— Послушайте, — сказал он. — Старая церковь,
вы говорите? Но, насколько я знаю, Хелльстад изначально был страной зла, а
церковь означает, что когда-то и там шла самая обычная жизнь…
— В этом-то и суть пробелов в сегодняшних наших
знаниях, — сказал отец Грук. — Никто не знает в точности, как
обстояло до Шторма. Сплошь и рядом никто не знает также, что имели в виду
авторы иных древних хроник — какие их иносказания следует понимать буквально, а
какие так и останутся иносказаниями, чей подлинный смысл забыт начисто. Сам я
давно подметил одну любопытную закономерность: в Хелльстаде, голову даю на
отсечение, слишком многое слишком часто меняется. Люди, проходившие по одним и
тем же местам, описывают их совершенно по-разному. Географические ориентиры —
горы, реки — остаются прежними, а вот обитатели меняются разительно. Что
решительно противоречит доброй старой сказочной традиции, по которой, скажем,
обитающий у ручья с медными берегами дракон так у этого ручья и останется, пока
его не укокошат. Но чтобы дракон вдруг откочевал куда-то, а берега из медных
вдруг стали хрустальными и к ним перебрались болотные хохотунцы — такого в
сказках не водится. Я, понятно, чисто умозрительные примеры привожу.
— Но ведь Хелльстад — не сказка, — сказал Сварог.
— Тем более! Все должно подчиняться определенным
законам, даже магия и заколдованные страны. А когда законы, как выясняется, не
действуют…
— Тогда? — жадно спросил Сварог.
— Тогда приходится признать, что загадку нашим скромным
разумением не одолеть, — вздохнул отец Грук. — И нужно идти самому,
проверять россказни и гипотезы, но поди ты выбери время, да и храбрости следует
поднакопить. И насущной жизненной необходимости в этаком вояже пока что нет…
— А легендарный посох? — решил слегка подначить
слишком уж рассудительного церковнослужащего граф Гэйр.
— Чтобы наложить руку на этот посох, надо кое в чем не
уступать его прежнему хозяину… — не обратил внимания на иронию святой
отец. И равнодушно высморкался в сторону.
— Да, насущная жизненная необходимость… — вздохнул
Сварог, вставая. — Пойду я, пожалуй, к своим людям. Не проводите, граф?
— Ну конечно, пойдемте.
Когда они отошли шагов на двадцать, граф покрутил головой.
— А ведь не вытерпит, пойдет в Хелльстад. Давно уже
собирается с духом… Честное слово, и я с ним пойду. Если уцелею после всего
этого. Умная голова отца Грука давно оценена, теперь и со мной то же будет.
Старые предания гласят, что в Хелльстаде удачи добивался главным образом тот,
кому в большом мире терять было совершенно нечего. Правда, удача эта может
выпасть двоякой, неизвестно, к добру или к худу — если не врут насчет
хелльстадского короля, если он в самом деле есть и большой мастер искушать… Вон
туда, видите вход?
Сварог вошел в башню. Там было чисто, подметено, висели на
крюках вдоль лестницы керосиновые лампы, пол устилали грубые домотканые
половики. И витал знакомый с детства, когда еду готовили еще на керосинке, чад.
В общем-то, замок — жилище уютное, если за ним следить. И
жить там, где не бывает зимы. А если принять такую точку зрения как единственно
верную, то станет понятно, почему у Синей Бороды, владельца персонального
замка, несмотря на недобрую славу не переводились невесты. Интересно — надо бы
у Леверлина спросить — есть в здешней истории аналог Синей Бороды или это чисто
земной, фрейдистский персонаж?…
Он стал подниматься по лестнице, пробуя тяжелые двери. Две
оказались запертыми, третья отворилась.
Леверлин, Делия и Шедарис сидели за столом, с полководческим
азартом водя пальцами по огромной карте, тетка Чари, Бони и Паколет заглядывали
им через плечи. Мара, засунув ладони под ремень, критически разглядывала
огромный неуклюжий арбалет на стене и моментально обернулась на едва слышный
скрип двери.
— Военный совет? — спросил Сварог.
— Разговор о странностях бытия, — ответил
Леверлин, не отвлекаясь от карты.
— И где же вы их усмотрели?
— В нашем нынешнем положении.
— А что, в нем есть странности? — хмыкнул Сварог,
пододвигая к себе крепко сколоченный табурет. — Вот не замечал, по-моему,
все ужасно буднично…
— Они дело говорят. — Мара взяла подзорную трубу и
принялась смотреть в окно.
Сварог сел, спросил уже серьезно:
— Какие странности вы видите, господа мои, и где?
— Очень странно как-то нас ловят, — сказал
Леверлин. — Мы с принцессой дворяне и в военных делах обязаны худо-бедно
разбираться. А у капрала огромная практика.
— Видели бы вы, как наш платунг ловили во время
Таромайской войны, — не без самодовольства сообщил капрал. — Мы, надо
сказать, были не без греха — сперли кое-что из княжеской сокровищницы. Между
прочим, так и не поймали, иначе бы я тут не сидел… Так вот, там я впервые и
понял, какая сложная и коварная вещь — толково поставленная облава. А Таромай,
между прочим, — паршивенький Вольный Манор…
328
— Итак, — нудным профессорским тоном начал
Леверлин. — Мы вчетвером долго все обсуждали и пришли к выводу, что ловят
нас крайне бездарно. Против нас — могучая государственная машина с опытными
тайными службами, хорошей полицией, телеграфом и другими средствами связи. И
тем не менее к объявленному шарриму весьма подходит унизительное определение
«пресловутый». Конечно, большую часть пути мы прошли без дорог, лесами, обходя
крупные города и гарнизоны. Но оказались у самой границы, так и не увидев
признаков грандиозной облавы. Здесь, в Заречье, и вовсе царит сонная тишина. А
такого не должно быть. Места отнюдь не идиллические — контрабандные тропки,
поблизости — четыре границы. Насколько помнит принцесса, в Правом Треугольнике
[15]
размещены самое малое пять егерских полков — опытные, хваткие
головорезы, привыкшие гонять контрабандистов и разбойников. Я не специалист, но
за двадцать минут набросал план, вызвавший полное одобрение капрала, —
поднять воздушные шары и планеры, рассыпать по лесам егерей, выставить на
трактах и лесных тропах конные дозоры с собаками, посты на господствующих над
местностью высотах. Это мы идем по незнакомым нам местам, а егеря и пограничные
габелары знают здесь каждый кустик…
Хотя эту длинную тираду с самым серьезным видом слушали все
(а Паколет с Бони так и вовсе внимали, забыв рот закрыть), лучшим слушателем
была все-таки Делия. Сварогу подумалось, что именно с таким видом его жена,
оставшаяся в прошлой жизни, смотрела на какого-нибудь там Алена Делона.
— Может, они из-за шаррима сидят по казармам? — спросил
Сварог, выныривая из мимолетного и пустого воспоминания.
Делия ответила вопросом:
