Интересно, «Джемина-7» оказалась в гуще одного гигантского клубка заговоров или двух? Не было ничего, что связывало бы крекелена с чужаками на борту того тревеллера, но теперь была связь между ними двумя.
Оказалось, что эти расы в состоянии войны.
Что было непозволительно в космосе Канона.
Наглость этого нападения возмущала свойственное Стрейту чувство естественного порядка.
42
Лупо не мог стряхнуть с себя растущий пессимизм. Он пытался изучать разведсводки, но ум его отказывался сосредоточиться.
Подплыл Симон Трегессер. Он тоже выглядел подавленным.
– Я слышал, у тебя что-то есть. Он так и не оправился от зрелища своего убежища, разрушенного обезумевшим Внешником.
– Были замечены еще два Стража, идущие к Звездной Базе. «Джемина-7» и «Фретензис-28».
– Очень быстро собралась эта троица. Статистика что-нибудь говорит?
– Нет.
– Тогда почему такая мрачность?
– Слишком редко непредсказуемые переменные оборачиваются в нашу пользу.
– Ты хочешь вернуть локаторы Паутины обратно?
– Если это провалится, мы потеряем свои капиталовложения.
– А я тебе скажу, что такая стратегия – удирать, чтобы драться когда-нибудь потом, – безнадежна.
– Но…
– Но в твоих доводах есть определенный смысл, Лупо. Верни эти чертовы штуки обратно.
– Они не знают, что могут удирать. У них запечатанные приказы, которые можно открыть только при получении отпирающего кода.
– Разумно. А есть у тебя планы, как выбраться нам? Продуманные с твоим обычным вниманием к деталям?
– Ага.
– Тогда все дело в ожидании. Отдохни. Расслабься с какой-нибудь девицей.
– Ага.
– У тебя есть что еще сказать?
– Ага. Только на ту тему, на которую ты говорить не хочешь. Ты должен рассмотреть способ обойти Валерену наследством.
– Этого не будет, Лупо.
– Пострадает Дом.
Бульканье и ворчание Трегессера явно означало несогласие.
– Да, она Трегессер. Но ей не хватает перспективы, Симон. У нее нет умения выбрать время. Нет умения привлекать людей. Ей не придется рассчитывать на преданность.
– Если будет слабой, то не удержится. Так было всегда.
– Блаженный отберет у нее власть. Но какой ценой? Допустим, мы захватим Страж. Вообрази себе Валерену, владеющую собственным Стражем.
– Мы захватим Страж, но Валерена на него лапы не наложит. Ты мне только дай его. И беспокоиться тебе будет не о чем.
– Ты отдашь его Блаженному?
– Черта лысого. Я отдам его себе. И сам стану наследником. Ты можешь сделать еще одного дубля, на этот раз здорового, а я перейду в него при наложении матрицы.
– Интересная идея. Если она у тебя выйдет.
– Почему бы ей у меня не выйти?
Трегессер не заметил, что Провик сказал «у тебя», а не «у нас». Хотя сам он тоже автоматически ответил «у меня».
– Ни один клон никогда не был ничем другим, кроме как биороботом – если не считать Валерены. Но официально о Валерене знаем только мы с тобой.
– И здесь будет точно так же, Лупо.
– Вряд ли. Как ты скроешь, что Симон Трегессер вдруг появился в здоровом теле? Директора завопят, что это не ты. Они скажут, что я сплел заговор, чтобы захватить Дом. И к тому же, черт возьми, такие попытки бывали. Кто-нибудь заключал сделку с Банат-Марахом и Троквеем и выступал в новой плоти, все радостными криками приветствовали его победу над смертью, а потом показывали ему дверь в ближайший Нижний Город. Слишком большие богатство и власть ставятся на карту.
– Чушь!
– Человеческая природа, Симон. Дело не выгорит. Это железный закон – тебе дадут один раз обмануть смерть, когда ты наверху, но цена за это одна – тебе придется начать с самого дна. В роли биоробота.
– Ха! Чуть, говорю я. Смотри на меня! Ты – мой человек, Лупо? Так если мы смогли начхать на закон, человеческую натуру и историческую инерцию, собрав сейчас такую огневую мощь, неужто мы не обойдем директоров?
– Без сомнения.
Лупо Провик сохранял бесстрастность стальной болванки. Он был человеком Симона Трегессера. И стоил доверия, которое ему оказывалось. Но в основе его преданности лежал тот факт, что Симон Трегессер не бессмертен.
– Ха! Чем больше я об этом думаю, тем больше мне это нравится. – Громовой раскат бешеного веселья Симона. – Я это все продумаю. Будет чем занять время ожидания, ха-ха-ха! Бессмертие! Ну, не черт ли меня побери!
Это уж точно, – подумал Лупо Провик, глядя вслед летящему зигзагами колоколу, откуда ревел Симон Трегессер, не обращая никакого внимания на своих помощников и союзников. Настолько «черт тебя побери», что, если Симон будет гнуть в эту сторону, Лупо придется пересмотреть свои обязательства и действия.
Не то чтобы он возражал против бессмертия как такового. Для Лупо Провика оно вполне подходит.
43
– Ты бы пошел к ней, – сказала Миднайт Панцирю. – Кажется, она приходит в себя.
– Это хорошая новость.
Панцирь отключил инфоком. «Джемина» не давала ему особой свободы поиска. Например, ни к каким материалам о Кезе Маэфеле она его не допускала.
Он пошел за Миднайт в каюту Янтарной Души.
– Ты сейчас не много времени проводишь с Военачальником.
– Он занят. Планирует убийство людей.
Голос ее был ворчлив.
Панцирь подозревал, что из этих людей многие заслужили быть убитыми. Они спустили с цепи кровожадное чудовище, когда послали этого крекелена.
С Янтарной Душой произошли видимые перемены. Воздух вокруг нее больше не был заряжен болью. Она больше не выглядела человеком – всего лишь гуманоидом той формы, которую она чаще всего принимала в Нижнем Городе Мерод Скене.
Он начал с осторожного осмотра, все время помня, что «Джемина-7» следит за каждым его движением и вздохом. И не пытался сбить ее с толку.
– Сейчас может быть удачный момент, чтобы ввести ей что-нибудь питательное.
Дверь распахнулась от удара. Ворвались четверо типов из службы безопасности с мрачными мордами. Командовал ими младший офицер гестаповского вида с холодными глазами. Панцирь встретил их с вежливым безразличием.
Таким типам нужен был страх. Они им питались.
– Вы пойдете с нами.
– Хорошо.
– Вот это положить на носилки и пошли.
Панцирь оглянулся через плечо. Там никого не было.
