Ревун издал вопль, исполненный боли и страсти. Нарайян Сингх уловил и то и другое.
– Он поступил глупо. И все ради власти. Если он умрет, его заклятия истают и Врата Теней растворятся. А это означает конец мира.
– А они это знают? – спросил Сингх, указывая на осаждавших, все еще карабкавшихся по лесам и проникавших в крепость. Незамеченными, поскольку никто не предусмотрел такую возможность.
– Наверное, нет. Хотя Госпожа, надо думать, выяснит все довольно скоро.
Я усмехнулся. Мы уже знали.
– Коли все это верно, – отозвался, поразмыслив Нарайян, – то, боюсь, ты не можешь покинуть Вершину. Потому что без твоей помощи Черный Отряд восторжествует. А в таком случае рок настигнет тебя повсюду.
Ревун отчаянно закричал, уловив безжалостную логику рассуждений Нарайяна Сингха.
– Военачальник из него никудышный, но мы не можем силой лишить его командования.
– От этого не будет толку, не так ли? Теперь все мы – рабы его стратегии. Которая требует завершения строительства крепости. Каковое мне представлялось маловероятным. Если внутрь проникнет достаточное количество солдат Госпожи, недоукомплектованный гарнизон Длиннотени не сможет с ними справиться.
– Возможно, у генерала появится здравая идея, – предположил Нарайян.
Обеим противоборствующим сторонам было известно, что Могаба жив и командует партизанами. Правда, мне пока не повезло, и я его не нашел. Так же, как не везло мне в поисках Гоблина. Копченый – инструмент сподручный, но, чтобы использовать его с толком, необходимо иметь ориентиры во времени или в пространстве. Особенно если ищешь людей, которые прикладывают все усилия для того, чтобы их не нашли.
– Нам придется его отыскать.
Удачи, ребята.
– Это возможно, – сказал Нарайян, – Дщерь Ночи способна прозревать многое, дальнее и сокрытое. А нам здесь жизненно необходимо найти выход из положения.
Ревун согласился.
Я согласился с ними обоими.
Таглиосские солдаты продолжали карабкаться наверх. Кажется, мало кто из них имел отчетливое представление о том, что делать потом. Я уже собрался покинуть Вершину, решив, что пришла пора поговорить с Костоправом, когда на гребень стены поднялась Дщерь Ночи. Быстро, насколько позволяли ее коротенькие ножки, она засеменила к Ревуну и Сингху. Огненные шары выжигали шрамы в каменной кладке. В том, как они ложились, угадывалась какая-то система, но уразуметь, какая именно, мне не удавалось.
Все больше и больше солдат карабкалось по лесам.
Девочка что-то крикнула Ревуну и Сингху. Ревун взвыл.
Новость обнаружилась.
45
Я выбрался из фургона, но, проковыляв лишь пару шагов, упал на колени.
– Эй, ты, – крикнул Одноглазый, – в чем дело?
– Наверное, я проторчал там слишком долго. Ослаб.
Мне отчаянно хотелось есть и пить.
Одноглазый подал воды – сладковатой, с каким-то странным привкусом. Не иначе как опять затеял гнать самогон.
– Где Старик?
– Не знаю. А вот Тай Дэя вижу, – сказал он, напоминая мне об осторожности.
Я перешел на другой язык.
– Госпожа там с ними не в бирюльки играет. Она послала солдат на строительные леса. С лесов они проникают в крепость. Думаю, их там уже полным-полно. А некоторые отряды князя находятся в развалинах Кьяулуна. Они тайком продвигались на подмогу отряду Госпожи, но застряли. Их остановили засевшие в руинах партизаны Могабы.
Возвращаясь, я пролетел над руинами и был удивлен, увидев разразившееся там настоящее сражение. Ведь совсем недавно в них прятались лишь небольшие, морально разложившиеся группы уцелевших тенеземцев, совершенно не способные оказать Длиннотени какую-либо помощь. Видимо, Могаба тайно проводил туда людей. По нескольку человек зараз.
– Я думаю, Костоправ поехал с одним из патрулей, выслеживающих Могабу. Зачем он тебе понадобился?
– Сдается мне, он не в курсе происходящего. Кажется, Госпожа принялась действовать самостоятельно.
Что было неплохо, когда она командовала на передовой, но не сейчас, когда в ее распоряжении оказалась четвертая часть войска.
– Я понятия не имею о его планах, но не думаю, будто ему хочется, чтобы в них встревали подобным образом.
Одноглазый хихикнул и покосился на Тай Дэя и матушку Готу. Та приближалась к нам, сгорбившись под вязанкой хвороста, и сейчас находилась примерно в дюжине ярдов. Надо отдать ей должное – от работы она не отлынивала. Джоджо, телохранителя Одноглазого, как обычно, нигде не было видно. Поблизости находились лишь двое нюень бао.
– Я залезу в фургон и кое-что выясню, – сказал Одноглазый. – А ты пока подкрепись.
Он поднялся и с озадаченным видом исчез в фургоне. Я помог матушке Готе донести хворост. Помог и Тай Дэй. В считанные минуты мы разобрали вязанку и уложили валежник в сухое место. Матушка Гота вполне искренне поблагодарила меня за помощь.
Иногда она позволяла себе снисходительную любезность по отношению к чужаку, не виновному в том, что ему не повезло с родителями. Но такое случалось, лишь когда она пребывала в редкостно хорошем настроении. Я и сам держался любезно. Более того, поймал себя на том, что теперь, зная, как они поступили со мной и Сари, я веду себя более церемонно и вежливо, чем прежде. Хотелось верить, что это не вызовет подозрений. Я подумал о Дреме: сначала с ухмылкой, а затем с беспокойством. Все-таки мне не следовало взваливать на паренька бремя своих личных забот.
Расхаживая взад и вперед, я принялся размышлять, не стоит ли признаться во всем Одноглазому или Старику.
Одноглазый вылез из фургона. Вид у него был такой, словно он узрел призрак. Или что-нибудь столь же неожиданное и гадкое.
Я устремился к нему:
– Что случилось?
– Не знаю. Не успел выяснить. – Он тяжело дышал.
– Расскажи.
– Я нашел Костоправа.
– Вот и хорошо. Где он? И в чем проблема?
– Он, видишь ли, беседует с вороньей хозяюшкой.
– С Душеловом? Он пошел на встречу с Душеловом?!
– Я не проследил за предшествующими событиями и не знаю, входило ли это в его планы. Но сейчас он разговаривает с ней. Вот что он делает.
– А ты не мог бы сказать по его виду – похоже, что он снова угодил в плен? – спросил я.
И, не дожидаясь ответа, полез в фургон.
По собственной дурости я не спросил Одноглазого, где именно происходит свиданьице, а в итоге мне пришлось отслеживать Костоправа от его норы до места встречи с этой сумасшедшей.
На встречу с ней он отправился по доброй воле. Я убедился в этом, подведя Копченого так близко, что смог расслышать, как вороны хрипло выкрикивают указания. Проблема возникла после того, как, сопроводив его через чащобы и буераки, я оказался поблизости от места свидания – заснеженного скалистого ущелья, почти полностью скрытого от глаз нависавшими соснами.
