– Генерал, если я опять займусь какими-нибудь пустяками, которые так часто отвлекали мое внимание, подтолкни меня локтем, чтобы я снова вспомнила о деле. Под делом я подразумеваю создание империи. И, в свободное время, создание новой коллеции летающих ковров. Я справлюсь, мне известны почти все секреты Ревуна. Эта последняя неделя заставила меня признаться себе самой, что я лишена врожденной любви к труду.
Душелов снова пнула Дщерь Ночи, уселась на гнилой пень и сняла сапоги.
– Могаба, не рассказывай никому, что ты видел, как величайшая в мире колдунья застряла в дороге из-за того, что ей понадобилось избавиться от такой тривиальной вещи, как волдыри на пятках.
Нарайян Сингх, который лежал, судорожно дыша, внезапно поднялся и вцепился в прутья своей клетки. Его лицо посерело и исказилось от ужаса.
– Воды спят! – завопил он. – Тхи Ким! Тхи Ким идет!
И рухнул, снова потеряв сознание, хотя его тело продолжала сотрясать судорога.
– Воды спят? – проворчала Душелов. – На что способны мертвые? – Теперь они все мертвы. Это – ее мир. – Что там еще он бормотал?
– Что-то, похожее на имя у нюень бао.
– М-м-м… Да. Но это не имя. Это что-то вроде смерти. Или убийцы. Тхи Ким. Идет. Да-а-а… Может, это уменьшительное имя? Убийца идет? Мне надо изучить их язык получше.
Она обратила внимание, что Дщерь Ночи задрожала даже сильнее, чем Сингх.
Ветер жалобно скулит и стонет посреди ледяных торосов. Он яростно набрасывается на безымянную крепость, но ни молния, ни буря не властны больше разрушать по ночам каменную твердыню. Сидящий на деревянном троне расслабился. Впервые за долгий, долгий срок ночь станет для него временем спокойного отдохновения. Серебряные кинжалы не причиняют ему неудобства.
Шевитья спит и видит сны о конце бессмертия.
Ярость потрескивает между каменными столпами. Тени убегают. Тени прячутся. Тени в ужасе мечутся туда и обратно.
Бессмертие под угрозой.
