— По делу. — Ладно. Через часик перезвоню.
Через часик Георгий действительно перезвонил. Если не в словах, то в самом голосе, в интонациях невидимого напарника Виктор услышал похвалу. «Это имеет ценность! — говорил Георгий. — Только теперь надо выжать из записи все, что только возможно. Дашь ее прослушать твоему гаишному сержанту, пусть узнает, чей это голос. И, кстати, угнанная красная „девятка“ тоже могла иметь прямое отношение к тем, кого мы ищем. Хотя это так традиционно — угонять машину для совершения преступления! Но проверь все-таки».
Стажер Занозин выяснил по телефону, что сержант Воронько заступает на пост в шесть вечера. Времени оставалось немного, около полутора часов. Дав стажеру задание выяснить судьбу угнанной в ночь с двадцатого на двадцать первое мая красной «девятки», Виктор выставил под стенкой своего кабинета в ряд четыре стула и прилег на них. Так он иногда умудрялся высыпаться в армейской караулке.
Но сейчас он просто хотел посмотреть в потолок и подумать. Спине жесткость сидений была полезна.
К шести Виктор с кассетой и небольшим репортерским магнитофоном, одолженным у коллег в райотделе, подъехал на площадь Независимости. Машину поставил возле хлебного магазина, прошелся к будке ГАИ. Постоял минут пятнадцать, пока девушка-гаишница не сдала будку прибывшему сменщику.
Понаблюдав какое-то время за Воронько, Виктор подошел. Показал «корочку».
— Шо, опять про ту ночь? — устало спросил сержант. — Я ж говорил, шо вызвали меня, а потом я в карты играл на «бориспольском»…
— Все в порядке, — успокоил его Виктор. — Я знаю, что все это правда и даже нашел доказательства.
— Какие доказательства? — сержант подозрительно уставился на следователя.
Виктор вздохнул. Поднял правую руку, в которой держал диктофон.
— Давайте зайдем в будку, там потише, — предложил он. В будке, прослушав запись, сержант обрадовался.
— Так то ж Степа!
— Какой Степа?
— Старший лейтенант Грищенко… я ж говорил…
— Вы не говорили, вы сказали, что не помните, кто вас вызывал! А где он сегодня?
Сержант пожал плечами.
Виктор еще спросил про угнанную в ту же ночь красную «девятку», но сержант ничего про машину не помнил.
— У нас иногда по десять таких краж за ночь, все не упомнишь! — сказал он.
Виктор все-таки заставил сержанта узнать по рации, где находится старший лейтенант Грищенко.
— Завтра в ночь выходит, — ответил из металлической мыльницы чей-то шипучий голос.
Вернувшись в райотдел, Виктор свалил на стажера очередное задание — выяснить домашний адрес Грищенко.
— Так я ж вам еще по машине не доложил!
— А что, — оживился Виктор, — что-то узнал?
— Да. Машину нашли в восемь утра двадцать первого на Бастионной возле того дома, где газ взорвался.
У Виктора пропал дар речи. Неужели Рефату из Москвы было действительно виднее, как все происходило, чем ему из Киева?
— Так что, узнавать про этого Грищенко? — спросил Занозин.
— Да и побыстрее! — выдохнул Виктор, все еще находясь в каком-то странном состоянии, смешанном из ощущений усталости и победы.
Стажер ушел. Виктор достал из сейфа дело Броницкого, присел за стол, вытащил из папки фотографии и дал глазам на них «отдохнуть». Ощущение победы будто отключило мозг и мысли провалились куда-то, словно им запретили беспокоить голову следователя. За треснутым стеклом окна все еще разливался солнечный свет, но теперь, под вечер, он был красновато-усталым и усталость эта передавалась ему, Виктору. Она соединялась с усталостью самого Виктора и, как это ни странно, вызывала у следователя улыбку. Тоже уставшую, но улыбку. Улыбку победителя.
Пока не прозвучала трель мобильного телефона.
— Ну? — ожидая ответа, вопросил Георгий.
— Старший лейтенант Грищенко, — сказал Виктор. — Он вызывал ночью сержанта и он же потом отправил его обратно… Надеюсь через часик-другой с ним встретиться.
— Молодец. А с той машиной выяснил что-нибудь?
— Да, похоже, что ее угоняли не случайно… Ее нашли утром на Бастионной у дома… — и тут Виктор запнулся, поняв, что ничего Георгию про взрыв «газа» и его жертву раньше не говорил.
— У какого дома?
— …у дома, где после гибели Броницкого было ЧП — взорвалась квартира с хозяином……..
— Интересно, продолжай!
— По официальной версии — взрыв газа, — говорил Виктор уже не таким радостным голосом. — Но скорее всего — взрывное устройство. Погибший хозяин — полковник штаба погранвойск…
— Когда ты все это выяснил? — удивленно спросил Георгий.
— Да вот… совсем недавно…
— Это когда «по делу» возле Дома кино прогуливался?
— Да, — выдержав паузу, ответил Виктор, прекрасно понимая, что Георгий ему не поверит.
— Молодец! — неожиданно для Виктора проговорил Георгий. — Прямо настоящую цепочку выстроил. По какому адресу на Бастионной был взрыв?
Виктор ответил.
— Ну что, лед тронулся, и опять в сторону Печерска, — проговорил довольным голосом Георгий. —Попозже созвонимся. Пока.
Спрятав трубку мобильного в карман пиджака, Виктор ощутил только усталость. Чувство победы испарилось.
Георгий не дурак, а значит, его доверие к Виктору теперь под большим вопросом. Виктор это прекрасно понимал. Если Георгий узнает у участкового дату его встречи со стажером — а это было уже почти неделю назад, то кто знает, чем все это кончится. Правда, дело движется, а сейчас, можно сказать, прямо покатилось, набирая обороты. Теперь надо было покопаться среди знакомых и сослуживцев взорванного полковника. Но дадут ли Виктору добро на такие «раскопки»? Ведь поговорить с бывшими сослуживцами Броницкого ему не разрешили, и с коллегами отставного генерала по президентской администрации тоже. Но одно дело — генерал, другое дело — полковник, думал Виктор. Жаль, что списали взрыв на несчастный случай. Если б сразу занялись им, как убийством, можно было бы просто зайти в соседний кабинет и посмотреть у коллеги-следователя это дело.
Постучав в дверь, зашел Занозин.
— Грищенко живет на Подоле, но дома его сейчас нет. Я звонил.
— И что сказали?
— Жена сказала, что нет и не знает, когда вернется. Виктор задумался.
Сидеть самому в райотделе и держать «на привязи» стажера не хотелось. Так можно всю ночь прождать и в результате только не выспаться.
— Завтра в восемь здесь, — Виктор устало взглянул на Занозина. — Садишься на телефон и не встаешь, пока не найдешь этого старлея. Как только найдешь — поедем с ним говорить!
По дороге домой Виктор думал о своем сегодняшнем проколе. Надо было, конечно, раньше сказать Георгию о взрыве, но теперь уже поздно. Теперь надо было решать, как всю эту информацию подать пологичнее, как объяснить его путь к взорвавшейся квартире, не оставляя ни малейшей возможности Георгию связать это с поездкой Виктора в Москву. Но как это сделать?
