова, избегавшей меня столь же рьяно, как я ее. Проснулся я с головной болью, сухостью во рту, жаждой, отчаянной нуждой побывать в сортире – и в очень плохом настроении.
Ругнувшись на дядюшку Доя, я протер глаза.
– Проклятие, снаружи уже светло! Тай Дэй, шевели задницей! Попей водички, с бодуна полегче будет. Дерьмо!
Я и сам отхлебнул воды. Рожа у меня, надо полагать, была зеленая-презеленая.
– Знаменосец!
– А?
По одну сторону от меня стоял Иси, по другую Очиба.
– Ребята, вы из-под земли выскочили или как?
– Нам пришлось ждать, – сказал Иси.
– Твои люди упорно оберегают твой драгоценный отдых, – добавил Очиба.
Что-то в поведении наров внушало неуловимую тревогу.
– Они молодцы. А вам-то какого хрена нужно?
Не похоже, чтобы эти парни приперлись просто поболтать.
Иси знал диалекты Самоцветных городов получше Очибы, но и он был слабоват по этой части. Однако кое-как передать послание ему удалось.
– Капитан и лейтенант хотят, чтобы ты знал: пленник Копченый погиб.
– Погиб! Ты хочешь сказать – он мертв?
– Как камень, – сказал Очиба.
Я невольно припомнил весьма резвые камни, с которыми встречался задолго до того, как к нашей шайке присоединились эти нары, но говорить ничего не стал. В наши дни мало кто помнит Равнину Страха.
– Он убит, – пояснил Иси, полагая, видимо, что я не врубился.
Некоторое время я стоял с отвисшей челюстью, потом сказал:
– Пойдем-ка найдем местечко, где можно потолковать спокойно.
Я подхватил воронобой и отвел парней подальше, туда, где никто не мог нас подслушать.
– Давайте поподробнее.
Усовершенствованный шест можно было не брать. Воронами поблизости и не пахло.
– Его нашли с перерезанным горлом, – пояснил Иси.
– Как это могло случиться? Кто-то должен был перебраться через Сингха, и Длиннотень, и Ревуна… или… Его ведь убили в конуре, так? Он не выбрался?
– Он находился в заточении.
– Надо полагать, убийцу не поймали?
Всякий раз, когда речь шла о подлом убийстве, мне на ум в первую очередь приходили Нарайян Сингх и его приятели с разноцветными шарфиками. Но Обманники никогда не проливали крови. Нарайян не сделал бы этого даже ради самозащиты.
– Нет.
– А мы знаем, кто убийца?
– Нет.
– Ладно, иду.
Я направился в лагерь, на ходу выкликая имена своих офицеров и сержантов:
– Фонарь! Рыжий! Магарыч! Клу! Бадья! Все не так страшно, – заявил я, – просто маленькая тревога. Придется малость повременить с игрой в тонк. Все должны быть в полной готовности!
Я осушил еще пинту воды, а потом пожертвовал такое же количество духам земли.
