Я полагал, что Длиннотень непременно воспользуется удобным моментом и нашлет на нас Тени, но он так и не воспользовался имевшимся преимуществом. Потому что сомневался в способности Ревуна самостоятельно отразить натиск Госпожи. А возможно, и потому, что опасался надолго поворачиваться к своему союзнику спиной.
Сны становились отчетливее. И разнообразнее. Я попадал и на равнину смерти, и в ледяные пещеры, бывал в дельте, где встречал Сари, и в окружающих нас горах, где видел пережидавших непогоду в укромных местах Гоблина и Могабу. Все эти сновидения казались весьма реальными. Еще более реальными казались сны, в которых присутствовала Душелов. Сестрица Госпожи пребывала чуть ли не в эпическом одиночестве. Казалось, само выбранное ею укрытие притягивает к себе вьюгу. Снегу там намело выше ее роста. Первые два раза я воспринял этот сон спокойно. Только на третью ночь ощущение реальности оказалось настолько сильным, что я решил отнестись к нему, как к своего рода действительности.
Следующую ночь я посвятил энергичным опытам. А поутру, проглотив приготовленный матушкой Готой вполне съедобный завтрак, с трудом потащился по снегу к капитану.
– Пришлось уйти? – спросил он.
– Они не так уж плохи. Старуха стряпает почти сносно. Если ты не слишком привередлив.
– Так в чем дело? И где твоя Тень?
– Мне кажется, ему не очень нравится снег.
На моей памяти снег оказался первым, перед чем спасовал Тай Дэй. Нынешней зимой он впервые в жизни увидел землю под белым покровом.
– Как и всем нам. Есть новости о старикане?
– Шутишь? В такую-то погоду!
Он по-прежнему пребывал в уверенности, что дядюшка Дой что-то затевает. Возможно, мне стоило попробовать увидеть дядюшку во сне.
– Я просто хотел, чтобы ты знал: мои сны становятся по-настоящему странными.
– Это игра воображения, или ты на самом деле входишь в мир духов?
– Во всяком случае, по ощущению это очень похоже на прогулки с Копченым. Но только похоже, что чувство контроля у меня отсутствует напрочь. Пока.
Костоправ хмыкнул и призадумался. Он явно увидел открывающиеся возможности. Как, впрочем, и я.
– Вот я и подумал, а что если мне быстренько обойти с Копченым те места, где я бывал во снах, и проверить, насколько эти видения близки к действительности?
Я рассчитывал исполнить задуманное без особых затруднений: ведь эти сны я видел уже много раз.
– Давай, действуй. И не мешкай.
– А спешить-то куда? Снег вроде бы поутих…
Костоправ снова хмыкнул. Он превращался в настоящего старого пердуна.
Полет с Копченым не открыл мне ничего нового в сравнении с увиденным во снах. Правда, Копченый по-прежнему отказывался приближаться к Душелову, но, пролетев высоко над землей, я удостоверился в том, что она и впрямь засела в заснеженном каньоне.
48
В конце концов, погода переменилась. Мы повылезали из наших нор, словно сурки. Точно так же, как и неприятель. Первое время, пока народ еще не очухался, ни у кого не было охоты ввязываться в схватки. Правда, внутри Вершины схватки не затихали. Однако солдаты Длиннотени довольствовались тем, что загоняли, людей Госпожи в окружение. Которое те не слишком стремились прорвать, потому как попытка прорыва для многих означала смерть, причем бессмысленную, поскольку они все равно были отрезаны от внешнего мира. Они располагали припасами, позволившими продержаться довольно долго, и были твердо уверены в том, что Госпожа сделает все возможное для их вызволения.
Именно так она и намеревалась поступить. С помощью Копченого я проследил за ней и убедился, что она заранее учитывала возможность того, что ее штурмовые группы будут на время отрезаны. Потому-то и послала в атаку самых отчаянных сорвиголов, во главе с командирами, способными справиться с любыми испытаниями.
Дивизия князя окончательно увязла в развалинах Кьяулуна, к северу от нас, где Могаба прилагал все усилия, чтобы измотать наших людей. Дивизия Госпожи удерживала местность между городом и Вершиной. Одна из дивизий капитана обошла Вершину с другой стороны, перерезав дорогу к Вратам Теней. Другая – оставалась в резерве.
Запахло весной, что несло с собой новую угрозу.
– Как ты думаешь, – спросил я Костоправа, – не начинает ли Прабриндрах Драх уставать ото всех этих воинских почестей?
Он встрепенулся.
– Неужто все мои мысли настолько очевидны?
– Это насчет чего?
Я огляделся по сторонам. Тай Дэй находился довольно близко и мог нас услышать.
– Ты как раз сказал… Возможно, его корпус наименее подготовлен.
– И наименее надежен.
– Так ведь как раз он понесет наибольший урон, прежде чем мы доберемся до Хатовара, Мурген. Поправь, коли я ошибаюсь.
Сдается мне, что в интересах Отряда, чтобы наибольшие потери имели место не в наших рядах.
– Я доверяю своей Старой Дивизии. Большинство этих парней желает вступить в Отряд. Большинство из них, отдай я такой приказ, станет сражаться с князем. В последнее время многие таглиосцы изъявляли желание вступить в Отряд.
В большинстве своем, думаю, вполне искренне. А парни, принесшие присягу, прикипали к команде душой. Для них клятва верности не была пустыми словами.
Такого рода клятва приносилась тайно. Новых рекрутов просили сохранять перемену в их положении в секрете. Никто из посторонних не знал, насколько силен Отряд в действительности.
– Это я понимаю. Удивляюсь только тому, что достается и Госпоже. Все, на чем обламывал рога князь, выпадало на ее долю.
Костоправ пожал плечами: когда дело касалось ее, он не был уверен ни в чем.
– Пожалуй, я бы не хотел поставить ее в такое положение, чтобы ей пришлось иметь дело со слишком сильным искушением.
– А как насчет Новой Дивизии?
– Тех я не рискнул бы послать против князя. Думаю, они никогда не смогут встать на мою сторону в междоусобице.
Он заглянул мне в глаза. Да, эта кампания изрядно добавила ему суровости. Я почувствовал себя так, словно поиграл в гляделки с Киной.
Но глаз не отвел.
Костоправ пояснил:
– Свои обещания я исполню.
Он имел в виду, что наши наниматели этого не сделают. В особенности Радиша, которая определено была настроена обвести нас вокруг пальца. Что же до князя, то он провел в походах достаточно времени, чтобы стать одним из шайки.
Нам так и не выпал случай опробовать магию на его сестре.
– Мне частенько бывает чертовски жаль, что я не остался мальчишкой-хуторянином, – сказал я.
– У тебя по-прежнему кошмары?
– Каждую ночь. Правда, теперь это не прямая атака. Я сам прокладываю свой путь и стараюсь использовать эту возможность для разведки. Правда, скажу тебе, дело это малоприятное.
