— И что ж ты с ними не поделил? — поинтересовался
Сварог.
— Да было что, — отрезал гном.
— Ясно, — сказал Сварог. Неподалеку лежал мешок, а
в нем явственно круглились два арбуза. — Ты, голуба моя, к ним в огород
залез, они и осерчали…
— Кто ж знал, что они поблизости, — пробасил гном
без малейшего раскаяния. — Не обеднели бы.
— Непринужденная у тебя натура, я смотрю, —
покачал головой Сварог.
— Какой есть, — сказал гном. — Если жрать
хочется. Нужно отсюда убираться, вот что. А то нагрянут всей бандой. Их тут
несчитано. Продай коня. Их у тебя хоть завались.
Леверлин за спиной гнома корчил Сварогу страшные рожи,
сопровождая это яростными непонятными жестами, и Сварог, кажется, понял…
— А что взамен? — спросил он гнома с видом заправского
торгаша. — Кони в этих местах — товар редкий…
— Один клад.
— Не пойдет, — торопливо вмешался Леверлин, не
выдержав. — Если верить предкам, гномы однажды данного слова не нарушают,
но казуистические прорехи выискивают не хуже наших крючкотворов с Людоедского
бульвара.
[1]
Ты согласишься, а потом окажется, что до этого
клада месяц ехать. Или год копать. Ни к чему нам сейчас клад, пусть ответит на
три вопроса. Для науки это бесценный материал. Идёт?
— Идет, — сказал гном.
— Только поклянись сначала двойным топором, двойной
киркой и каменным небом.
— Грамотный… — пробурчал гном. — Ладно,
клянусь двойным топором, двойной киркой и каменным небом, что отвечу на три
вопроса без лжи.
— Где здесь безопаснее всего переночевать? — тут
же спросил Сварог.
— В ту сторону, — показал гном. — Если
поспешите, еще до заката увидите курганы. Безопаснее всего ночевать на вершине.
Любого.
— Значит, гномы не вымерли? — быстро спросил
Леверлин.
— Где мой конь? — ответил вопросом гном.
Сварог кивнул Делии, и она отвязала повод одного из двух
своих заводных. Сунув топор за пояс, за спину, гном хозяйственно подобрал
мешок, закинул его за плечо, ухватил край зубами, освободив руки, разбежался,
подпрыгнул, уцепился за стремя и одним махом, с кошачьим проворством взмыл в
седло. Лошадь фыркнула, переступила на месте, но к странному всаднику
отнеслась, в общем, спокойно. Шедарис словно бы невзначай повел дулом
пистолета, приготовившись принять незамедлительные меры, если гном вздумает
удрать, не расплатившись сполна. Но клятва, должно быть, оказалась из тех, что
нарушать не годится ни при каких обстоятельствах: гном поерзал в седле,
примеряясь к поводьям, ответил:
— Гномы не вымерли. Третий вопрос.
— Тихо! — вскрикнул Леверлин.
— Молчать всем, — поддержал Сварог. —
Думайте, граф, ради науки…
Гном молча ждал. Из-за буйной бородищи никак не удавалось
разобрать, что за выражение у него на лице.
— Ага! — Леверлин радостно воздел указательный
палец. — Спроси его, где они сейчас живут, он быстренько ответит: «В
подземелье». Уговора не нарушит, а вопросы кончатся…
— Грамотный… — проворчал гном.
— Вы остались на Таларе?
— Нет, — сказал гном, как плюнул. — Я могу
ехать?
— Валяй, — кивнул Сварог.
Гном гикнул, вцепившись обеими руками в гриву, ударил
ножонками по конским бокам — и галопом унесся прочь.
— Все же, сдается, не много ты узнал, — сказал
Сварог Леверлину.
— Почему? Не так уж… Если они покинули Талар, а так оно
определенно и есть, уйти они могли только на Сильвану. Были такие подозрения и
раньше, а теперь можно говорить с уверенностью. По-моему, выжал, сколько
удалось…
— Господи, как мало порой нужно для счастья ученым
людям, — сказал Сварог. — А если они ушли не на Сильвану? Если они
отправились шляться по Древним Дорогам?
— Они же не идиоты… — ответил Леверлин,
спохватился, глянул с интересом: — Кто это тебя просветил насчет Древних Дорог?
О них повсюду забывать начали, даже наверху.
— Ты же помнишь? А чем я хуже? Нашел я один интересный
документ эпохи, дам почитать, если стоянка будет безопасная… — Он
огляделся. — В самом деле, нужно убираться. Не ровен час, эти мохнатые
нахлынут целой ордой… У кого мешок во вьюке? Срежьте-ка быстренько по паре
арбузов на брата и скачем.
Глава 5
Кто бережет курган
Гном не врал — на закате они увидели впереди с десяток
прихотливо разбросанных курганов, оплывших от времени, но все еще высоких и
широких, довольно крутых. Очень уж они походили друг на друга, чтобы оказаться
творением слепой природы. Сварог наудачу выбрал один из ближайших, указал на
него, и вереница всадников, описав по склонам суживающуюся кверху спираль,
поднялась на вершину, поросшую, как и весь курган, сухой реденькой травой. Места
для лагеря нашлось предостаточно. Они еще не кончили расседлывать лошадей, как
Шедарис, управившись со своими раньше всех, пошел вокруг стоянки, густо
раскладывая серебряные монеты.
— Никак не похоже это на природные холмы, — сказал
Сварог Леверлину.
— Именно курганы, хотя я, признаться, курганов в жизни
не видел… Интересно, кого тут могли хоронить? Или не стоит поминать к ночи?
— Да не стоит, пожалуй. На всякий случай. Что у тебя за
документ? Насчет Древних Дорог? На постоялом дворе нашел?
— Ага, — сказал Сварог, доставая письмо. —
Займись, а я пошел.
И направился поить-кормить лошадей. Да и людям следовало
подкрепиться. Каждый раз, создав одним махом столько воды и провианта, он
ощущал нешуточную усталость, словно переколол машину дров. Лег, удобно устроил
голову на чьем-то вьюке и принялся блаженно пускать дым, глядя, как на темном
небе проступают первые блеклые звездочки — словно призраки ночных светил.
Темнота в Хелльстаде отчего-то наступала заметно быстрее, чем водится в
нормальных землях, и хозяйственный Бони уже складывал в кучу сушняк, коим
нагрузил своих заводных коней в дубраве.
— Ну зачем тебе тут костер? — лениво
поинтересовался Сварог. — Еще увидит кто…
— Захотят, углядят и без всяких костров, верно? —
махнул рукой крестьянский сын, ловко нащипал кинжалом лучинок, воткнул кинжал в
землю.
— Шет, где там арбузы?
Подошел Шедарис с растерянным и озабоченным видом. Молча
показал две половинки «арбуза».
От них пахло мясом — свежим, сырым. И темно-красная мякоть
на вид ничем не отличалась от мяса. Сварог потыкал его пальцем —
упруго-плотное.
Капавшая с половинок жидкость в полумраке казалась черной.
