— Никакой там нечистой силы нет, — сказал Сварог,
легко отодрав от рукава слабые пальцы. — Свисти давай. — Он пошарил
по карманам, отыскал невостребованную бароном Гинкером полицейскую бляху и
помахал ею под носом тихаря. — Свисти, говорю!
И пошел дальше. Свернул в проулок. Только сейчас раздалась
пронзительная трель, она тянулась, как длиннющий товарный состав, — должно
быть, у шпика оказались хорошие, непрокуренные легкие, и воздуха он набрал
полную грудь. Сварог приготовился было услышать отдаленные ответные свистки и
стук копыт, суетливую музыку ночной облавы — но свист оборвался столь же резко,
как и возник, раздался столь жуткий вопль, что у Сварога стянуло кожу на
затылке. И — полная тишина, изредка нарушавшаяся странными звуками, в которые
не хотелось вслушиваться, не говоря уж о том, чтобы попытаться их опознать.
Любое живое существо, заслышав такое, обязано взять ноги в руки, врубить
инстинкт самосохранения и утешать себя мыслью, что в иных обстоятельствах графу
позволительно улепетывать не хуже простолюдина. Если нет свидетелей, а
оставшийся за спиной противник непонятен насквозь, к тому же впереди ждут более
важные дела…
Опомнился и сбавил скорость он квартала через три. У моста,
если прислушаться, вроде бы стучали копыта, но Сварог не сомневался, что шпика
больше нет. Такой крик обычно бывает последним в жизни…
Зря Сварог решил, что ему на время удалось обмануть
преследователей. Кольцо сжималось все плотнее. Неотвратимо и равнодушно идущие
по следу выполняли обычную работу.
То самое место, несомненно. Фонарь со старинной
перекладиной, заканчивающейся двумя медными шарами — для удобства фонарщика,
чтобы упирать лестницу. Дом с высоким крыльцом. Ни в одном окне нет света.
Сварог двигался без лишней суеты, он не верил, что это засада, но «кошачий
глаз» все же задействовал, толкнул ногой легко распахнувшуюся дверь — то ли не
закрыли специально, то ли совершенно не боялись любых ночных визитеров — и с
пистолетом в руке ворвался в обширную прихожую, где печально смотрели со стен
оленьи головы и ни одна живая душа его не подстерегала, а нечистью и не пахло.
Проскочив в комнату, он еще, как положено, быстренько взял
на прицел угол-другой, но и там никого не оказалось, так что он устыдился этих
шерифских штучек, коим добавляли комизма задевавшие за каждый косяк ножны меча,
опустил пистолет и приоткрыл дверь в другую комнату, рукой уже, не пинком.
На широкой кровати в углу лежал человек, и по тому, как он в
совершеннейшем мраке моментально нашел Сварога взглядом, Сварог определил, что
неизвестный видит в темноте не хуже его самого. Последовало короткое молчание —
Сварог не знал, что теперь делать, а лежавший не торопился облегчить ему
задачу. В конце концов Сварог спросил:
— Это вы меня… звали?
Лежащий улыбнулся довольно странно — только губы
раздвинулись, а лицо в этом словно бы и не участвовало. Ему было лет тридцать
на вид — значит, могло оказаться и все триста, если это все же лар, — а
его дворянская одежда, как отметил уже немного пообвыкшийся на земле Сварог,
носила следы недавнего пребывания в Горроте: отвороты высоких дорожных
ботфортов украшены бляшками из шлифованной яшмы, и воротник кафтана по
горротской моде вырезан по краям полукружьями. Незнакомец лежал неподвижно, как
статуя, даже головы не повернул, скашивая глаза на Сварога.
— Я вас звал, — сказал он, и при этом его нижняя
челюсть почти не шевелилась. — Возьмите стул и сядьте поближе, а то
утомительно все время коситься… Вот так. Я совершенно не представляю, сколько
мне осталось, поэтому слушайте не перебивая. Лорд Раутар. Восьмой департамент.
