Люди способны и на худшие деяния – и по куда менее возвышенным причинам.
Аарон судорожно сглотнул, в горле пересохло.
– Двух украденных детей уже нашли, – выдавил он. – На прошлой неделе, в Харе. У болота, из которого вытекает Козлиный ручей, его все собираются осушить…
Насиф начал проявлять признаки жизни, глаза его блеснули. Лейла с благодарностью взглянула на мужа.
Аарон продолжал:
– Ребятишки были в полном порядке. Здоровы, сыты, одеты. Только ничего не помнили.
– Где ты это слышал, Аарон? Когда? – Теперь Насиф был весь внимание. – Если б такое в самом деле случилось, слухи дошли бы и до меня.
– Вчера на работе. От одного типа по прозвищу Билли-козел. Он конопатит днища судов, а живет как раз за болотом, у которого нашли детей.
Внезапный интерес Насифа смутил Аарона. Он-то сказал просто так, не потому, что считал свое сообщение особенно важным, так, просто тень надежды. Вчера его мысли были всецело заняты Арифом, он и не слушал как следует. Кушмаррах – огромный город, в нем всякое случается, бывает и похищенных детей находят.
– Как же так, Аарон? Столь важные новости должны были быть известны всем в городе.
– Опомнись. Это не новости. У нас с тобой есть причина беспокоиться. Но у большинства ее нет. Билли-козел рассказал мне об этом только потому, что видел, как я извожусь из-за Арифа. Он просто хотел подбодрить меня.
– Нашли двоих, могут найти и еще, возможно, многих. А никто ничего не говорит.
– Хорошие новости разносятся не так быстро, как худые. Аарон заметил, что Рейха тоже перестала рыдать и жадно прислушивается. Лицо ее просветлело от безумной надежды.
– Надо разузнать поподробнее, – заявил Насиф. – Я порасспрашиваю, может, выяснится еще что-нибудь.
“Зачем я только начал”, – промелькнуло у Аарона в голове. Он ведь хотел лишь немного утешить их.
– Кстати, дартары, которые пытались спасти Зуки, – заговорила Лейла, – похоже, они считают, что похищение – дело рук Живых.
Аарон вздохнул. Он не сомневался, рано или поздно Лейла заведет об этом речь. Если уж ей что втемяшится в голову… точная копия своей матушки.
– Чушь, – отрезал Насиф.
– Откуда ты знаешь?
Аарон не стал повторять жене уверения бел-Сидека, хотя она, как и все соседи, подозревала, что калека связан с Союзом Живых и, возможно, занимает в нем не последнее место. Не стоит его супруге подливать масла в огонь, считал Аарон, сплетен и так предостаточно.
– Знаю, и все, – ответил Насиф с уверенностью, которая заставила Аарона содрогнуться.
Насиф – член Союза Живых? Но он ведь служил Городу…
Аарона точно озарило, сразу тысячи вопросов зароились в голове. Ему явно предстоит долгая бессонная ночь.
Насиф не обратил внимания на неожиданную рассеянность Аарона: он был слишком занят своими мыслями.
Лейла, однако, подозрительно покосилась на мужа. Обязательно начнет задавать вопросы. Отвечать ли на них – первое решение, которое ему предстоит принять, и если отвечать – сколько он может открыть ей…
* * *
Зуки наконец забылся тревожным сном, прерываемым всхлипами и вскриками других ребятишек в клетке.
* * *
До Мумы Эйзел дотащился с одной мыслью – пожрать хорошенько и залезть в горячую ванну. Нет, впрочем, ванна – лишнее. А потом завалиться спать. Завтра надо решить, что он будет делать на неделе. Чаровнице, пожалуй, не помешает повариться в собственному соку.
Рвануть в Слоновьи скалы на охоту? Но это чересчур напоминает обычные его занятия. Может, лучше в ал-Куарду, порыбачить в тамошних ямах… Без разницы, лишь бы побыть одному, уйти от людей, которые дергают его в разные стороны, сбросить с себя цепи долга, чести, верности, которыми его пытаются опутать, скрыться где-нибудь, где каждый шаг не будет балансированием над пропастью.
Эйзел выбрал столик в углу, благо было уже достаточно поздно, посетителей в закусочной осталось немного, а свободных мест сколько угодно.
Может, лучше дать ей поразмыслить недельки две? Или даже месяц. Пусть прислушается наконец к доводам разума.
И тут Эйзел вздрогнул от неприятного изумления: он заметил Муму. Подумать только, Мума сам прислуживает за столом, Мума на ногах в столь поздний час! Эйзел огляделся украдкой, ища причину чудного поведения хозяина. Дивились и другие посетители, но дивились с великолепно разыгранным равнодушием.
Мума подошел к его столику.
– Привет, Мума.
– Привет, Эйзел.
Мума отпустился на стул.
– Припозднился ты сегодня.
– Меня вытащили из постели.
– Неприятно, черт возьми, явиться сюда в такое время и застать тебя на ногах. Все равно что прийти домой и обнаружить на крыше стаю стервятников. Сразу ждешь плохих новостей.
– Гм…
– Что на этот раз?
– Письмишко получил, что еще? – Мума по столу подтолкнул записку к Эйзелу. – Знак тебе известен. Еще бы.
– Ага. Давно получил?
– С полчаса. Свеженькое.
– Гм… В таком случае пора подкрепиться.
– Знак тебе известен.
– Мне ведь нужно время прочесть эту проклятую писульку, верно?
– Конечно. Чего тебе принести?
– Что-нибудь, что можно взять с собой.
– Сейчас принесу. – Мума поднялся и заковылял прочь.
Эйзел прочел послание.
“Как получишь, приходи”.
Без подписи.
Изящная простота. Ни геродианам, ни дартарам записка ничего не скажет. Даже печатка снаружи – грубо нарисованный пальмовый воробей – ничего не символизирует, не имеет явного значения. Если письмо и попадет в руки врагов, они не обратят на него внимания, разве что в совершенно особых обстоятельствах.
Вернулся Мума с буханкой хлеба и головкой козьего сыра.
– Ну, сегодня закачу пир горой, – пробурчал Эйзел.
– Ты уходишь?
– Конечно. А какие варианты? Ты сыновей разбудил? Вокруг вроде бы спокойно, но кто знает… Худшая опасность – скрытая опасность.
– Разбудил. Они тебя прикроют.
Значит, кто бы ни попытался преследовать Эйзела, его ждут серьезные неприятности.
Эйзел встал, бросил на стол монету, собрал пожитки.
– До встречи, Мума.
– Удачи тебе.
– Да уж, когда имеешь дело с ним, удача не помешает.
Ночь становилась прохладной. Уже появлялась роса. Чем ближе к гавани, тем сильнее сгущался туман. Было тихо, как в могиле. Только стучали каблуки Эйзела. Он не чувствовал, что кто-то сопровождает его. Ничего, сыновья Мумы – смышленые парни. Они и не должны быть заметны – пока Эйзелу ничто не угрожает, пока никто не идет по его следу.
