У Сварога зародились подозрения, что Сезар, изрядно помотав
нервы чиновникам вплоть до столичных, намерен дождаться, когда государственная
машина раскачается, к замку нагонят парочку полков и сотню пушек, окрестности
изроют траншеями, контрэскарпами и тихими сапами — и вот тут-то замок самым
коварным образом сдастся. Судя по некоторым намекам отца Грука, так оно и
обстояло. Возможно, дело было заверчено еще хитрее — если вспомнить, какой
беспредел будет твориться на разбойничье-контрабандных стежках, пока все
внимание и рвение пограничных властей будет приковано к мятежному замку…
Тусклый свет керосиновой лампы упал на высокую дверь,
окованную продольными железными полосами, Сезар открыл глазок, припал ухом к
слуховой трубке и надолго замер. Бони держал наготове пулемет, пока граф
бесшумно откатывал вправо дверь по хорошо смазанным роликам. В лицо им пахнуло
холодком ночного леса. Сезар выскользнул во тьму и вскоре вернулся, прошептал,
азартно облизнув сухие губы:
— Все тихо. Удачи, господа! Хур Симаргл!
Сварог вывел коня под звездное небо. Дверь была устроена в
крутом склоне широченного оврага. Высоко над головой виднелась причудливая
кайма леса, деревья на краю оврага росли довольно редко, иные накренились, меж
ними светили звезды, и тишина, Сварог чувствовал, была мирной. Один за другим
из проема появлялись кони — копыта обмотаны тряпками, тщательно уложенные
переметные сумы ничем не брякают, сапоги по мягкой земле ступают бесшумно, как
во сне. Сварог сам себе показался призраком. И ощутил легкое возбуждение —
предстоял последний рывок, Хелльстад, как ни странно, обернулся желанной целью,
которой все жаждали достичь побыстрее, тамошние опасности были неизвестными, а
оттого словно бы и не страшными…
Из подземелья выехал последний всадник — Мара — и
присоединился к остальным серым, сливающимся фигурам. Делия зябко поежилась, и
оказавшийся рядом Леверлин бросил в сторону Сварога требовательный взгляд.
Дескать — чего мы ждем, поехали быстрей.
Сварог пожал руку Сезару и подумал, что хороших людей ему
все же встречается в этом мире больше, чем скверных, но этого не выскажешь
словами, в чем вся печаль. Вскочил в седло и приказал:
— Тронулись, держать строй…
Всадники двинулись вперед, как тени Зачарованной Кавалькады.
Проходили полные напряжения минуты, но сверху не гремели выстрелы, не трубил
тревогу рожок, никто не заступал дорогу, и Сварог самую чуточку расслабился.
Все находящееся под землей, насколько он знал, в большинстве случаев скрыто от
любых магических усилий. Таинственное чутье Арталетты, гнавшее ее по следу
лучше любой гончей, здесь окажется бессильно, и они успеют выиграть время. По
крайней мере, Сварог надеялся, что так оно и обстоит. Сварог легонько коснулся
конской шеи. Коней (Сезар щедро одарил каждого и заводным) следовало беречь
пуще самих себя. Это последние. Других неоткуда будет взять — разве что в
Хелльстаде отыщутся лошадиные барышники, готовые принять в уплату деньги
большого мира…
Вот и конец оврага. И никакой засады. Проскочили. Как и объяснял
отец Грук, слева виднеется покосившийся каменный конь, ушедший в землю по
колена, покрытый мелкими трещинами, почти сплошь заросший цепким плющом и
увитый плетями синего вьюнка. Этот конь не имел никакого отношения к Хорсу —
старинный межевой знак, магический символ, отгонявший нечисть, поставленный в
неизвестные времена неизвестно кем. Лесовики болтали, что в полночь он восстает
из земли и на нем объезжает чащобу Лесная Дева. Сначала Сварог им не поверил,
но вспомнил, что ему собственными глазами довелось лицезреть Лазурную Деву, чье
существование официальной городской наукой решительно отрицается, и сейчас на
всякий случай бросил каменному коню под ноги серебряную монетку, как его
научила паства отца Грука. Поехал дальше. За спиной еще чья-то монетка звякнула
о камень.
