– Я ничего не могу опровергнуть. Утверждения Розана не противоречат донесениям человека, посланного следить за ним.
– Но не каждую же минуту он был под наблюдением.
– Не каждую. Он весьма осторожен. Всегда.
– Он пишет, что чувствует слежку, и не будем ли мы так добры избавить его от опеки. Живые, мол, могут заподозрить неладное: они считают его чересчур мелкой сошкой, не достойной подобной чести.
Бруда усмехнулся.
– Он всегда был нахальным ублюдком.
– Скользким ублюдком.
– Но полезным.
– Это не важно. Я никогда не смогу до конца доверять человеку, не служившему в армии, не прошедшему проверку боем. Он не пришел к нам добровольно. Он лишь перевербованный кушмарраханский агент.
Бруда по-прежнему вглядывался в темноту за окном.
– Продолжайте слежку.
– Конечно. Хотя бы из личного любопытства – мне никак не удается выяснить, кто он и откуда взялся.
Кадо проворчал что-то себе под нос и перечел письмо еще раз.
– Выходит, Сулло послал свою ведьму отомстить за мортиан?
Бруда покачал головой.
– Нет. Мелковато. Два деяния далеко не равноценны. Если Сулло действительно убил бел-Карбу, то не из-за мортиан. Думаю, он знать о них не знал, пока не открыл тот сундук.
– Гм? Складно говорите. Продолжайте.
– Вы знаете Сулло. Представьте, он приезжает в Кушмаррах – и сразу такой подарок: бел-Карба жив и возглавляет Союз. Более того, он узнает, где скрывается старик. Что, по-вашему, предпринял бы Сулло?
Ответ напрашивался сам собой.
– Захватил бы Ханно во что бы то ни стало, а нас бы потребовал убрать как не справляющихся со своими обязанностями.
– Но он этого не сделал.
– Не сделал. Следовательно, ставки еще выше?
– Возможно. – Бруда забарабанил пальцами по оконному стеклу, обдумывая свою теорию. Собственно, он занимался этим не переставая – с тех пор как в первый раз прочел послание Розана. – Помните, убийство в Харе. То, на днях. Говорят, убитый был атаманом округа.
Кадо пробурчал что-то в знак согласия.
– В Харе сложилось мнение, что убрали его Живые, а вовсе не грабители. За то, что он использовал положение в Союзе для личного обогащения, тратил деньги на шлюх, а не на борьбу с Геродом. Смерть его должна служить предостережением остальным атаманам, доказательством, что виновным не уйти от карающей руки Живых.
– И что дальше?
– Слушайте. Мартео Сулло высоко метит. Он стремится к почестям. Хочет занять видное положение в правящих имперских кругах. Мне пришло в голову, что кто-то из Живых предложил ему сотрудничество в обмен на устранение несговорчивого старика. А связь с подобной организацией, которую повсеместно поддерживают все недовольные режимом, весьма ценна для человека амбициозного и не особо честного.
– Может быть. – Генерал Кадо в пятый раз просмотрел письмо. Оно навело его на еще одну интересную мысль. – Предположим, Сулло в самом деле в чем-то замешан. Но как схватить его за руку?
– А зачем? Я сам создам доказательства.
– Каким образом?
– Мы велим Розану убрать Сулло, подражая способам казни, которые используют Живые. Подумайте, какой шум поднимется из-за предавшего Союз атамана.
Кадо расхохотался и, поднявшись, тоже подошел к окну. Бруда задумчиво наблюдал за сбегавшими по стеклу струйками воды.
– А вы хитрее, чем я думал.
– Мы избавимся от Сулло, а заодно внесем разлад в ряды Живых. Они начнут подозревать друг друга, выслеживать, искать негодяя.
– Словом, одним выстрелом двух зайцев. Неплохо, неплохо, – усмехнулся Кадо. – Дайте мне день все обдумать. Посмотрим, не упустили ли мы чего.
* * *
В дартарском лагере, приняв несколько излишние даже меры предосторожности, Фа'тад ал-Акла заперся с десятью наиболее доверенными своими командирами. Каждый из них провел бок о бок с Орлом не меньше десяти лет. Фа'тад выслушал доклады по лабиринту. Две веши не вызывали сомнения. Первое – легенды о квартале Шу не имеют под собой ни малейшей почвы. И второе – обитатели лабиринта близки к отчаянию и вскоре начнут сопротивляться.
Орел наконец поведал командирам, чего добивается. Они ужаснулись – и восхитились его безрассудной смелостью. Реакция эта порадовала Фа'тада. Он был озорным старым забиякой.
Бега, один из братьев Джоаба, излишне твердо, пожалуй, стоящий двумя ногами на земле, с сомнением покачал головой:
– Я не каменщик. Не знаю, подействует раствор как надо в такую погоду?
Шел несильный, но занудливый, ни на минуту не прекращающийся дождик.
Фа'тад тоже не знал. Впрочем, это несущественно. Почти все выходы из лабиринта уже замазали и заложили камнями. Завтра каменщики поступят так же с ведущими на крыши ходами. Останутся лишь несколько, самые важные.
* * *
В Шу Йосех отошел от входа в переулок Тош, отыскал Ногаха. – Пойди-ка взгляни, – прошептал он. – Похоже, сейчас что-то случится.
* * *
В крепости Зуки очнулся в первый раз со времени своей встречи с Чаровницей. Он был смущен и перепуган, хотя мало что понял. Но даже эти воспоминания были смутными, как будто он грезил наяву. Какие-то неведомые места, события… Все такие странные, непонятные – мозг мальчика отказывался воспринимать их. И вдобавок неприятное чувство, словно внутри поселился кто-то еще, чужой и страшный.
Откуда-то донесся удар грома.
Через секунду Зуки снова погрузился в спасительное забытье.
* * *
Торго беспокойно шагал по своим покоям. Он был встревожен, испуган.
Происходило нечто необычайное. Он ничего не понимал. Он нуждался в помощи Чаровницы. Она бы подсказала, что делать. – Но евнуху не удавалось разбудить госпожу.
Эйзел не являлся за мальчиком. Он опаздывал, сильно опаздывал. Приближалось назначенное Ишабелу время. Выполнил ли он приказ?
* * *
У себя дома в Шу Сису бел-Сидек совещался с атаманами. Он хотел, чтобы каждый назвал своего возможного преемника.
* * *
На улице Чар Ишабел бел-Шадук подал условный знак.
Глава 14
Мальчики, утомленные дневными событиями и постоянным возбуждением, наконец уснули. Но женщины не смыкали глаз. Аарон тоже сомневался, что ему удастся заснуть. Между тем было уже поздно, а погода улучшалась, и назавтра предстоял рабочий день.
Еще один, потом – выходной. Аарон надеялся, что его геродианские хозяева уладят свои политические разногласия и вернутся к строительству кораблей.
