Атакующие окружили Внешника. Они плавали в нескольких метрах от экрана. «Фретензис» разворачивался широкой гранью. На такой дистанции даже самый неуклюжий мастер закрутки не промахнется.
На поверхности Стража вспыхнули сотни пульсирующих зеленых глаз.
Военачальник «Фретензиса-28» отдал приказ пустить хеллспиннеры. Эти шары бешеной энергии подплыли к экрану Внешника, как тонкий масляный туман к теплой поверхности летнего пруда. Разлетались и медленно гасли радужные точки. Истребители бросились к местам удара, как рыбки на мотыля. Они тыкались в эти места, надеясь найти брешь или слабину.
Экраны выдержали залп. Но Военачальник дал команду мастерам закрутки стрелять по готовности. Ни один экран долго не выдержит непрерывной атаки хеллспиннеров.
Внешник оценил серьезность ситуации. Он пришел в движение.
Атакующие двигались вместе с ним.
То здесь, то там открывались слабые места. Открылась и продержалась семь секунд метровая щель. Один из перехватчиков успел выпустить в нее стозарядную обойму сорокамиллиметровых снарядов с антиматерией. Обшивка Внешника расцвела садом огоньков.
Открывались новые щели. Кто-то из атакующих пытался по-снайперски поразить определенные конструкции. Другие палили куда придется. Через щели не пытался проникнуть никто. Экран работает в обе стороны. Внутри него рейдер станет мишенью для всех орудий Внешника, сейчас вынужденных молчать.
Щели становились больше и дольше держались. Мастера закрутки стали стрелять дуплетами, надеясь, что второй хеллспиннер пройдет в щель, проделанную первым.
Внешник нырнул внутрь орбиты станции.
Рейдеры нацелили осевые пушки, которые пускали снаряды весом 250 кг со скоростью восемь тысяч метров в секунду. Эти снаряды, поражая цель, выбрасывали осколки антижелеза.
Атакующие получили приказ: проникнуть за экран и заглушить двигатели Внешника.
Военачальник разгадал замысел противника. Тот хотел броситься в атмосферу планеты и уничтожить улики.
Очереди снарядов стали пробивать экран. За ними – хеллспиннеры и массированный барраж легких кораблей. Внешник был обернут пламенем своего щита в окружении шрапнельной бури. Прорвавшиеся атакующие корабли должны были ставить собственные экраны, пока не выходили на огневую позицию.
Ответный огонь Внешника стал неуверенным и вскоре затих совсем.
Орудийный удар заглушил двигатели. Но поздно. Внешник вышел на траекторию, которая должна была привести его в атмосферу через тридцать шесть часов.
Военачальник «Фретензиса-28» приказал атакующим сосредоточить огонь на генераторах щитов. Когда появились постоянные бреши, он отозвал свой флот.
И «Фретензис-28» ударил всей своей огневой мощью, включая стосантиметровые орудия со скоростью снаряда двенадцать тысяч метров в секунду. Такие снаряды могли войти в Сердце Внешника – если у него таковое было.
На дальнем конце чужого корабля, которому досталось меньше, атакующие стали готовить путь для группы абордажа, уже вылетевшей.
* * *
Группа осмотра не нашла ничего живого. За оставшиеся несколько часов они мало что узнали. Только взяли биопробы и образцы техники и успели выбраться вовремя, чтобы «Фретензис-28» мог разнести корпус на осколки, недостаточные для нанесения планете повреждений.
Когда он возвращался на Паутину, станция М. Меддины нарушила радиомолчание лаконической фразой:
«Спасибо, Страж».
Потери Стража свелись к двум контузиям. Двое пилотов набили себе синяки, столкнувшись в гонке за то, кто первый проскользнет в брешь экрана Внешника.
40
Джо хлопнула дверью, входя в каюту. Настроение было мрачное. Вайда сидел у монитора. Эни-Каат и Дега смотрели у него из-за спины.
– Какие-нибудь признаки крекелена нашли? – спросила Джо.
– И духу нет, – ответила Эни-Каат.
– А здесь что?
– Может быть, есть прорыв, сержант, – сказал Вайда. – Конечно, я слышу только командира. Но они разговаривают.
– Отлично. Чертовски вовремя.
– Тебя что-то грызет, сержант?
– Я только что целую вахту проторчала на мостике, как заноза у всех под шкурой. Это не была вахта Тиммербаха, но он появился через десять минут после меня. Будто его вытащили из койки в панике. Он из кожи лез, чтобы не дать мне сунуться, куда не надо. Но я все равно видела достаточно, чтобы понять: он нам лапшу на уши навесил, когда пропустил ту прядь. Они с Шолотом что-то задумали. И хотят нас подставить. Нам бы лучше поспешить.
– Хочешь, чтобы я его поторопил?
– Не беспокойся. На самом деле время не играет роли. Просто мне хочется пару костей переломать.
Дега спросил:
– Ты влезла в систему настолько глубоко, чтобы разобраться в цифрах биомассы?
Он был убежден, что крекелен кого-то убил и принял его облик. Хагет это отвергал. Джо склонялась к точке зрения Дега.
Дега направился к двери.
– Я на камбуз. Эта тварь должна есть.
Джо посмотрела на Эни-Каат, а та сказала:
– Вместо того чтобы искать человека, он ищет его следы. Проверяет у коков и стюардов, какая еда когда и куда доставлялась.
Вайда наклонился к монитору:
– Капитан-лейтенант возвращается. Сейчас он старается вежливо попрощаться.
Джо склонилась над ним. Хагет, продолжая говорить, выходил из дверей.
– Наметился путь, командир! – с энтузиазмом воскликнул Вайда. – Смотрите сюда. Он вышел чисто.
Джо положила руку на плечо Вайды:
– Как твоя рука, Эра?
– Болит зверски, но отваливаться не собирается.
Все эти чертовы супермены одинаковы, что мужики, что бабы. Она и сама так бы ответила. Солдатская манера? Защитный механизм, который включается в момент уязвимости? Хагет вошел в каюту и шлепнулся на стул.
– Джо! Я могу дать вам работу?
– Для этого я здесь, капитан-лейтенант.
– Спросите у стюарда что-нибудь от головной боли, содовой воды и того пойла, как его там зовут, которое вы как-то здесь пили.
– Голова болит?
– Незначительно. Нервы. Но стало бы убийственно, если бы я там еще остался.
– Вы достигли прорыва?
– В определенном смысле. Он решил сотрудничать. Тоже в определенном смысле. Когда он думает прямо у тебя в голове, это не так удобно, как звуки.
Эни-Каат вызывала стюарда, а Джо слушала.
– Теперь у нас есть плацдарм, – сказал Хагет. – Может быть, мы добьемся какого-то прогресса.
– Вы что-нибудь узнали?
