Спал Виктор в этом же доме в комнате на втором этаже. Комната была просторной, с двумя окнами, в которые утром двойным залпом ударил солнечный свет. Правда, утро оказалось довольно поздним — Виктор, проснувшись, посмотрел на часы — почти полдень.
Спустился вниз. Услышал звяканье посуды. Заглянул на кухню и увидел немолодую женщину, стоявшую над плитой. Выглянул на веранду. За чистым круглым столом сидел Рефат и читал газету.
— А, проснулись? Как самочувствие? — спросил он.
— Ничего.
— Валя! — крикнул Рефат. — Два кофе сделай! После кофе Рефат позвал Виктора снова подняться в его комнату. Из тумбочки достал «тэтэшку» с плечевой кобурой.
— Это ваша, — протянул ее Виктору. — Мы на всякий случай взяли ее из гостиницы. Наши горничные любят по сумкам постояльцев лазить.
Виктор молча взял пистолет, а Рефат еще раз нагнулся к тумбочке и достал еще один «ТТ».
— А это сувенир от нас, на память и в знак дружбы.
— Зачем мне два одинаковых? — удивился Виктор.
— Они разные, можно даже сказать, что совершенно противоположные. — Рефат усмехнулся. — Это — пистолет обратного боя.
Он вытащил из второго «ТТ» обойму и Виктор увидел, что она вставлялась в рукоятку пулями назад.
— А зачем? — спросил он.
— Ну, это старая шутка… Ее еще Сталин очень любил. Такие несколько раз выпускались. На случай, если кто-то хочет вас убить вашим же оружием, а дело потом представить, как самоубийство. Мы тут недавно пошутили с этой штукой.
Нескольким бандитам, у которых были «ТТ», подменили пистолеты, и в результате Москва стала на четыре «авторитета» чище. Даже если вам и не пригодится, все равно штука забавная. Главное — не перепутайте ее со своим. Очень легко отличить — в номере «обратки» всегда стоят три девятки подряд. В любом месте.
Виктор посмотрел на номер подаренного пистолета и увидел три девятки посередине. Потом — на номер своей «тэтэшки». Там была только одна девятка.
Странный подарок холодил руку своим металлом. Он наклонился, вытащил из-под сосновой кровати свою сумку, положил туда оба пистолета.
— Юра уехал в город. К обеду вернется. Вы пока отдыхайте, может, еще какие-нибудь вопросы появятся. На обед вас позовут. Да, кстати, можете газетки почитать. Я уже ознакомился.
Виктор спустился на веранду, взял свежие газеты и снова поднялся в свою комнату.
На первой же странице «Известий» в глаза бросился заголовок: «Россия и Украина: ни мира, ни войны?». Речь шла о делимитации границы между двумя соседними странами, а точнее о невозможности договориться о том, где эта граница будет проходить.
* * *
Ника разбудил неожиданный крик, донесшийся с улицы. Ночью ему стало жарко, он открыл окно и теперь в это окно влетел шум какого-то уличного скандала, заставивший Ника не только раскрыть глаза, но и удивиться — настолько он привык к мысли, что самое громкое, что можно услышать в этом районе, это шум проезжающей по улице машины.
Пока приходил в себя, присев на кровати и потерев ладонями заспанное лицо, услышал, к еще большему своему удивлению, как внизу кто-то закричал на чистом русском языке: «Пи-дары немецкие!» Голос показался знакомым. Как только до него окончательно дошло, что это — Сахно, он подскочил к окну и выглянул вниз.
Сергей стоял между длинной черной машиной, каким-то лимузином, и входом в гостиницу и орал на двух мужиков, один из которых обслуживал Ника прошлым вечером в ресторане.
— Фрицы поганые, дайте пройти! — снова ринулся на них Сахно.
Ник бросился к стулу. Надел джинсы, набросил на голое тело куртку и босиком побежал вниз, на ходу пытаясь сообразить, почему Сахно могли не пускать в гостиницу. Не потому же, что он не ночевал в своем номере!
Остановившись в фойе перед наружной дверью. Ник не увидел перед собой ни Сахно, ни служащих гостиницы. Черной машины тоже не было видно. Постояв с минуту, он пожал плечами. Вышел все равно на улицу, посмотрел по сторонам.
Прохожий немец в безвкусном сером костюмчике с коротковатыми рукавами скривил губы, на ходу бросив взгляд на босые ступни Ника.
А Ник продолжал стоять, смотря поочередно то в одну сторону улицы, то в другую, пытаясь понять, куда делся Сахно. Не дай Бог, если его забрала полиция.
Тогда все дело Пропало. Хотя какое дело? Он ведь еще и не знал толком, что за дело ждало их впереди.
Неожиданно из-за угла гостиницы вышел Сергей Сахно. Лицо опухшее, синеватое, красные глаза. В одной руке чем-то набитый полиэтиленовый пакет, в другой — переносной магнитофон.
Подошел, остановился перед Ником, тоже посмотрел на его босые ноги с ухмылочкой.
— Ты чего? — спросил он.
— Это ты чего? Я от твоего крика проснулся!
— Пошли в номер, эти пидары немецкие меня достали! По-русски ни слова!
Встали на дыбы! Мало мы им в сорок пятом дали!
— Так тебя же не пустили в гостиницу!
— Сейчас пустят! — уверенно произнес Сахно и толкнул толстую стеклянную дверь.
Знакомый Нику с вечера старик только проводил их насупленным взглядом.
— Так чего ты с ними заелся? — уже в номере спросил Сергея Ник.
— Это они со мной! Машина им, наверно, не понравилась…
— Какая машина?
— Которую я вчера купил. Настоящий лимузин. Решили, наверно, что она вход в гостиницу перекрывает! Нет, чтоб наоборот, спасибо сказать — у этой машины вид шикарнее, чем у трех таких гостиниц!/ — Подожди, — остановил его Ник. — Ты можешь по порядку? Это, что ли, черная машина, возле которой ты с ними матерился?
— Ага. Я ее за гостиницу отогнал, у них там, оказывается, стоянка. Им же, пидарам, хуже. Она там выезд загораживает. Это ж не «фольксваген» какой-нибудь!
Сахно поставил магнитофон на узкий подоконник, кулек опустил на пол возле своей кровати.
— А где ты денег на машину взял?
— В конверте. Ее по дешевке продавали. Хотели четыре тысячи дойчмарок, а отдали за две восемьсот.
Ник посмотрел на магнитофон, потом перевел взгляд на принесенный пакет.
Ему стало понятно, что денег у Сахно больше нет. Он вздохнул.
— А ночевал ты где?
— В машине. Заблудился немного ночью. Тут речка есть, я и выехал на набережную и возле какого-то памятника тормознул. Утром уже отыскал вокзал, а потом и сюда доехал.
Вся эта информация пока с трудом просачивалась в уже проснувшееся сознание Ника. Вроде бы все было ясно. Все, кроме одного: что следующее выкинет Сахно?
Покупать ему уже не на что. Может, самолет украдет?
— Ты мне двести марок не одолжишь? — неожиданно смягчившимся, приятельским голосом спросил Сергей. Ник хмыкнул.
