– Именно. Ты имеешь в виду это?
– Оно самое. Позаботься о том, чтобы все было подготовлено как следует. Без осечек.
Клочок бумаги я развернул возле одной из немногих ламп, освещавших коридор между норой Костоправа и моей комнатой. От Тай Дэя я не таился: мало того, что он неграмотен, так вдобавок и записка была составлена на официальном языке Арчи. Правда, составлена была так, словно предназначалась для не слишком смышленого шестилетки, – но оно и к лучшему. Язык этот я знал через пень-колоду и познакомился с ним лишь благодаря чтению фрагментов Анналов, записанных в тех краях задолго до моего вступления в Отряд, в те дни, когда Душелов оставалась мертвой. Видимо, оттого-то Костоправ и решил воспользоваться этим наречием. Наречием, которого она, скорее всего, не знала.
Само по себе содержание бумажонки оказалось незамысловатым. Мне предписывалось забрать прихваченные мною у Душелова Анналы оттуда, где их прятал от нас Копченый, и перепрятать – как раз туда, где мы этого Копченого держали.
Первым моим побуждением было вернуться и попытаться переубедить капитана. Мне хотелось забрать документы с собой. Но, поразмыслив, я решил, что Старик, пожалуй, все-таки прав. Душелов и все прочие, кто предпочел бы, чтобы мы находились подальше от Анналов, а Анналы от нас, наверняка уверены в том, что мы будем таскать бумаги с собой, пока не сумеем их расшифровать. Там, в полевых условиях, мы едва ли сможем обеспечить безопасность архивов. Вот и получается, что лучше спрятать документы в надежном месте, известном только Радише.
– Дерьмо! – тихонько выругался я по-таглиосски. Сколько бы языков я ни изучал, это слово представлялось мне самым важным и нужным. Да и звучало оно похоже почти на всех наречиях. Тай Дэй ни о чем меня не спросил. Он никогда ни о чем не спрашивал.
Позади меня растворилась дверь, и из своей комнаты появился Костоправ. На плече его что-то чернело. Надо полагать, ему приспичило встретиться с кем-нибудь из местных. Он считал, что вороны наводят на таглиосцев страх.
– Мне надо заняться своими делами, – сказал я Тай Дэю. – А ты ступай, скажи дядюшке Дою и своей матери, что мы отправляемся сегодня ночью. Так решил капитан.
– Тебе придется меня немного проводить. Самому мне ни за что не выбраться из этого громадного склепа.
Судя по тону, Тай Дэй говорил искренне.
Нюень бао не склонны обнаруживать свои чувства, но я не видел причины, по которой человек, выросший на тропическом болоте, должен чувствовать себя как дома внутри огромной груды камней. Особенно если учесть, что всякий раз, когда ему приходилось иметь дело с городами и зданиями, это оборачивалось неприятностью.
Я поспешно довел его до того места, откуда он мог добраться до выхода самостоятельно. Мне надо было попасть в конуру Костоправа, да поживее – до возвращения самого Старика и его пернатого приятеля. В настоящее время наши книги хранились именно там. И мы не хотели, чтобы об этом узнал кто-нибудь еще. Хотя Душелов должна была что-то заподозрить, если она узнала, что записи похищены оттуда, где прятала их она. Что за путаная интрига.
Я потрогал запястье, чтобы проверить, на месте ли веревочный браслетик. То был изготовленный Одноглазым амулет: он позволял мне не поддаваться воздействию сбивающих с толку чар, опутывающих помещение, где мы держали Копченого.
Еще не успев собрать бумаги – но успев приметить, что Костоправ выгнал ворон, закрыл окно и задернул занавеску, – я задумался о том, как лучше всего их спрятать.
Вскоре после нашего ухода Радиша непременно задумается о том, кто же теперь заботится о колдуне. И примется его искать. И у нее достанет упорства найти путь в ту комнату.
Хотя в последнее время Радиша не выказывала особого интереса к Копченому, на самом деле она никогда не оставляла мысли о том, чтобы вернуть его. И чем значительнее будут наши успехи в борьбе против Хозяина Теней, тем больше будет она нуждаться в его помощи.
Похоже, все, что бы мы ни затевали, было чревато неприятными последствиями.
8
Старик долго запрягает, но едет быстро, и уж ежели он решил двигаться, значит, так тому и быть. Когда я покинул дворец, на улице было темно, как в могиле. Он дожидался меня рядом с двумя огромными черными скакунами, приведенными Отрядом с севера. Выведенные в эпоху наибольшего могущества Госпожи с помощью магии, они не знали усталости и легко обгоняли любого обычного коня. К тому же и соображали не хуже некоторых остолопов из рода человеческого.
С высоты седла Костоправ с усмешкой поглядывал на моих спутников. Они не выглядели обескураженными таким поворотом событий, хотя я представить себе не мог, как им удастся за нами поспеть. Просто зла не хватает!
– Я с этим справлюсь… – пробурчал я на нюень бао, вручая Тай Дэю свои вещички и взбираясь на чудище, приведенное для меня Костоправом. Давненько я на нем не сиживал, но конь, похоже, меня помнил. Даже тряхнул головой и фыркнул в знак приветствия.
– …и ты тоже, дурашка здоровенная.
Я забрал у Тай Дэя свои манатки.
– Где знамя? – требовательно спросил Костоправ.
– В фургоне у Одноглазого. Дрема положил его туда, перед тем как…
– Вот те на! Тебе не следовало выпускать его из рук.
– Я подумывал о том, чтобы поручить эту должность Дреме.
Помимо всех прочих обязанностей, я числился отрядным Знаменосцем, что меня вовсе не радовало. А теперь, когда я заделался еще и летописцем, у меня появился прямой резон спихнуть это дело на кого-нибудь другого, благо Костоправ как-то раз и сам заикнулся на сей счет.
– Давай-ка сюда твое барахлишко, – сказал я Тай Дэю, как только пристроил сдою поклажу.
Когда бедолага смекнул, что я имею в виду, у него глазенки на лоб полезли.
– А вы, – промолвил я, обращаясь к дядюшке Дою и матушке Готе, – знай себе шагайте по Мощеной дороге. Главное, никуда не сворачивайте. Рано или поздно вы нагоните армию. Ежели кто вас остановит, покажите пропуска.
Пропуска представляли собой одно из диковинных нововведений Освободителя. Все больше и больше людей, в той или иной степени причастных к военным приготовлениям, получали писульки, где было указано, кто они такие и кто несет за них ответственность. Но, учитывая, что грамотеев в армии почти не было, затея эта представлялась совершенно бессмысленной. На первый взгляд. Но Старик никогда ничего не делает просто так. У него на все есть свои резоны, хотя уразуметь их зачастую не так-то легко. Увидев руку, протянутую мною Тай Дэю, чтобы помочь тому взобраться на лошадь, Костоправ понял, что я задумал, и уже готов был разразиться бранью, но я его опередил:
– Все будет в порядке. Не стоит горячиться из-за таких пустяков.
Тай Дэй, чья голова и в лучшие-то времена походила на обтянутый тонюсенькой кожицей череп, сейчас выглядел так, будто только что выслушал смертный приговор.
