Таглиосский офицер удивился, но лишь на мгновение. Он понял слова о том, что он ей брат.
– Ты Дщерь Ночи. А моя работа – сделать так, чтобы ты не исполнила свое предназначение. – Он взглянул на лежащее рядом с ней существо. Уже неподвижное, но не мертвое. В обычном смысле. Гоблина он тоже видел в ту ночь.
– Теперь это Хадидас, – пояснила она. – А не тот колдун. Он не мертв. И ты не сможешь его убить. Внутри него частица богини.
Аридата подал знак солдатам. Те связали лже-Гоблина и затолкали в мешок, выдернув сперва из него стрелы.
– Я бы на это не рассчитывал.
– В нем Кина.
– А если я разрублю его на кусочки, Бубу? А потом прикажу своим людям закопать каждый кусочек на расстоянии сотни миль. Я не знал своего отца и уж точно не уважаю то, кем он был и чем занимался. Пусть так. Но это существо его убило.
– Как ты меня назвал?
– Что? Ты имеешь в виду Бубу?
– Да. Почему ты назвал меня так? – Она заставила себя отвернуться и не смотреть, что делают с убитыми Обманниками.
– Твои мать с отцом и все в Черном Отряде называют тебя Бубу. Потому что это не столь вычурное имя, как Дщерь Ночи. Давай, вставай. Мне пора уводить своих людей. И никаких фокусов Станешь себя плохо вести – будет очень больно. Потому что мои солдаты очень тебя боятся.
По телу девушки пробежала дрожь. Удивительно. Она им настолько небезразлична, что для нее даже придумали ласкательное имя? Даже Нараяйн не осмелился зайти настолько далеко, хотя она и знала, как он ей предан.
Несмотря на предупреждение Аридаты, она снова попыталась задействовать «люби меня». Ничего не вышло. Она так и не поняла, то ли причиной стал ее испуг, то ли помешал Хадидас. Лже-Гоблин уже демонстрировал свою способность влиять на нее – обычно, когда она не соответствовала установленным им нормам.
На краткий миг она поверила, что ее пленители и в самом деле изрубят Хадидаса, а кусочки разбросают по сотням выгребных ям. Но потом заставила себя позабыть о личных чувствах. Сейчас не время. Нужно сосредоточиться на том, чтобы она и Хадидас остались в живых и отыскали возможность начать свою великую работу.
В том же, что такой шанс подвернется, она не сомневалась. Кипа найдет способ. Кина всегда его находила. Ведь Кина – это тьма. А тьма приходит всегда.
И девушка покорилась. Но она ничего не могла поделать с волнением, которое охватывало ее всякий раз, когда к ней приближался красавец генерал. Однако тот был слишком занят, чтобы обращать на нее внимание. Потому что получил приказ, изменяющий его задачу.
86. Возле кладбища. Неразбериха усиливается
– У них есть еще одна дивизия, где-то восточное Каменной дороги, – сообщил Лебедь Дреме и ее штабу. – У меня создалось впечатление, что перед ней поставлена задача обойти нас с тыла. Но она внезапно повернула на север. И мы никогда не узнаем почему, пока не возьмем пленных или не попросим призрачный народец о помощи.
Неизвестные Тени стали популярной темой. Небольшое их число осталось с нами, но заставить их помогать мы так и не сумели. Тобо, видите ли, не сказал им, чтобы они нам помогали.
За время совещания настроение ни у кого не улучшилось. Все вымотались, стали нервными и нетерпеливыми. Особенно Дрема. Не имея абсолютно никаких доказательств, она решила, что Могаба снова нанес ней поражение. И что сражение еще не закончено.
Верховный главнокомандующий так и не разорвал окончательно контакт между нашими армиями. Похоже, он желал, чтобы стычки между патрулями продолжались бесконечно.
– Я считаю, что мы справились, – заявил Лебедь. – Соотношение потерь несомненно в нашу пользу.
– Зато стратегически Могаба наверняка празднует победу, – огрызнулась Дрема. – Он доволен достигнутым. – Разумеется, она не могла знать, доволен ли Могаба. Зато точно знала, что сама недовольна. Могаба удивил ее вновь.
Она упустила из виду тот факт, что в ходе сражения ей удалось отбить атаку превосходящих сил врага и что Могаба, возможно, маневрировал настолько хитроумно, что перехитрил сам себя.
Зато Лебедь это отметил и сказал:
– Могаба может вернуться. Как только поймет, что сумел застать нас врасплох и мог попросту раздавить нас, если бы бросил в атаку все силы, отказавшись от хитростей.
Все закивали. Один из командиров бригад заметил, что на месте врага он атаковал бы снова, даже если бы знал, что противник его ждет. Просто чтобы посмотреть, что из этого получится. И заставить противника постоянно держать ушки на макушке. А постоянная готовность к отражению атаки за несколько дней психологически перемалывает любую армию.
Вошла Сари. Она опоздала, потому что совещание ее не интересовало. Ни к кому не обращаясь, она проговорила:
– Начинается дождь.
То была важная новость, она могла серьезно повлиять на наши планы. Лебедь вышел посмотреть.
Небо затянули тучи. В воздухе пахло дождем. Но он пока не пошел и вряд ли начнется раньше полуночи. Впрочем, до нее уже недолго оставалось. Лебедь вернулся и покачал головой.
То, о чем Сари говорила фигурально или метафорически, стало очевидно очень скоро, когда от патрульных поступило известие о том, что Роковой перелесок очищен от Обманников.
– И там нет Дщери Ночи и лже-Гоблина? – встрепенулась Дрема.
– Мы не нашли их тел, Капитан. А трупов там хватает. И все обезглавленные. Может, эти двое ухитрились сбежать?
– Возможно. Уж скорее бы Тобо вернулся. Мне осточертело действовать вслепую.
– Он тебя совершенно избаловал, – заметил Лебедь.
– А я наслаждалась каждой минутой. Цо Лиен, для твоих разведчиков есть новая работа. Выясни, что там произошло. И не сможем ли мы кого-нибудь догнать. Но помни, что Могаба очень порадуется, если сумеет завлечь нас в смертельную ловушку.
– Будет сделано, мой Капитан.
Лебедь фыркнул, услышав цветистый ответ Цо Лиена. Тот был родом из провинции, где стиль речи считался столь же важным, как и суть сказанного. И он был одним из самых знающих профессиональных офицеров, которые хотели стряхнуть феодальные цепи с Хсиена в надежде разбогатеть.
Этим выходцам из Страны Неизвестных Теней лучше побеспокоиться о том, как остаться в живых, а не о победе в войне, подумал Лебедь. Потому что их будущее богатство уже находилось в руках Отряда и было спрятано на этом кладбище.
87. Равнина. Безымянная крепость
О, какая настороженность читалась во всех глазах, когда мы с Госпожой открыли врата! Я даже прошел сквозь них, сделав несколько совершенно необязательных шагов, лишь бы добавить сцене драматизма. А потом мы двинулись дальше и помчались над защищенной с боков дорогой на юг, к обиталищу Шевитьи.
На сей раз равнина была холодной, серой и ветреной, утратившей все свое сияние. Торчащие по сторонам дороги обелиски казались старыми, усталыми и не очень-то склонными повествовать о славе прошлых лет. Новых обелисков я не заметил. А ветер ни разу не стал хоть чуточку теплее, чем сердце ростовщика. Мы даже замечали под ногами пятна снега и льда.
