Книга Сказание об истинно народном контролере, страница 90. Автор книги Андрей Курков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сказание об истинно народном контролере»

Cтраница 90

— Это того, синюшного! — ответила Вера. — Вы же сами сказали «отдельно».

— А-а! — Федор Палыч кивнул, потом взял бутылочку в руку и вылил кровь в стоявший на подоконнике горшок со столетником.

Одна из сестер, сняв халат, достала из своей сумочки бутерброд с вареной колбасой и стала его жадно есть.

Федор Палыч посмотрел на нее, насупился, но промолчал. Он тоже и устал, и проголодался.

Учащиеся выстроились на втором этаже и ждали начала линейки.

Все были аккуратно одеты, аккуратно подстрижены. Все было как обычно, только лица некоторых учеников и учениц были бледноваты. Октябрята зевали.

Завуч Кушнеренко доложил директору о готовности, и они вместе вышли из кабинета. Завуч нес в руках картонную коробку со значками.

Остановившись в центре, Банов объявил праздничную линейку открытой, поздравил всех учащихся со Всесоюзным днем донора.

Потом по очереди выходили старосты классов, рапортуя:

— Товарищ директор! 10-А класс кровь сдал!

— Товарищ директор! 10-Б класс кровь сдал!… Это длилось минут десять, после чего началась основная и заключительная часть праздника. Каждый учитель читал вслух список учеников своего класса, и каждый из вызванных подходил к директору и получал из его рук значок организации «Красный донор».

Открытую коробку со значками держал в руках завуч Кушнеренко, и Банов каждые несколько секунд вслепую лез туда рукой, чтобы взять следующий значок. Пальцы были уже исколоты. «Хоть бы быстрее это дело закончить!» — думал директор школы;

— Цымбалюк Виктор! — читал очередей учитель. — Цыганок Петр!

— Роберт Ройд!

Услышав знакомую фамилию, Банов поднял голову и посмотрел на шагающего к нему ученика. Роберт шел легко, на лице сияла улыбка. «Никакой бледности, здоровый парень», — подумал директор школы и сам улыбнулся. Правая рука снова полезла в картонную коробку. Зудящие исколотые пальцы взяли на этот раз два значка.

Мальчик удивленно посмотрел в глаза Банову, но тот кивнул, мол, все правильно, так и надо. А потом сильно пожал руку Роберту.

Настроение у Банова улучшилось, прибавилось бодрости, и он уже без всяких серых мыслей продолжал раздавать значки, забыв об исколотых пальцах, о своей усталости, о грядущих осенних ливнях.

Вскоре после окончания сбора урожая в Новых Палестинах выпал снег. Выпал он, как и положено первому снeгу, ночью, а наутро все жители человеческих коровников, не скрывая радости, выбежали во двор. Снег скрипел под ногами. Дети и взрослые бегали по нему, и от этой картинки, увиденной ангелом, возникло у бывшего небожителя ощущение неподдельного счастья. Тут же заметил он среди бегавших и радостно смеявшихся новопалестинян — и горбуна, и печника Захара, и всех детей — числом восьмерых. И самому захотелось побежать следом, закружиться рядом с остальными. Сделал ангел шаг, и еще один. И прислушался к вблшебному таинственному скрипу снега. Что-то было в этом звуке удивительно чистое, почти райское. И в самой его чистоте было что-то божественное, и удивился ангел: почему не выпадал при нем снег в Раю? Однако тут же нашлось объяснение, и остался ангел этим объяснением самоудовлетворен. Снег ведь был признаком холода, а в Раю всегда было тепло, и одежды носились там легкие, и цветы цвели постоянно, и зелень окружала всех, не то, что тут, посреди внезапно наступившей хоть и красивой, но мертвоватой зимы.

— Эй, ангел! — прокричал кто-то из бегавших. — Давай к нам!

Ангел улыбнулся и побежал к радующимся людям, выискивая среди них взглядом Катю. Нашел, подбежал.

— А, ангелочек! — улыбнулась она. — С первым снегом тебя!

И холодными алыми губками учительница чмокнула его в щеку.

Ангел замер, а Катя, увидев вдруг рабочих, волочивших веревкой со стороны сараев вереницу деревянных салазок, побежала к ним, на ходу крича: «Чур я первая! Я — первая!» Набегавшись вдоволь, жители Новых Палестин выстроились в очередь и, разобрав салазки, понеслись на них вниз с холма с радостными криками, охами и ахами. И действительно, первой полетела вниз на салазках учительница Катя, смеясь и выкрикивая что-то радостное.

Салазок плотники-строители сделали много, штук двадцать, однако, конечно же, на всех не хватало и остальные новопалестиняне терпеливо ждали на вершине холма своей очереди прокатиться с ветерком.

Дождался своей очереди и ангел, и первый раз в своей жизни полетел он вниз по накатанному полозьями спуску.

Зазвенело вдруг в морозном воздухе било, и все оглянулись на главный коровник. Там, держа тяжелый молот в руке, стояла повариха Клава.

— Завтрак остывает! — крикнула она, подождав, пока не затихнул рельс.

В главном коровнике топились все три печки. Было тепло, но тускло — керосиновые лампочки освещали больше самих себя, чем накрытые деревянные столы, выставленные посередине.

Каждый сел к столу со своей глиняной миской. Разнесли горячую пшенную кашу. Хлопнула дверь во двор, и тут же в коровнике приятно запахло копченым мясом. Это Захар с двумя красноармейцами принес закопченную целиком свинью. Тушу положили на лавку и тут же начали кромсать, передавая отрезанные Kyoto к столам.

Ангел сидел рядом с Архипкой-Степаном и горбуном.

Архипка-Степан был чем-то удручен. Он сидел неподвижно, уткнувшись взглядом в миску с кашей.

— Эй, счетовод, — повернулся один из красноармейцев к горбуну. — Твоя скоро рожать будет? Да?

— Ага, — промычал, жуя мясо, горбун.

— Моя тоже, — сказал красноармеец, широко улыбаясь.

Ангел тяжело вздохнул.

Архипка-Степан посмотрел на него пристально и снова опустил свой взгляд на кашу.

После завтрака жители Новых Палестин разбрелись кто куда, но большей частью повыходили снова на заснеженный двор.

Наступала первая зима в Новых Палестинах, но грядущих морозов никто не боялся. Амбары и погреба были уже заполнены запасами. У речки, еще не замерзшей, осенью поставили сруб, полностью закрывший печку-коптильню, Теперь там жил Захар, жил и работал, коптил и мясо, и рыбу, и птицу всем, кто только ни просил об этом. Приходили к нему и крестьяне из ближнего колхоза, и из трех закопченных для них куриц всегда одну оставляли коптильщику, и от каждого поросенка отрезали Захару по окороку, так что и мясные запасы Новых Палестин увеличивались быстро, ведь все заработанное коптильщик отдавал к общему столу, кроме, конечно, того, чем утолял собственный голод. Часто к нему стучались и любившие выпить новопалестиняне, обычно в компании с бригадиром. Требовалась им, ясное дело, закуска, а в благодарность они охотно наливали Захару кружку, а то и второю самогона. Самогон Захар не пил, однако брал и сливал в большую бутыль и хранил у себя под лавкой на всякий случай.

Снова скрипел снег под ногами ангела — шел он вниз к полю. Хотелось удалиться и как бы издали поглядеть на село-холм, жителем которого он стал. Хотелось наедине с собой подумать об этих людях, рядом с которыми он теперь жил. Морозный воздух с каждым вдохом вселял бодрость в тело и мысли ангела.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация