Теперь она была не на ипподроме. Теперь она сидела у
телевизора и переключала каналы. Но по всем каналам шли бразильские мелодрамы,
а душа требовала голливудского боевичка.
— У вас в этом мире другое предназначение,
принцесса, — терпеливо сказал Сварог, не отрывая взгляда от берега. —
Да и не стоит драться при таком соотношении сил, сплошной позор получится,
право…
Дымки впереди росли, да и крейсера сзади не отставали. Сзади
ударила пушка — опять-таки от чистого усердия, бомба впустую рванула над водой.
Кони захрапели, затопотали, прижимая уши, пытаясь оборвать удила. Наконец
Сварог увидел справа вполне подходящее для конного десантирования место и
показал туда. Склонился к переговорной трубке, заорал, надсаживаясь с
непривычки:
— Глуши машину! Все наверх! Приехали!
Снизу высыпали перемазанные кочегары, крайне обрадованные
окончанием аврала. Следом показалась Мара, тоже порядком припорошенная угольной
пылью, раскрасневшаяся от духоты, с бисеринками пота на лбу.
— Когда все сойдут, откроешь кингстоны, — бросил ей
Сварог, даже не задумываясь, знает ли Мара значение этого термина — должна
знать, и предусмотрены ли подобные штуковины конструктором — обязаны быть
предусмотрены.
Не стоило смущать преследователей зрелищем парохода,
растаявшего подобно призраку. Так что «Принцессу» ждала участь крейсера
«Варяг».
Пароход ткнулся скулой в берег. Проскрежетала якорная цепь,
с бешеной энергией устремившись в воду, отчаянно затрещал кожух правого колеса
— несколько плиц сломалось, но это уже не имело значения. Бони, не обделенный
силушкой, в одиночку перебросил на берег тяжеленные сходни. Вода под ними
казалась корчнево-зеленого цвета, то и дело в ней кувыркались поднятые колесом
со дна водоросли, похожие на банные мочалки.
Высадка десанта проходила в бешеном темпе, но без всякой
суматохи. Спокойствие передалось даже лошадям. Шедарис топтался у ракетного
станка, ему ужасно хотелось пострелять напоследок, и Сварог его вполне понимал
— довольно унизительно бежать столь долго, так ни разу и не огрызнувшись…
Оглянулся. Крейсер, подходивший сзади, дымил лигах в двух, а
подходившие спереди были еще дальше. Ну не ждать же их специально, чтобы
доставить себе удовольствие? Особенно если учесть, что пушек и ракет там не в
пример поболее и хватает своих азартных парней.
Решительным жестом Сварог приказал капралу убираться на
берег, сразу от сходней круто забирающий вверх. Тот подчинился, оглянувшись
горестно на новехонький ракетный станок, так и не побывавший в деле. По сходням
прочапал копытами последний конь, палуба опустела. Сварог кивнул, и Мара
скрылась в трюме. Крейсер, пеня воду, целеустремленно пер к ним. Дымки впереди
тоже приближались со всей возможной резвостью, но погоня, как ни понукали там
кочегаров, оказалась в ремизе.
Из люка выскочила Мара, подняла большой палец. Столь знакомый
жест, оказавшийся седой древностью таларского происхождения, отчего-то огорчил
Сварога, и он грустно подумал, что капитаном ему довелось пробыть всего ничего.
Но не было времени лелеять печали, палуба ощутимо кренилась, а он не собирался
доводить капитанский гонор до абсурда, отправившись на дно вместе с кораблем —
пусть, согласно ларскому таланту, под водой ему бы дышалось столь же привольно,
как и на суше. Подтолкнул Мару к трапу, схватил Доран-ан-Тег, сбежал на сухую
каменистую землю, вскочил в седло. Над рекой пронесся тягучий шипящий свист
снаряда, и неподалеку от уходящей под воду «Принцессы» взлетел белопенный столб
— настырный крейсер из последних сил пытался их достать, но безнадежно проиграл
этот раунд.
Глава 9
Граф, который чтил традиции
Сварог погнал коня наугад, ориентируясь по солнцу и забирая
к хелльстадской границе, от которой их отделяло лиг пятьдесят. Странная
Компания браво мчалась в неизвестность, нахлестывая коней. Большинство несшихся
им навстречу деревьев Сварог легко узнавал. Дубравы сменялись ельником, ельник
— березовыми рощами. Ближе к реке попадались ивовые заросли, но их объезжали
стороной, чтоб не завязнуть в болоте. Дальше от реки ивы закончились. Однако на
пригорках порой росли совершенно незнакомые разлапистые кудрявые древа с
правильными треугольниками листьев. Они долго скакали по перелескам и равнинам,
изредка переходили на рысь и вновь пускались галопом. Сварог начал беспокоиться
за коней, пора было дать им роздых, но тут показались наконец поля с пожухлой
стерней, выгоны, окруженные заборами из толстых жердей, утоптанные скотом
дороги, а там и большая деревня в низине, за которой чернел на холме
господствующий над окрестностями пятибашенный замок — три башни пониже, две
повыше, вокруг подножия холма идет вторая, внешняя стена с бастионами.
— Это еще что такое? — удивился Сварог,
остановившись в облаке взбитой пыли. — Стены…
Он помнил, что лет сто назад кто-то из тогдашних Баргов,
голубиной кротостью примерно равный Конгеру Ужасному, задумал извести под
корень магнатские амбиции и в борьбе с буйной титулованной вольницей издал указ
о сносе всех приватных укреплений, проводя его в жизнь с помощью тех
громыхающих штук, что и в этом мире исстари считались последним доводом
королей. За свои новшества в области архитектуры он удостоился в конце концов
то ли мушкетной пули, то ли отравленного пудинга, но наследный принц,
оказавшийся пареньком решительным, продолжил дело, и стены замков были срыты.
Но этот, на холме, был укреплен по всем правилам, однако маловат для государственной
крепости…
Делия поняла его недоумение:
— Здесь, в Заречье, на границе с Хелльстадом,
Чоррийский указ не действовал. Стены и прочие укрепления местным дворянам
разрешили оставить. На всякий случай, все-таки пограничье…
Ее конь устал крепче других и помаленьку начал отставать.
Сварог вспомнил свою знакомую хелльстадскую змеюку, подумал,
что в Хелльстаде могут отыскаться твари и почище, с сомнением покрутил головой.
Нет, стены — защита весьма проблематичная. Впрочем, есть еще Волчьи Головы…
— Если это поместье — здесь есть лошади, — сказал
он. — Каковых можно купить… или обрести иными методами, в нашем положении
вполне простительными.
— Золотые слова, — поддакнул Бони, погладив
приклад пулемета.
— Замок — это еще и дружина, — рассудительно
сказал Шедарис, и к его мнению нельзя было не прислушаться. Столько лет в строю
— и жив до сих пор.
— А выбор у нас есть? — прищурилась Мара. —
Любую половину дружины я беру на себя. Надеюсь, с другой половиной вы
как-нибудь управитесь.
— За что я тебя люблю, так это за твою
жизнерадостность, — сказал Сварог. — Оптимизм всегда достоин
уважения… А посему едем к замку. Может, все обойдется миром…
И тронул коня, подумав мельком, что форма ганзейских
матросов сейчас выглядит довольно нелепо — особенно если матросы эти движутся
верхами в противоположном от реки направлении. Но не было времени на очередной
маскарад. И вся надежда на дворянскую спесь, на то, что здешний хозяин поможет
собрату лауру скрыться от погони, — обитающие на захолустной границе
сеньоры на многое смотрят иначе и проще, нежели утонченная столица…
