– Ты только посмотри! Да нам абсолютно некуда торопиться. Она не нашла Черный ход Судьбы, она ломится в ложные ворота, которые Накар соорудил перед парадным входом. С ними можно возиться целую вечность – и ровным счетом никуда не попасть, потому что за ними ничего нет.
Торго выглянул в окно, усмехнулся.
Эйзел быстро прикинул ситуацию. Выходит, у Торго достаточно времени, чтобы прийти к определенному заключению и продумать план на тот случай, если он решит, что задача Накара – пинками прогнать из города геродиан, а потом тихонько убраться восвояси, чтобы никому здесь не мозолить глаза.
Эйзел ухмыльнулся. Пускай Торго позаботится о старине Накаре, а его уж дело вовремя известить Чаровницу, чтоб она застала евнуха на месте преступления. А кто, как не он, потом будет собирать обломки, утешать вдову и наводить порядок в Кушмаррахе?
Это, конечно, дело долгое. Но не настолько же, черт побери, долгое, каким оно было, когда Эйзел только вступил в игру.
Он опять высунулся наружу. На этот раз на глаза ему попался отец того самого мальчишки. Надо полагать, этот придурок убит горем.
Эйзел отошел к окна.
– Почему бы нам не спуститься вниз, не закусить и не выпить чего-нибудь, пока эти идиоты разбивают свои плешивые головы о каменную стену, которой на самом деле не существует в природе?
* * *
Заслышав чьи-то шаги, бел-Сидек отошел от края плоской крыши и угодил прямо в лужу. Проклятие, он и так уже мокрее рыбы. Показались Зенобел с Карзой. Последний все еще кипел от злости. Зенобел устало кивнул. По-видимому, ему наконец удалось достичь какого-то соглашения.
– Итак, все в сборе, – без всякой надобности констатировал бел-Сидек. Атаманы, прождавшие уже довольно длительное время, встретили его слова без тени энтузиазма. – Если не ошибаюсь, вы имеете что-то сообщить нам, Зенобел.
– Только следующее. Дартары захватили всю городскую стену, кроме участка у Осенних ворот. На это место они просто не обращают внимания. Их воины патрулируют весь город, не разрешают жителям выходить на улицы и растаскивают геродианское добро.
– И что же? – проворчал Король Дабдад.
– А то, – подхватил Зенобел, – что, если дартары в ближайшее время не попадут в крепость, они постараются ухватить столько, сколько смогут унести, и к моменту возвращения Накара быть подальше отсюда.
– Но Накар не вернется. Мы этого не допустим.
– А Фа'таду и невдомек…
– Нет, он знает… – Бел-Сидек замялся. Он не знал, как расценивать действия ал-Аклы. Предположение, что дартары хотят обчистить Кушмаррах и скрыться от возмездия в родных горах, казалось чересчур простым и прямолинейным. – Я имею в виду – он знает, что я сделаю все возможное, чтобы не допустить этого.
Золото, серебро и драгоценные камни для Орла значат не меньше, чем для любого другого. Фа'тад говорил, что с помощью сокровищ крепости рассчитывает спасти свой народ от голода. Но если дартары ограбят Кушмаррах и восстановят против себя все побережье, где же они станут тратить свои богатства?
Атаманы выжидающе смотрели на бел-Сидека. Однако они вовсе не склонны были покорно выслушивать мудрые слова предводителя и кинуться выполнять его приказы. Нет, они ждали этих слов, чтобы наброситься на бел-Сидека и разнести в пух и прах все его доводы. Но бел-Сидек молчал. Пусть сами начинают неизбежный спор.
– Как же теперь быть? – не выдержал Салом Эджит. В тоне его ясно читалось недовольство тем, кто поставил их перед трудным выбором. И это тот самый Эджит, который несколько дней назад вообще не верил в цели движения.
– Пока что мы ничего не станем предпринимать.
– Что?! – Все атаманы удивленно, хоть и с разными оттенками этого выражения на лицах, воззрились на него. Карза – тот был просто в ярости.
– Какой смысл губить людей, пока Фа'тад занят исключительно геродианами? Если он нападет на нас, мы сумеем ответить. А тем временем, пока дартары наносят основной удар по Героду, мы можем потихоньку сосредоточить войска в местах, которые будут иметь решающее значение в будущем сражении – если придется принять его.
– Но честь… – запротестовал Зенобел.
– Ради Арама, при чем тут честь?! Ну хорошо. Предположим, мы решим расквитаться за Дак-эс-Суэтту. Наши бойцы плохо вооружены, плохо обучены, и многие из них вовсе не рвутся в бой. Победители или побежденные, мы понесем большие потери. Допустим, несмотря ни на что, мы разобьем Фа'тада. Остаткам армии Живых придется иметь дело с выжившими геродианами, а потом и с подкреплением, которое приведет Кадо, и с войсками, которые Герод пошлет сюда для восстановления порядка.
– У вас мрачный взгляд на вещи, бел-Сидек.
– Разве он не соответствует действительности?
– Тысяча чертей, вы правы! Мне это глубоко противно, но я вынужден признать вашу правоту.
– Между тем с Накаром мы были бы избавлены от всех проблем, – вызывающе заметил Карза – Да я скорее поклянусь в верности Героду, – возразил Король.
Карза озадаченно посмотрел на него.
– Вы забыли, что делалось здесь при правлении Накара? – холодно спросил его бел-Сидек.
– Не забыл, – огрызнулся Карза. Он вынужден был сдерживать свой гнев.
Семья Карзы процветала при старых порядках. Кое-кто из тех, что готовы были приветствовать возвращение колдуна, не испытали на себе всех тягот жизни при прошлом его воплощении.
Бел-Сидеку почему-то вспомнился плотник Аарон и его пылкие обличения прежней правящей верхушки. А таких Ааронов в Кушмаррахе десятки. Вот еще одно неизвестное в сложном и без того уравнении борьбы за власть.
Лишь Накар Отвратительный обладал такой силой, что мог править, не утруждая себя заботой об одобрении подданных.
Атаманы Живых наскакивали друг на друга с пеной у рта. Бел-Сидек не принимал участия в споре. Доводы разума постепенно брали верх над страстями. Точка зрения Карзы не получила поддержки. Бел-Сидек тем временем наблюдал за действиями собравшихся у крепости дартар.
Тысяча чертей! Да это же плотник, да-да, плотник Аарон, в самой гуще событий! Но как же мог он не прийти к воротам, если в крепости томился его сын, которого намеревались принести в жертву? Черт возьми, этот человек не мог поступить иначе. Эх, будь проклята вся политика на свете! Бел-Сидек ни в коей мере не осуждал Аарона.
– Карза, подойдите взгляните на этих людей. Что они, по вашему мнению, делают?
Карза повиновался, но скорчил недовольную гримасу.
Что же за власть будет, если Живые прогонят геродиан и дартар? Ведь они не способны на элементарную вежливость даже по отношению друг к другу.
В голове бел-Сидека промелькнула неприятная мысль. После падения Герода и поражения Фа'тада неизбежно наступит время кровавого террора, который прекратится с приходом к власти сильного правителя. И вряд ли им станет Сису бел-Сидек. Его никто не поддержит. Лично он поставил бы на Зенобела.
