— А про Древние Дороги ты что-нибудь слышал? —
спросил Сварог.
— Про них только одно и известно — что соваться туда
может только полоумный. Такое впечатляет, командир: когда о чем-то ничегошеньки
не известно, но твердо оговорено, что дорожка туда — верный путь для самоубийц.
Предки…
Пинком распахнув дверь, вошла Мара, чернее тучи. На конце
обнаженного клинка она несла какой-то черный, сморщенный комочек, пронзительно
вонявший паленым.
— Это еще что? — поинтересовался Сварог.
— А это наш бывший поводырь. Клубочек бабкин, извольте
любить и жаловать.
Сварог помотал головой:
— Тьфу ты, до чего мелко… Это он, должно быть,
сгоряча. — Предупреждая вопросы, сказал самым непререкаемым тоном: — Вот
что, соколы мои, живо завтракать. Сгорел наш клубочек, сгорел. А чего же вы
хотели — пройти по этим клятым местам весело и игриво, без малейшей
неприятности?
— И кони так держатся, словно на них домовой
катался… — задумчиво добавил Шедарис.
— Катался, — согласился Сварог. — Есть тут
домовой…
— Как же мы теперь, без поводыря?
— А по солнышку, — сказал Сварог. — Как
пращуры наши в незапамятные времена. Благо солнышко в должном месте и никаких
фокусов пока что не выкидывало, гуляет по обычному маршруту. — Он
решительно сунул свою «ручку» среди прочих вещей. — Так что — надеемся на
лучшее и готовимся к худшему. Особая точность тут не нужна, нам бы к морю
выйти, и ладненько…
…Рысью. Галопом. Шагом. Смена коней.
Рысью. Галопом. Шагом. Смена коней.
Рысью. Галопом. Шагом. Смена коней.
Временами Сварогу казалось, что отныне он на веки вечные
возненавидит коней и в жизни не полезет в седло, а сядет лучше на раскаленную
плиту и высидит на ней битый час без всякого ущерба для задницы, давно уже
превратившейся в сплошную мозоль. Он утешал себя тем, что Паколету с теткой
Чари, самым некавалерийским в отряде людям, приходится еще хуже, однако ж они
не жалуются и как-то притерпелись.
Собственно, больше всего его доставала скука. Скорость
лошади — это всего лишь скорость лошади. Чересчур уж медленное перемещение для
того, кто привык к другим скоростям, тем более что ничего вокруг не происходит,
нет погони, нет угрозы, остается покачиваться в седле и за неимением других
занятий — думать, думать, думать. Тянутся равнины, тянутся леса — редколесье,
густолесье, попадаются холмы и скалы, озерца и овраги, ручьи и небольшие
болотца. Но ни разу не попалось больше не то чтобы строения — поросших травой
развалин. Ни единого сооружения или предмета, к которому прикасалась бы
человеческая рука. И никаких скелетов. И ничего живого.
Мертвая тишина. Это угнетает невероятно, и все раздумья
крутятся вокруг парочки вопросов: почему Хелльстад, прямо-таки обязанный
служить приютом чудовищам и нечисти, напоминает сонное царство? Почему, кроме
загадочных летучих рож, больше похожих на вульгарные игрушки, никакой живности
не встретилось? Или тем самым ночной посетитель дает понять, что угроза
бездействия уже претворяется в жизнь? Хотя — будь Хелльстад вотчиной Князя
Тьмы, тот держался бы не в пример наглее… Нет, не в том дело, не в том.
Даже если сделать все мыслимые поправки на буйную фантазию
хронистов, книжников, сказочников, менестрелей и трактирных болтунов, даже если
вспомнить собственное веселенькое посещение Хелльстада, откуда он еле ноги унес
— все равно приходишь к выводу: окружающего благолепия никак не должно быть.
Отчего-то же исчезали экспедиции и восьмого департамента, и Магистериума, и
земных университетов, и просто десятки одиноких волков, ловцов удачи…
Не похоже, чтобы спутников Сварога такие мысли занимали и
угнетали.
Они откровенно радовались тишине и покою, даже Мара
блаженствовала. Что ж, вся умственная работа ложилась на отца-командира, отчего
ему хоть волком вой… Прескверно чувствовал себя отец-командир. От полного
отсутствия информации и, выражаясь ученым языком, внешних раздражителей в
голову лезла самая несусветная чушь — параллельные пространства, сопряженные
миры, девятые измерения и прочие «черные ямы» (название он только что выдумал
сам от безделья по аналогии с «черными дырами»). Начинало мерещиться, будто они
давно уже незаметно для себя соскользнули в неведомые иные пространства и
вокруг уже не Хелльстад, а какая-нибудь Древняя Дорога, бесконечная, как время,
и равнины, перемежаясь лесами, будут тянуться до бесконечности. Поневоле
вспомнились колышащиеся горы на горизонте и треугольное солнце над ними —
жуткое зрелище, виденное им в первом путешествии через Хелльстад, не дай еще
раз в те места загреметь…
Они ехали целый день, часа через два должно зайти солнце, и
следующий ночлег будет лишен всякого комфорта и уюта. Хорошо хоть, солнышко не
торчит в небе, как пришпиленное, исправно движется в полном соответствии со
стрелками часов…
Для борьбы с монотонностью пути Сварог временами выпускал
вперед боевое охранение — то одного, то двоих. Или менял местами всадников в
колонне, или заставлял осматривать подковы. Он вовсе не чудил — каждый толковый
командир знает, что солдат не следует расхолаживать бездельем.
Подобная езда без происшествий похуже праздного лежания в
казарме…
Вот и сейчас он отправил вперед Делию с Шедарисом — уардов
на триста, дав направление на видневшуюся над лесом голую скалу, похожую на
лошадиный зуб. Лес здесь был довольно редкий, и меж высоченных раскидистых
дубов попадались странные карлики, не выше человеческого роста, выглядевшие,
однако, не молоденькими подростками, а настоящими вековыми дубами, во всем
подобными нормальным: пышные кроны, толстые узловатые стволы, вот только
всадник смотрит на них сверху вниз… Проезжая мимо, Сварог сорвал крошечный
желудь, меньше кедрового орешка, повертел, подивился и выкинул — великанские
черепа, крошечные желуди…
Увидев, что Делия с капралом несутся назад подозрительно
резво, он испытал нечто вроде облегчения, как ни странно — замаячила некая
определенность. Да, прав все-таки был Князь Тьмы, солдатом я был, солдатом и
помру…
— Соприкосновение с противником? — спросил он,
оживившись, подав остальным знак остановиться.
Делия откинула за плечо выбившиеся из-под шляпы золотистые пряди,
пожала плечами:
— Не знаю. Там что-то непонятное. Такие пятнистые
маленькие штуки, они летают и жужжат. Кружат над одним местом, как привязанные…
— То ли они и в самом деле маленькие, то ли летают
очень далеко, — уточнил прилежный капрал.
— А почему именно «штуки»? — спросил Сварог.
— Не похожи на животных и на птиц тоже, — сказала
Делия. — Такой у них вид…
— И на самолеты тоже не похожи. — Шедарис
задумчиво почесал щеку, мучаясь от недостатка подходящих слов. — Самолет с
крыльями и летает грузно, а эти — вроде красивой шкатулки. Словно стекло
отблескивает. Но кружат очень уж осмысленно, словно ищут что-то.
