— Думаете, они вернутся? — тихо спросила Делия.
— Не знаю. Но рисковать не будем. Вы ухлопали кого-то,
за чью смерть они вознамерились мстить. Однако возможности у них невеликие…
Он не кривил душой, именно так и считал — за время пути
успел многое обдумать. Да и неудачное покушение добавило кое-что к прежним
размышлениям. Очень уж примитивно оно было обставлено: несколько коммандос, высаженные
вертолетом… Значит, у лилипутиков нет ни реактивных самолетов, ни авиабомб, ни
ракет «воздух-земля», способных нанести человеку рану не легче той, что
оставляет разрывная пуля.
Реактивные самолеты — излишняя игрушка для пещеры, какой бы
гигантской пещера ни была. А отсутствие бортового ракетного вооружения,
транспортируемых по воздуху взрывных устройств можно истолковать двояко: либо
этого еще не научились делать, либо, что гораздо вероятнее, — там, внизу,
одно государство. У них просто-напросто нет противника, внешнего врага, против
которого следовало бы создавать боевую авиацию. В таком случае вертолеты — не
более чем полицейское оружие. А для скрытных путешествий по большому миру
годятся исключительно подводные лодки.
И все же следовало сделать поправку на неизвестное. Под
землей таился целый мир, о котором ничегошеньки не известно — тут лучше бы
обойтись без скоропалительных выводов и не считать свои гипотезы святой
истиной…
Чертовски пригодился бы пленный, вот что. Смело можно
сказать: вертолет улетел раньше, чем оставшийся в живых (или оставшиеся)
десантник успел до него добраться. Но отыскать брошенных коммандос — дело
немыслимое. Даже если не затоптали в суматохе, под каждую травинку не
заглянешь, а заклинаний подходящих нет. Затаился под любым седлом, под
расстеленными плащами… Ко всем неприятностям прибавилась еще одна: теперь и
небо таило угрозу. Незаметно подкравшийся вертолет может и швырнуть канистру с
какой-нибудь химической пакостью. Судя по всему, нападение на Делию готовили в
страшной спешке, вызванной яростью кого-то власть имущего, второпях отданным
приказом, неминуемо влекущим столь примитивное исполнение — и это тоже знакомо
до отвращения… Что случится, когда за дело возьмутся более умные люди? Или они
достаточно удалились от входа в пещеру? Но входов может быть и несколько.
Словом…
Словом, удирать надо побыстрее, вот что.
Глава 6
Король во всем его великолепии
Встали рано, когда солнце еще не выглянуло из-за курганов.
Радужный Демон и крошечные преследователи не подавали признаков жизни — зато
Мара с Леверлином, когда Сварог проснулся, уже старательно разгуливали на
четвереньках там, где ночью лежала Делия, чуть ли не тычась лицами в землю,
передвигаясь так осторожно, словно повсюду рассыпано битое стекло или
посверкивают проволочки противопехоток. И вскоре Мара удовлетворенно хмыкнула,
без тени брезгливости подняла что-то двумя пальцами, положила на ладонь,
подошла показать Сварогу. Вокруг, сталкиваясь головами, столпились остальные.
На ладони в нелепой позе, лежал крохотный трупик — в
пятнистом буро-зеленом комбинезоне, голова закрыта капюшоном, на поясе
виднеются какие-то черные чехлы, одна нога в высоком черном ботинке вывернута
совсем уж неестественно. Ощутив смешанную с отвращением жалость, Сварог
буркнул:
— Закопайте его. И седлайте коней. «Всегда одно и то
же, — зло подумал он, направляясь за своим седлом. — Неразбериха,
спешка, идиотские приказы — и нелепо гибнущие рядовые. Мир упорно не меняется…»
За курганами простиралась до горизонта унылая равнина, не
обремененная ориентирами и красотами пейзажа. Мару с Шедарисом Сварог определил
периодически поглядывать на небо и слушать в четыре уха. Сам он был откровенно
мрачен — потому что единственный из всех представлял, что такое атака с
воздуха, пусть и проведенная крошечными боевыми машинами.
Однако с воздуха сюрпризов не последовало, зато на земле
началась сущая чертовщина. Когда конь шарахнулся, храпя, Сварог сначала зашарил
взглядом по небу, и переключил его внимание лишь сдавленный вскрик Делии,
вытянувшей вперед руку.
Там шагали ноги — не особенно и спеша, пересекая им путь.
Две голые человеческие ноги, правая и левая, синюшно-белые, аккуратно
отсеченные на всю длину, они целеустремленно, размеренно переступали по земле,
и никакого туловища при них не наблюдалось. Сахарно белели аккуратно
перерубленные кости, багровело мясо — никакого человека-невидимки, просто две
отрубленные ноги, пустившиеся странствовать. Отряд моментально сбился в кучу,
Мара неуверенно потянулась за пистолетом, Сварог яростно зашипел на нее, и все
застыли в седлах, боясь дохнуть. Зрелище было столь дикое и неожиданное, что не
нашлось никаких мыслей, даже панических, и это оцепенение передалось дрожащим
всем телом лошадям.
Ноги спокойно удалились, топча и раздвигая сухо шуршащую
траву. Их долго провожали взглядами, Шедарис зачарованно выругался оборотами,
вовсе уж противоречившими этикету, но златовласая принцесса, не обратив
внимания, сама вполголоса отпустила такое, что Сварог фыркнул. Она опомнилась,
чуть покраснела:
— Дичаем, граф, право…
— Одичаешь здесь, — сердито сказал Сварог. Ноги
размеренно мелькали вдалеке. — Поехали побыстрее…
Вскоре на берегу ручья, заросшего высоким камышом, они
наткнулись на жирного, крайне деловитого енота. Енот примостился над медленной
серой водой, обмывая желтый человеческий череп, старательно вертел его
крохотными когтистыми лапками, окунал, вытаскивал и внимания на путников,
проехавших в трех шагах, не обращал совершенно. У Сварога руки чесались влепить
пулю в мохнатого полоскуна, просто так, от злости на непонятные,
начавшиеся-таки поганенькие чудеса, но он крепился, и кавалькада проехала мимо,
не задерживаясь. Сварог прикидывал направление, стараясь ни о чем не думать,
так было легче. Но нехорошее предчувствие тупо ныло где-то под ложечкой. И
напоролись. Черные колышущиеся пятна вдруг стали возникать впереди, словно
расплывались в прозрачной воде кляксы туши, сначала казалось, что они
появляются хаотично, но вскоре обозначилась четко очерченная ими гигантская
дуга, далеко протянувшаяся по равнине, замыкавшая всадников в полукольцо
облавы, а пятна приняли форму громадных черных псов. До них было не так уж и
далеко, они медленно надвигались, то и дело замирая, настороженно всматриваясь,
прижав уши.
Гармы. Хелльстадские псы.
Сварогу не раз доводилось пугаться во время странствий по
Харуму, но такой страх его еще не захлестывал. Основой было пронзительное
осознание бессилия — полного и окончательного. Он помнил дьявольское проворство
случайно прирученного им щенка гарма по кличке Акбар и понимал, что шанса нет ни
малейшего. И все же взялся за топор.
Кони давно остановились, прикованные к месту заклинанием
Сварога, — иначе понесли бы. Псы один за другим садились, вывалив розовые
языки, они не грозили и не нападали — просто преграждали дорогу, и их было
столько, что страх помаленьку истаивал, перевалив все мыслимые высшие точки и
оттого притупившись. В жизни так случается. Когда страха слишком много, его
просто не чувствуешь. И отчаянно хочется проснуться…
