— Твоим бы хлебалом, дедушка, да медок
наворачивать… — пробурчал капрал довольно громко.
Однако успокоился. Мара по-прежнему надзирала за
библиотекарем, но остальные понемногу разбрелись по углам. Леверлина отчего-то
особенно заинтересовали пантеры, Делия с профессиональным, надо полагать,
интересом озирала трон. Вызванные Сварогом золотые болваны выносили труп
короля.
— Куда ты его? — спросила Мара.
— За ворота, — хмуро сказал Сварог. — Пусть
закопают где-нибудь. Препустой человечишка был, и что-то не тянет меня
устраивать ему погребальную процессию с венками и факелами… Эй, эй! —
окликнул он благодушно. — Это что же, своего короля грабить?
Бони, подняв крышку ближайшего сундука, откуда так и
брызнуло радужным сиянием бриллиантов, запустил туда широченную ладонь и
горстью, как семечки, переправлял камни в карманы.
Ничуть не смешавшись, он хладнокровно пояснил:
— Когда выберемся, мне еще короля Арсара свергать,
сволочь старую. А такое предприятие требует серьезных денег. Тут еще до дешевой
матери остается, командир, не обожру я тебя…
— Да ладно, — великодушно сказал Сварог. —
Черпайте, ребята, в шляпы и за голенища, я ж обещал, что вы у меня либо голову
сложите, либо озолотитесь.
Мэтр Лагефель охотно пустился в пояснения — иные сундуки
были по крышки полны самоцветами, иные — украшениями, иные — золотыми монетами
всех времен и народов, включая напрочь исчезнувшие из писаной истории и людской
памяти. «Бог ты мой, ну зачем он все это копил?» — недоуменно подумал Сварог.
Леверлин не проявил никакого желания набивать карманы, поглощенный пантерами.
Делия с Марой, не в силах побороть женскую натуру, мимо драгоценностей не
прошли, но угомонились довольно быстро. Остальные надолго прикипели к
королевским сокровищам, и Сварог получил немалое удовольствие, наблюдая за
ними: как они завороженно бродят от сундука к сундуку, хватая новое, выкладывая
прежнее и философски убеждаясь в конце концов, что пора остановиться, потому
что семи жизней у человека не бывает, а за одну-единственную промотать любую
добычу решительно невозможно. Тетка Чари опомнилась первая, отошла, смущенно улыбаясь:
— Слышала я сказочки про такие клады, да по глупости не
верила. Теперь и гостиницу отстраивать как-то смешно. Впору снарядить эскадру
да поплавать вольной адмиральшей…
— Подождите, то ли еще будет, — сказал Сварог
рассеянно. — Отвоюем мы для Конгера земли, и сделает он вас всех графами
да герцогами, благо вакансий на означенных землях предвидится немерено…
Принцесса, не поскупится ваш батюшка для таких-то орлов?
Делия отрешенно улыбнулась ему, из чистой вежливости,
сказала тихо:
— Грустно. Вы не отсюда, граф, вам не понять, сколь
жуткой славой был овеян этот замок и весь Хелльстад. А в итоге — жалкий
человечишка на троне, зажравшийся фигляр…
— В жизни так оно частенько и бывает, знаете ли, —
сказал Сварог.
Мэтр Лагефель с ноткой задетой гордости поторопился
уточнить:
— Сколь бы ограниченным ни был покойный король, это
отнюдь не лишает Хелльстад его нешуточного могущества…
Сварог, ничуть не пытаясь проникнуться этим могуществом,
столь неожиданно свалившимся прямо в руки, задумчиво погладил стену. Словами
это не описать, но ему чудилось присутствие огромного живого пса, теплого и
преданного. И обрадованного — самое подходящее слово. Слишком много пинков и
просто пренебрежения пришлось вынести от старого хозяина, пожалуй и самого-то
себя не любившего из-за безмерной мании величия. Венец мании величия — когда
обожествляют даже не себя, а свой трон…
Пол едва заметно дрогнул под ногами — громада Вентордерана
двинулась, плавно скользила к восходу, к океану. Пес уловил желание хозяина и
торопился исполнить. Холмы и горизонты неспешно уплывали назад, скоро скрылись
из виду и сидевшие в ряд громадные хелльстадские псы, провожавшие взглядами
новоявленного повелителя, словно солдаты на смотру.
«Да ведь это власть, — вдруг подумал Сварог. —
Власть над краем, где бессильны и обитатели небес… ну, почти бессильны. И никто
больше не сможет дергать за ниточки, поучать и приказывать… вот только на что
эту власть употребить, против кого обратить и за что бороться?»
— Что ты так прикипел к этим кискам? — спросил он
Леверлина.
Леверлин сказал, не оборачиваясь, не вставая с колен:
— Об этих кисках с незапамятных времен кружит
любопытное поверье — будто они могут оживать. Но что для этого нужно делать,
никто не знает. А знаменитую историю с кошкой из черной бронзы, выкопанной
крестьянами на свою беду, многие считают сказкой. Да, те же самые, что в
Акобаре, словно из одной мастерской…
— Существует такое поверье, вы правы, — мэтр
Лагефель исправно играл роль предупредительного гида. — Эти статуи были
антиками еще задолго до Шторма. В Вентордеране немало подобных редкостей.
Король когда-то интересовался пантерами, но так и не доискался разгадки.
Возможно, ваше величество сможет продвинуться гораздо дальше на пути познания
посредством устройства, которое ваш предшественник, насколько я могу судить,
использовал далеко не в полную силу…
— Э, нет, — сказал Сварог. — Кажется,
договорились уже — новый король полезет внутрь этой штуки не раньше, чем
разделается с текущими делами… Стоп, я этого не заказывал!
В зал вошел золотой истукан и направился прямо к нему, неся
на вытянутых руках, прямо-таки благоговейно, пурпурную мантию, переливавшуюся
при малейшем колыхании всеми оттенками алого, багряного и малинового. Вид у
истукана был серьезный и сосредоточенный, как у какающей собаки.
— Он исполняет свои обязанности, ваше
величество, — сказал мэтр Лагефель. — Вы их еще не научились
различать, но это ваш камердинер. Король никогда не ходил без мантии, разве что
в спальне снимал. За тысячи лет появляются устоявшиеся привычки… Позвольте
помочь?
— Форма одежды — дело святое… — проворчал
Сварог. — Надеюсь, это не та же самая?
— Ну что вы, ваше величество!
Оказалось, дело нехитрое и мантия снабжена удобными
застежками, совершенно незаметными снаружи, словно брежневский стульчик на
Мавзолее.
Сварог, с непривычки наступая на полы, прошествовал к
высокому, под потолок, зеркалу, обозрел себя и нашел, что выглядит в должной
степени глупо, то есть именно так, как и надлежит королю-выскочке с живым
замком и скопищем жутких чудищ вместо нормальных подданных. Обернулся. Странная
Компания, включая Делию, таращилась на него серьезно и уважительно. Только Мара
из-за спины Шедариса показала язык без всякого почтения к торжественной минуте.
Сварог прошел к янтарному трону, ухитрившись ни разу не
наступить на подол багряной хламиды, сел, положил руки на подлокотники и вполне
искренне попытался ощутить себя грозным, могучим самодержцем, но в голове
упрямо вертелся анекдот о маленьком зеленом крокодильчике. Он махнул рукой,
слез с трона и спросил:
