Снова глотнул зеленого чая. Стал искоса разглядывать ребят за соседним столиком – их было четверо. Они тоже обедали китайским «бизнес-ланчем», но запивали его «Пшеничной» водкой. Обилие золотых перстней-печаток на их пальцах, да и толщина самих пальцев почему-то заставили Виктора отнестись к ним с сочувствием, как к будущим покойникам.
– Вы меня спрашивали? – Мужчина приятного вида в невзрачном сером костюме опустился на соседний стул.
Виктор осмотрел его. Кивнул.
– Мне Сергей Палыч из Киева говорил, что я могу к вам обратиться, если нужна будет помощь…
– Палыч? – Бим улыбнулся. – Как он там?
– По-разному… Сначала было неплохо, он ведь собирался депутатом стать… Но теперь – только помощник депутата…
– Ничего… Это тоже засчитывается в трудовой стаж, – Бим вздохнул. – Так какие у тебя проблемы?
Виктор повнимательнее всмотрелся в лицо Бима, который даже не назвал своего имени-отчества, словно эта кличка его вполне устраивала. Внешность обманчива, но ведь не настолько! Перед Виктором сидел совершенно невзрачный худой мужчина, идеальный «случайный прохожий», каких миллионы. В его какие-то особые возможности и связи не верилось. Но это могло быть только дополнительным плюсом для такого человека. Виктор в раздумье пожевал сухими губами. Смешно, но слово «проблемы» увело его внимание вниз, к своей левой туфле, к дискомфорту, легко исправимому, но все-таки обращавшему на себя внимание. Он допил зеленый чай и инстинктивно поискал глазами официанта – чувство жажды все-таки не утолилось одним стаканчиком. «Восточный» парень оказался рядом, словно и не отходил никуда. Взгляд Виктора поймал на лету, все понял без слов и ушел.
– Я слушаю, – напомнил о себе Бим.
– Вы извините. Для того чтобы вы меня правильно поняли, я должен вам кое-что рассказать.
Бим кивнул. Виктор поведал ему о пингвине Мише, о похоронах с пингвином, о вынужденном отлете в Антарктиду. Правда, о «крестиках» и о газете Виктор умолчал, но ведь «крестики» уже были позади, дела минувших дней. Чего о них вспоминать?!
– Сфинкс, говоришь? – Бим задумался. – Коммерческий Газовый Банк… Такого уже нет… Но ты пойми, он, этот Сфинкс, твоего пингвина получил «по закону». Отобрать его назад нельзя. Выкупить, обменять на красивую девушку – это можно, но надо решать с ним самим… Давай попробую стрелку забить. Или с ним, или с его ребятами, если он гордый очень… На сегодняшний вечер, – Бим посмотрел на свой «Ролекс». – Даст Бог – получится!.. Подходи сюда к восьми, угощу ужином, а потом, даст Бог, поедем…
Над Москвой опять собрались тучи, и сыпали они свой мелкий серебряный дождь на Садовое кольцо, на Тверскую, на гостиницу «Минск» и площадь Пушкина. А Виктор, окрыленный и радостный, шагал по Тверской в сторону Красной площади, не обращая на этот дождь никакого внимания и стараясь не обращать внимания на неудобство, связанное с тем, что тонкая подошва туфли теперь пропускала воду. Когда дождь зарядил посильнее, Виктор зашел в «Народный бар», выпил рюмку коньяка. И забыл про неудобства. Посмеялся над названием бара. Ну какой же он народный, если в нем так чисто и прилично?
Когда дождь немного успокоился, Виктор снова вышел на улицу. По дороге забрел в дорогой магазин. Тут же нащупал в кармане куртки кредитку Брониковского и крепко держал ее в ладони, рассматривая подарочные ножи ценой в несколько тысяч долларов и серебряные кубки для вина. Ощущение было приятное. Понимать, что ты «это» можешь купить, но не покупаешь – вот уж воистину странное, но истинное удовольствие. Зашел и в обувной магазин, но цены, похожие на номера телефонов, вызвали у него возмущение, и он подумал, что неудобство в левой туфле не может быть таким дорогим.
35
К вечеру в Москве распогодилось. У Виктора гудели ноги из-за многочасовой прогулки по Белокаменной. Но эта усталость лишь слегка замедлила его ритм, походка же так и осталась легкой, и этой легкой походкой он снова вышел на площадь Маяковского, и высотка гостиницы – тезки ресторана «Пекин» – порадовала его взгляд.
Бим встретил Виктора в фойе ресторана – он стоял возле живой пальмы и курил тонкую сигару. Увидев Виктора, он с некоторой суетливостью в движениях рук загасил ее о ствол пальмы и спрятал в деревянный футляр, размером чуть больше сигаретной коробки.
– Пошли! – скомандовал довольно сухо и шагнул в зал.
Пройдя в дальний угол зала, они остановились возле столика с табличками «Reserved» и «No smoking». Уселись. Виктор снова повесил куртку-ветровку на спинку стула.
Бим бросил на куртку Виктора критический взгляд.
– Пойди лучше сдай в гардероб, – попросил он. – Сейчас еще один человек подойдет.
Виктор послушался совета Бима.
– Нам сейчас кое-что поесть принесут. Ты что пьешь?
– Коньяка бы, – ответил Виктор.
Бим подозвал жестом руки пожилого официанта, дал ему указания и снова достал недокуренную сигару. Закурил.
– А кого мы ждем? Банкира?
– Потерпи, – ответил Бим. – Тебе, кстати, привет от Палыча. Он просил, чтоб ты его в Киеве нашел, когда вернешься.
Виктор кивнул. Перемены в настроении и в голосе Бима были очевидны, а теперь, когда тот передал ему привет от бывшего шефа, казались и объяснимыми. Но что такое мог сказать ему Сергей Палыч?
– Как у него дела? – спросил Виктор, следя за пальцами Бима, сжимавшими сигару.
– Нормально, – Бим выпустил изо рта густое облако тяжелого сигарного дыма. – Он снова свободен.
Виктор насторожился.
– А что, с ним что-то произошло? Его арестовывали?
Бим усмехнулся и посмотрел на Виктора снисходительно.
– С чего это его должны арестовывать?.. Нет, просто на второй день после выборов с его депутатом что-то нехорошее произошло… На проститутке умер, одним словом. Так что Палыч больше не помощник депутата, помогать некому.
Виктор, будучи не в состоянии оценить новую ситуацию, в которой оказался Сергей Павлович, не понимая, хорошо это или плохо, смотрел на Бима совершенно тупым взглядом.
Бим снова усмехнулся. Тут как раз коньяк Виктору принесли, а самому Биму – анисовой водки.
Они успели выпить без тоста по одной стопочке, прежде чем за их стол тихо присел худощавый пожилой мужчина с неестественно загорелым до бронзового оттенка лицом. Одет он был дорого и со вкусом. Было видно, что он пытается выглядеть лет на двадцать моложе своего настоящего возраста. Это значило, что на самом деле ему могло быть под семьдесят.
Загорелый поправил синюю бабочку на белой рубашке, потом расстегнул обшитые коричневой кожей пуговицы двубортного темно-синего пиджака, закинул ногу на ногу и опустил правый локоть на скатерть стола. Он взглядом поздоровался с Бимом и теперь внимательно смотрел прямо в глаза Виктору.
Виктор немного смешался, ожидая, что разговор начнет Бим, но Бим молчал и тоже выжидательно смотрел на Виктора.