О вас я знаю от Брагерта. У меня нет связи с Гаудином, у вас ее тоже нет, но вы
проживете дольше… Когда доберетесь, передайте Гаудину, что у Стахора в Горроте
— Ледяной Доктор, запомнили? Ледяной Доктор. Оба слова — с большой буквы, это
прозвище. Когда он не поверит, а он, конечно же, не поверит, попросите его
посмотреть запись. В кошельке на столе найдите снольдерский двойной гриван.
Знаете, каков на вид двойной гриван?
— Да.
— Он там один, не ошибетесь. Это видеокассета. Пусть
посмотрит в замедленном действии, лучше всего покадрово, как взорвалась стена
крепости. У меня все.
Он умолк и облизнул губы. Деловито попросил:
— Возьмите кинжал, разрежьте мне одежду… хотя бы на
ноге.
Сварог двумя пальцами оттянул ему суконную штанину и
осторожно надрезал.
— До голого тела.
— До голого…
— Пощупайте пальцами. Что чувствуете?
— Тело как тело.
— А я уже не чувствую, как вы прикасаетесь… —
медленно сказал Раутар. — Поднимите мою руку. Любую.
Сварог взял его за запястье, приложив ровно столько сил,
сколько требуется, чтобы поднять безвольно лежащую руку. Но его пальцы, не
ожидавшие такой тяжести, дернулись вверх, сомкнулись в воздухе — а рука и не
шевельнулась…
— У вас что, руки привязаны? — недоуменно
пригляделся Сварог.
— Нет. Это золото, а оно тяжелое. У меня внутри. И
скелет, и череп — сплошное золото. Потому мне и не пошевелиться. Прощупайте мне
ладонь.
— Ладонь как ладонь, разве что холодная, — пожал
плечами Сварог. — И самые обычные кости прощупываются.
— Ничего удивительного, они не изменили формы, только
стали целиком золотыми. Боюсь, следом настанет черед мышечной ткани, а там — то
ли кровь, то ли мозг. Право, не знаю, что раньше заместится золотом. Да и не
хочется гадать…
— Но как это с вами… — Все это было настолько
жутко, что Сварог не смог удивиться, а думать не стал ради экономии времени.
— Я работал в Горроте. И со свойственным мне оптимизмом
— на что, впрочем, давал право кое-какой жизненный опыт — полагал, что Ледяной
Доктор меня не раскроет. Но он как-то меня вычислил. Мне не препятствовали
уехать из Горрота, все началось уже здесь, вчера. Сварог вдруг спросил:
— Откуда вы знаете, что это — золото? Не свинец?
— Потому что все симптомы как две капли воды походили
на случай с лейтенантом Аттисом. Два года назад. Только тогда мы так и не
поняли, что с ним случилось. Думали, просто прихворнул. Вечером я ушел из его
комнаты, там, в гостинице, а утром обнаружил… золотую статую. То же самое…
— Послушайте, — у Сварога вспыхнула
надежда. — Как вас должны были забрать? Вимана?
— Да. Но она будет ждать в Снольдере.
— Плохо… Все это — магия?
— Нет. Могу ручаться, что это — чистейшей воды наука…
— Но ведь… — сказал Сварог растерянно. — Я в
этом не разбираюсь, однако… Для превращения элементов нужны ядерные реакции или
основанная на апейроне магия…
— Значит, возможны и «холодные» реакции. Если вы —
гений. А Ледяной Доктор — гений.
— Как же он сумел…
— Право, не знаю, — сказал Раутар. — И если
его когда-нибудь изловят, во что я свято верю, не стоит его расспрашивать —
нужно примитивно прикончить на месте. Гений, лишенный даже крох морали и
человечности, должен как можно быстрее отправиться в небытие. Вот никогда бы не
подумал, что стану морализировать, да обстоятельства заставили…
