— Великие небеса, вы меня чрезвычайно обяжете! —
взял бургомистр слишком уж высокую ноту и таки дохнул на Сварога перегаром.
— Пустяки, — великодушно сказал Сварог,
отворачиваясь, словно бы залюбовавшись сморщенной рожей Конгера Ужасного.
— Итак, я на вас полагаюсь, лаур?
— Разумеется, лаур!
Сварог раскланялся и удалился. По дороге из ратуши он думал:
хорошо это или плохо, что покуда не сообщили повсюду их приметы? Пожалуй,
плохо. Это означает, что те, кто послал погоню, прекрасно знают: облик у
беглецов может меняться и оказаться каким угодно. Конечно же, успели допросить
стражу на ипподроме…
— Командир!
Он поднял голову и узрел запыхавшегося, но жутко довольного
Паколета.
— Командир, там…
— Тихо, — сказал Сварог. — Марш в трактир.
Подтолкнул верного прохвоста к двери и направился туда сам.
Сзади позвали:
— Ваша милость!
Сварог неспешно обернулся. Бургомистр поспешал к нему, размахивая
коротенькими ручками. По площади тащилась телега-двуколка, груженная осыпанными
мучной пылью тугими мешками. Свиньи лениво возвращались к месту постоянной
дислокации. Бургомистр ловко увернулся от телеги, столь же привычно пнул
ближайшую свинью, подбежал к Сварогу, схватил за рукав и азартно зашептал:
— Ну вот, хоть что-то изволили прояснить его
превосходительство… К нам скачут синие мушкетеры, королевский полк… Не весь
полк, конечно, отряд, но командует им сама герцогиня Браг… Они еще далеко,
правда, но скачут лихо, подмены по всему тракту… — От бургомистра больше
не несло самогоном. Наверное, пожевал гвоздичные семена.
— А кого ловят, так и не сказали? — спросил
Сварог.
— Дали понять, что это известно герцогине, а нас пока
что не касается…
«Арталетта-то здесь при чем? — подумал Сварог. —
Ничего не понимаю…» Сделал бдительную физиономию и сказал таинственно:
— Лаур бургомистр, эти малиновые драгуны вам так-таки и
не кажутся подозрительными?
Бургомистр опешил, потом испугался, потом увлекся этой
мыслью:
— Думаете, лаур? — Судя по тону, он был из тех
градоначальников, кто всю жизнь мечтает поймать шпиона или «злодея
короны». — Вообще-то что-то с ними не то — кадет-лейтенант на девок ничуть
не реагирует, у одного рядового книга в кармане, у другого компас зачем-то… Во
времена моей военной молодости гвардеец и книга были вещами несовместимыми…
Великие небеса! У меня шесть пентюхов, а тех одиннадцать и оружием по уши
увешаны…
— Придется вас выручить, — сказал Сварог, даже
несколько растерявшись оттого, что удача сама идет в руки. — Проверим, чем
эти так называемые драгуны дышат. Ребята у меня тертые, службу знают… Так что
если в том районе вдруг начнется шумное веселье типа заварушки, не паникуйте и
не вмешивайтесь.
— Понимаю, умно, очень умно, — бургомистр часто-часто
кивал. — А позволительно ли будет спросить: вы, лаур, часом не имеете ли
отношения к службам, кои облечены миссией и высочайшим доверием…
Сварог значительно воздел указательный палец, и бургомистр
умолк, подтянулся в тщетной попытке принять воинский вид.
— Разрешите идти?
— Разрешаю, — сказал Сварог. — Больше никому
— ни-ни! — И как можно суровее сдвинул брови.
— Да я лучше язык себе откушу! — пообещал
бургомистр и по-военному развернулся на месте, подняв тучу пыли. Правда, не
через левое, как здесь было положено, а через правое плечо.
Сварог посмотрел вслед толстяку, пожал плечами, произнес с
непонятной интонацией:
— Провинция…
И вошел в дом. В общем зале уже выпивали человек десять
горожан, здраво рассудивших, что смутные времена непонятно отчего грянувшего
чрезвычайного положения лучше всего коротать за чаркой. Трактирщик шустро
подбежал:
— Что там, лаур? Я в окно видел, вы с бургомистром
говорили…
— Тю! — сказал Сварог. — Из королевской
сокровищницы украли фамильный брильянт.
— Розовый?
— Желтый. С того вон таракана величиной.
— А дальше? — Хозяин обозрел указанного матерущего
таракана.
— А дальше король разгневался, ясное дело, —
сказал Сварог. — Ловить велел. Поймаю, кричит, в масле сварю, и ради
пущего зверства — в трактирном, которое безбожно водой разбавляют.
Хозяин даже не обиделся, жадно внимая:
— И ловят?
— Себя не помня от рвения, — сказал Сварог,
похлопал его по плечу, выбив из ветхого шушуна облако пыли, и прошел в залу для
благородных, где к нему навстречу бросился Паколет:
— Командир, там…
— Малиновые драгуны, — сказал Сварог. —
Десять штук. Плюс кадет. Плюс коняшки. Где они обосновались?
— В «Кошке и окороке». Лошади там же, в конюшне.
Драгуны пьют, но на ногах еще держатся вполне уверенно.
— Будем бить, — весело сказал Бони и потер руку об
руку, будто руки чесались.
— Командир, а может, ты их как-нибудь усыпишь? —
воодушевился Паколет. — Бабка сама не умела, но говорила, что если умеешь,
дело нехитрое…
— Точно, — сказал Бони. — У нас один…
— А я вот не умею, — сказал Сварог. — Были б
это не люди, а лошади, тогда бы еще попытался, а так придется бить, в самом-то
деле… Только без особых увечий, а то от нашего удальства посторонним и так
выходят сплошные неприятности…
— Сделаем, — кивнул Бони с загадочной ухмылкой.
Паколет помчался снимать с караулов Леверлина и тетку Чари.
Шедарис вскорости объявился сам — он независимо от Паколета набрел на «Кошку и
окорок». Когда все собрались, Сварог, самую чуточку хмельной от азарта, сказал:
— Вопросов два. Принцесса, умеете ли вы быстро и ловко
седлать коня? И знакомо ли нашему Паколету благородное искусство кабацкой
драки?
Принцесса и Паколет кивнули.
— Тогда диспозиция проста, как здешний
бургомистр, — сказал Сварог. — Принцесса с Шедарисом идут в конюшню,
быстренько седлают драгунских лошадей, вообще всех пригодных, какие там
попадутся. Мара следит, чтобы им в этом не помешало всякое хамье, — только
не увлекаться, кошка. Все остальные со мною, бравым, во главе, сидят в
трактире, и, если конокрадские развлечения будут замечены раньше времени, по
моему сигналу начинают швыряться стульями, но тактично… — Сварог с
сомнением посмотрел на чересчур воодушевленную рожу Бони, подумал, что после
воздушного боя это первая реальная стычка вместо бесконечного бегства. Что Бони
с воинской дисциплиной не шибко в ладах. И повторил лично для подавшегося во
все тяжкие бедного крестьянина: — Тактично!
Бони в ответ улыбнулся столь лучезарно, что только усугубил
подозрения Сварога.
