Ха.
Огни зажигались перед ними и гасли позади. По устройству корабль был похож на «Джемину-7». Но он был пуст. Пуст, как замок с привидениями, и Джо чувствовала себя одинокой и отгороженной от мира. Будто ее разогрели, и оказалось, что Страж оставлен экипажем, хотя все идет своим порядком. Иногда в таком виде сходили с Паутины тревеллеры и хаулеры. Без единой души на борту и без малейшего намека, что случилось с командой.
До места своего назначения они шли полчаса. Там их ждал тот же голографический персонаж.
– Пленников налево, капитан-лейтенант. Ваши каюты направо.
– Джо?
На пути стоял электронный барьер. Он разошелся в стороны, зажегся свет. Джо ввела пленников. Свет погас.
– Эй, гляньте! Это же наш старый друг, шкипер Тиммербах! Ну, как дела? Не так, чтобы очень?
Эни-Каат его остановила:
– Они оставили свет там, где мы были, Дега.
Голограмма обратилась к Хагету:
– Я на Паутине и иду к Звездной Базе. «Джемина-7» будет там перед и после действий против пиратов. У меня возможности жизнеобеспечения невелики. Возможно, я избавлюсь от пленных после допроса.
– Мой Военачальник хотел бы получить шкипера с тревеллера. И крекелена, возможно.
В момент озарения до Джо дошло, что Хагет разговаривает прямо с «Траяной». Непосредственно! К «Джемине» никто никогда не обращался прямо, и она ни к кому непосредственно не обращалась. Если бы такое случилось, вся команда наложила бы в штаны от страха.
Идем к Звездной Базе. К дому. Здесь слишком много одиночества, неуверенности. Джо не хватало семейной близости отделения и взвода, уверенности, когда знаешь, кто ты, что ты и где ты. А без окаменелости командной иерархии с ее недостатком юмора и человечности Джо вполне обходилась.
В мире творились странные вещи. Непонятные, дикие, интересные. Когда Джо родилась, вселенная была совсем не такая.
Родилась? Женщина, которую она уже не помнит, носила ее в своем теле. Там, в мирах, еще это делают? Джо не могла вспомнить, когда последний раз видела беременную женщину.
Там, в мирах, у них нет бессмертия. Это не разрешено. Может появиться кто-нибудь слишком сильный.
А это место было преддверием ада. Здесь встречались и танцевали тени безумия. Джо страшно хотела отсюда выбраться.
Когда-то, давным-давно, она жила на поверхности планеты, была ребенком, который мог поднять глаза и увидеть открытое небо… Да что это с ней такое?
А, черт. Место это такое, что мурашки бегут по коже. И этот проклятый призрак «Траяна-4» все время мелет языком и не собирается заткнуться, пока не высадит их на Звездной Базе. Изливается, как сумасшедший старый отшельник, который тридцать лет людей не видел.
Мама-паучиха съела деток и плачет от одиночества.
60
Блаженный еще раз прочел доклад, отодвинул его от себя, покачал головой, придвинул снова и посмотрел на остальных.
– Ты что думаешь, Кейбл?
– Маловероятно. Но соответствует фактам.
– Бунт на корабле? Убийство легата Канона и почти всех его людей?
– Как сказано в докладе, убит случайно. И легат был инкогнито.
– Так бывает, – сказал Найо. – Особенно если они хотят что-то вынюхать.
– Поэтому, быть может, их и убили, – предположила Тина. – Потому что они что-то узнали.
– Этот тревеллер вообще с самого схода с Паутины вел себя странно, – заметил Кейбл. – Идентифицировал себя как тревеллер Дома Ханса «Истинный церемониал».
– А Блиггер говорит, что это не так? – спросил Блаженный. – На основе тех жалких данных, что у него есть?
Ролан Блиггер был начальником гарнизона Канона М. Шрилики. Почетная отставка. Но он относился к свой должности серьезно.
– Его записи по кораблям – седая древность. Но там отмечен один тревеллер Ханса «Истинный церемониал». Он пропал на Паутине пятьдесят три года назад. И еще он говорит, что маркировка этого корабля – один из трех Домов: Свелдров, Пиюгов или Волгодон.
– Краденый корабль? Это значит – пираты.
– Тогда это объясняет отсутствие интереса к расследованию.
Блаженный стал грызть ноготь. Чем-то это дело дурно пахло. И кажется, может свалиться ему на голову.
– Так что у нас есть? Биоробот и два чужака. Зачем легат таскал их с собой?
Тина рассмеялась.
– Биоробот – само собой понятно. Затем же, зачем ты таскаешь меня.
– Ты в самом деле думаешь, что она умеет готовить, Тина? – спросил Найо.
Шайк улыбнулся. Похлопал по одной из трех голограмм.
– Вот это – ментальная штука. Псионическая, точнее. И сильная. Удобно, если надо кого-то укротить.
– А второй? Жуткая уродина. И вид злобный.
– Блиггер говорит, что это квайский воин.
– Это что еще за черт?
– Историю надо знать, Найо, – заметил Блаженный.
– Я посмотрел, – сказал Кейбл. – Они вывели их давным-давно для борьбы со Стражами. Весь вид подвергся генной инженерии. Воины квая быстрее и беспощаднее любого человека. Если бы я был легат Канона и отправился что-нибудь опасное вынюхивать, я бы вполне мог взять подобного типа прикрывать себе спину.
– Интересная выстраивается картина, – задумчиво сказал Блаженный. – Я им не верю, но хочу посмотреть поближе. Приведите их.
– Я взял на себя смелость их привести, когда поговорил с Блиггером. Они ждут. Я нюхом чую, что с этого дела может быть польза.
* * *
Ожидая беседы, Панцирь признал:
– Может быть, я слишком густо заварил.
– Наверное, этот тревеллер в сильном подозрении.
Это уж точно. Фальшивую идентичность они предъявили не по вынуждению Янтарной Души. Об этом Панциря спрашивали многократно. Но он знал только, что взошел на борт тревеллера, который должен был быть «Грегором забытым». Проезд заказал лорд Стрейт. Не его, Панциря, дело знать зачем. Он телохранитель.
Стрейта он выбрал потому, что это было имя, которое Миднайт было легко запомнить и говорить о нем бесконечно – Панцирь только надеялся, что не слишком много.
Если он удержит их внимание на себе достаточно долго, они потеряют интерес. Тогда – в Нижний Город, а там исчезнуть и построить план бегства до того, как придет «Джемина-7».
Высокий молодой человек пригласил их в кабинет. Панцирь оценил его с одного взгляда. Убийца. Вдвойне опасный, поскольку сочетает в себе незаурядный ум с совестью паука. Имеет с собой не меньше трех единиц оружия.
Он встал и пошел за пригласившим. Миднайт знала, что говорить будет он, если только к ней не обратятся прямо. Янтарная Душа не могла бы молчать, даже если бы захотела.
