Замаскированных под ворон чудищ ей не досталось. Зато она везла с собой несколько резных коробочек из тикового дерева и тонкую стопку странной рисовой бумаги, на которой предпочитают писать монахи в Хань-Фи.
– Ну, тебе пора. А я прослежу, чтобы тебе вслед не послали посыльного.
Я хмыкнул. Если не считать дядюшки Доя, задержавшегося пошептаться с Тобо, Я остался последним из своего отряда на хсиенской стороне врат. Госпожа сжала мою руку, когда я присоединился к ней, и с восторгом сказала:
– Мы в пути, дорогой. Снова.
– Снова. – Что-то я не припомню, что когда-либо выступал в путь с восторгом.
– Не хочешь развернуть знамя? – спросил Мурген.
– Нет, пока не доберемся до самой равнины. Мы здесь ренегаты. И не будем принижать Дрему.
Тут у меня возникла идея. Если мы сможем достать подходящий материал.., то сможем поднять и старое знамя Отряда, с которым ходили до того, как сменили его на огнедышащий череп Душелова.
– Хорошо, – сказал мне Дой, проходя через врата. – Немного мудрости. Очень хорошо.
Я начал подъем на равнину, несколько ошеломленный осознанием того факта, что я единственный из оставшихся в живых членов Отряда, кто еще помнит, как выглядело наше первоначальное знамя. Смотрелось оно ненамного веселее нынешнего, зато гораздо более по-деловому. На алом фоне девять повешенных в черных одеяниях и по шесть желтых кинжалов в верхнем левом и правом нижнем углах. В правом верхнем красовался разбитый череп, а в левом нижнем – птица с отрубленной головой в когтях. То ли ворона, то ли орел.
И нигде в Анналах не нашлось даже намека на то, когда или почему мы выбрали себе именно такое знамя.
20. Сияющий камень. Таинственные дороги
– Сегодня звезды другие, – заметил Лозан Лебедь, лежа на спине и глядя в небо.
– Тут все другое, – отозвался Мурген. – Найди-ка Малыша или Глаз Дракона.
Тут не было и луны. А в Стране Неизвестных Теней луна есть всегда.
Небо над равниной.., переменчиво. И на следующую ночь на нем могут показаться совершенно иные созвездия.
Погода тут обычно сносная. Холодно, конечно. Но редко идет дождь или что похуже. Это я знаю по своему опыту. Но заботит меня вовсе не дождь или снег.
По периметру равнины равномерно расположены шестнадцать врат Теней. От каждых к центру равнины, где стоит безымянная крепость, тянется, подобно спице в колесе, каменная дорога, отличающаяся по цвету от камня равнины. Я видел только две из этих дорог. Одна была темнее окружающей ее равнины, другая светлее. Через каждые шесть миль на спицах-дорогах расположены большие каменные круги того же оттенка, что и дорога. Их используют как место для лагеря, хотя их исходная функция могла быть совершенно иной. Равнина с веками менялась. Люди ведь не могут оставить что-либо в покое. Когда-то дороги служили лишь таинственными путями между мирами. Теперь они единственное безопасное место после заката. Когда опускается мрак, из укрытий выходят Тени-убийцы.
Мы сидели, давясь грубым походным ужином, а слабое сияние тлеющих в жаровнях углей высвечивало десятки черных пятен, вьющихся над невидимым куполом, защищающим каменный круг.
– Пиявки Судьбы, – пробубнил Мурген, пережевывая хлеб и тыкая пальцем в ближайшую Тень. – Звучит куда лучше, чем Непрощенный Мертвец.
– У человека вдруг пробилось чувство юмора, – прокомментировал Клетус.
– И это меня тревожит.
– Бойтесь, люди, – добавил его брат Лофтус. – Берегитесь. Нас ждет ужасный конец.
– Так, по-твоему, именно скверные шутки и вызовут Год Черепов?
– В таком случае мы бы все померли еще двадцать лет назад, и сейчас ты смог бы увидеть лишь уродливую морду Кины, – заметил я.
– Кстати, об уродах. – Госпожа указала в темноту.
Мы заняли несколько квадратных футов на краю круга, в том месте, где из него выходила дорога к сердцу равнины. Ключ, который передал мне Тобо, я вставил в круглое гнездо, расположенное на границе круга и дороги. Такие гнезда есть в каждом круге. А Ключ запирает дорогу. Он лишает Тени, проникшие через защитный барьер где-нибудь в другом месте, возможности напасть на нас.
– Нефы, – сказал Мурген.
Три существа у барьера были ясно видны всем. Двуногие, с уродливыми лицами – другие летописцы высказывали надежду, что это не лица, а маски. Теперь я понял, почему они так писали, хотя при взгляде на Нефов у меня появилось сильнейшее впечатление, что я их уже видел. Возможно, встречался с ними в снах. А снов, когда был похоронен заживо, я видел немало.
– Ты этих ребят знаешь, Мурген, – сказал я. – Попробуй с ними поговорить.
– Ага. А поговорив, я улечу к солнцу. – Никому еще не удавалось пообщаться с Нефами, хотя было очевидно, что они отчаянно желали с нами поговорить. Мы настолько чужие друг другу, что общение оказалось невозможным.
– Наверное, наш контакт с ними усилился. Ведь теперь мы видим их наяву. Мы ведь не спим? – Исторически Нефы являлись людям только в снах. И лишь в последние годы часовые у врат стали докладывать, что замечали их – примерно так же, как и приятелей Тобо.
Мурген с опаской подошел к барьеру. Я наблюдал. И одновременно краем глаза присматривался к поведению своих ворон. До самого заката они казались сонными, совершенно безразличными к миру. Появление Теней у барьера сделало их беспокойными, почти агрессивными. Они шипели, кашляли и издавали целый набор совершенно не свойственных воронам звуков. Тут явно происходило какое-то общение, потому что Тени им отвечали – хотя явно не так, как того желали вороны.
У Неизвестных Теней Хсиена есть общие предки с Хозяевами Непрощенных Мертвецов.
– Кажется, я и правда понимаю то, что они пытаются мне сказать, – восхитился Мурген.
– И что же это? – Я заметил, что моя жена пристально наблюдает за Нефами. Может, она тоже их понимает? Но у нее прежде не было опыта общения со сноходцами. Если не считать того, что она сама была кем-то вроде них, когда мы были похоронены.
Нет, заслуга тут целиком принадлежит этой троице. Они изучали нас достаточно долго и теперь сообразили, как до нас достучаться. Возможно.
– Они хотят, чтобы мы не шли дальше к центру равнины. И говорят, что нам следует идти другим путем, – сообщил Мурген.
– Судя по тому, что написано в Анналах, я бы сказал, что они пытаются уговорить нас сделать нечто отличное от того, что мы хотим, впервые с тех пор, как кто-то увидел их во сне. Просто до сих пор они не могли выразиться достаточно ясно.
– Первым их увидел я, – сказал Мурген. – И ты прав. Но я вот чего не могу понять – то ли они желают облегчить нам жизнь, то ли преследуют собственные цели. Оба варианта равнозначны.
Черная ворона еле слышно зашипела. Предупреждение. Я обернулся. Рядом с Мургеном возник дядюшка Дой в полном вооружении и застыл в двух шагах за его спиной, пристально наблюдая за Нефами. Через минуту он переместился почти на четверть круга вправо. Потом прошелся туда-сюда, присел на корточки, затем выпрямился, приподнявшись на цыпочках.