Прошел добрый десяток минут. А может, и два. Он смотрел во
все глаза. Так и есть — слева показалась старая просека, заросшая папоротником,
высоченным, по грудь коням. Кони шли размеренной поступью, папоротник тихо
шелестел, пару раз Сварога мазнула по лицу невесомо-липкая паутина, и он
торопливо вытер щеки тыльной стороной ладони. Хотелось курить, но он крепился.
Порой то слева, то справа раздавались непонятные ночные звуки, каких хватает в
любой чащобе во все времена: резкий вскрик, то ли птичий, то ли лешачий,
далекое уханье, взвизги, тихое фырканье, тихий треск веток, шорохи… Кони то и
дело настораживали уши, косясь в полумрак, но особенно не беспокоились, а
потому не тревожился и Сварог.
Мара вдруг подняла левую руку и растопырила пальцы —
подзывала его. Если б он не умел видеть в темноте, ни за что бы не разглядел.
Сварог дал коню шенкеля и моментально оказался рядом. Она тихо сказала, вертя
головой:
— Дымком несет. Из-за поворота.
— Пожар? — скрипнул зубами Сварог. Все, с первой
неожиданностью пропала вера в то, что Странной Компании удастся сбить Арталетту
со следа. Тот, кто ее по следу пустил, наверняка подготовил дамочку к самым
различным сложностям.
— Не похоже. Дымок кухней пахнет. Видя, что командир
чем-то озабочен, его войско придержало коней.
Сварог принюхался, но не ему с безнадежно испорченным
курением чутьем было состязаться с дикой кошкой. Он только спросил:
— Думаешь, жилье?
— Думаю.
— Лесной пастырь меня ни о чем таком не
предупреждал… — буркнул Сварог недовольно. Сюрпризы сейчас были ой как
некстати. Поскольку атаманша синих мушкетеров в это самое время наверняка уже
поворачивала свой отряд от осажденной крепости, ведомая дьявольским чутьем.
И он поехал первым. Заводной конь послушно чапал следом.
Сварог опустил руку на седло, коснулся ладонью рубина, украшавшего топор,
смирнехонько висевший у луки топорищем вниз.
Действительно, жилье. Довольно большой дом на расчищенной
вырубке, окруженный невысокой оградой и больше всего похожий на обиталище
зажиточного фригольдера. Светится только одно окошко.
Откуда-то выкатился здоровенный лохматый пес и побежал вдоль
ограды параллельно всадникам, скупо побрехивая. Пес оказался самым настоящим.
Сварог тихонечко цыкнул на него, подумав, что собака — это хорошо. А замычавшая
в хлеву корова — еще лучше. Ибо домашние животные на подворье и нечистая сила в
доме — две вещи несовместимые.
Скрипнула дверь. Высокая старуха, кутаясь в мужской плащ с
капюшоном, проворно спустилась с высокого крыльца и направилась к низким
воротам. Пес моментально подскочил к ней, заплясал вокруг. Потом успокоился
вдруг и чинно удалился в будку — и осталось полное впечатление, что он получил
недвусмысленный, неслышный людям приказ.
Сварогу понадобилась пара секунд, чтобы убедиться: с черной
магией старуха не имеет ничего общего. Но это еще не значит, что она вообще не
имеет отношения к магии. Он чувствовал себя в безопасности, но подлинного
облика старухи не смог ни рассмотреть, ни понять. Отчего-то казалось, будто
перед ним нечто столь же изначальное и незыблемое, как лес и облака над
кронами. И он, как нередко уже случалось, подчинился инстинкту.
