Старуха, не произнеся ни слова, распахнула створку ворот и
взялась за другую.
— Мы к вам в гости, бабушка, вроде бы не
собирались… — сказал Сварог, остановив коня напротив нее.
— А в засаду вы собирались? — проворчала старуха.
— Вот уж туда мы точно не стремимся…
Сварог продолжал мучительно гадать, что будет правильней:
уступив обстоятельствам, или, послав все к чертям, и эту гостеприимную бабулю
тоже, ломануть сквозь непроглядный лес.
— Почему же прямо на засаду едете?
— Кто там, впереди? — спросил Сварог, решив не
удивляться. Начнешь удивляться, суетишься в три раза больше и задаешь кучу
ненужных вопросов…
— А вам, в вашем положении, не все равно? —
Старуха управилась со второй створкой. — Те, кто исчезнут с рассветом. И
лучше вам не стараться им доказать, что в этом лесу вы самые пробивные… Очень
может быть, что и докажете. Вот только вас после этого не в пример меньше
останется…
Сварог молча направил коня в ворота. Конь покорно, и даже с
охотой, подчинился. Сварог так и не смог вспомнить с маху, кто из здешней
нечисти исчезает с рассветом, — да и не собирался ломать над этим голову.
Странная Компания дисциплинированно повернула следом, хотя
на большинстве физиономий отчетливо читалось удивление, а тетка Чари так вроде
бы даже была недовольна. На дворе сразу стало тесно от сгрудившихся верховых.
— Коней ведите в конюшню сами, — сказала старуха,
безбоязненно похлопав по шее Сварогова жеребца (что тот перенес совершенно
спокойно). — Слуг нету. Да не тревожьте вы топор, граф Гэйр, пусть себе
висит.
«Снова начинается», — подумал Сварог и сказал:
— Я не тот граф…
— Сама вижу, что не тот, а этот.
— Откуда?
— А вы откуда знаете, что я не вампир?
— Знаю уж, — сказал Сварог.
— Вот и я знаю.
— Может, знаете еще, когда меня произвели в
капитаны? — спросил Шедарис.
— Ты до лейтенанта сначала дослужись, — отрезала
старуха. — Проверять вздумал, сопляк… Поживи капралом. А вот кем ты
умрешь, это я тебе, пожалуй, скажу, когда присмотрюсь поближе. Если ладонь дать
не побоишься.
Капрал, человек независимый и невоспитанный, повел коней в
конюшню (странно обширную для такого домика с одинокой хозяйкой), бормоча под
нос, что побоится он доверить старухе одну-единственную вещь, которую
непременно доверил бы, будь она годочков на сотню помоложе. Старуха,
обладавшая, похоже, тонким слухом, ласково сказала вслед:
— Будешь нести похабщину — верь или не верь, ты у меня
и молоденьким станешь без надобности…
— Бабка, да я так, из ворчливости, — отозвался
капрал не без испуга в голосе. — Что ты, в самом-то деле?
Сварог без опаски поднялся следом за старухой на высокое
крыльцо. И хотя дом казался еще более древним, чем сама старуха, ни одна доска,
ни одна половицы не скрипнула. Бони с пулеметом не расстался, поставив его у
двери. Расселись по лавкам и на табуретах.
— Есть хотите? — спросила старуха. Есть они не
хотели после графского хлебосольства.
— Ну, тогда просто так сидеть будем и ждать
рассвета… — самым обычным тоном сказала хозяйка.
Сварог огляделся — да, обычная комната крестьянского дома.
Вот только… Почему к обычному крестьянскому дому нет никакой дороги, даже
утоптанной стежки? Ладно, к постоялому двору ямурлакских вампиров как раз и
вела дорога…
— А покажи-ка ты нам, бабка, что-нибудь этакое, —
сказал Бони, без стеснения сладко потягиваясь. — Сидеть нам тут долго, а
бабка ты необычная… — Говорил он вроде бы и без подначки, но в уголках
глаз пряталась крестьянская хитринка. Дескать, сейчас и посмотрим, бабуля, что
ты за фрукт.
— У трех из вас будут на головах короны, — сказала
старуха небрежно, словно отмахнулась от надоедливой мухи.
Пауза после такого сообщения не могла не возникнуть. Тетка
Чари отпустила нервный смешок. Леверлин посмотрел на бабку, как смотрит
естествоиспытатель на приготовленную к препарированию лягушку. Мара отступила
на шаг и молниеносно срисовала положение предметов в горнице, будто
просчитывала варианты схватки неизвестно с чем и обеспечивала себе пространство
для маневра. Сварог же принял услышанное сразу и безоговорочно.
— Три из восьми? Да такие шансы не каждому принцу
выпадают! Меня это устраивает, — как ни в чем не бывало продолжал корчить
из себя первого парня на деревне Бони, и, как ни странно, его шутовство
чуть-чуть разрядило обстановку.
Сварог призадумался. В первую очередь, конечно, Делия —
как-никак наследница престола. Следом, вероятнее всего, идет он сам — очень уж
часто здешние колдуньи предсказывали ему корону, совершенно непонятно, правда,
которую, все вроде бы расхватаны и никто своей отдавать на сторону не
собирается. Кто же третий? Его спутники завороженно переглядывались, тоже
пытаясь угадать.
— Я и сама не знаю, кто, — тут же сказала старуха,
отвечая на невысказанный вопрос, начертанный на всех без исключения
лицах. — Это ж не письмена, господа проезжающие. Это образы, их еще
прочитать нужно, а они, знаете ли, не всегда читаются. Вот и приходится
предлагать их, какие есть, без всякой расшифровки… Три короны над тремя
головами я вижу, а вот распознать эти головы — не взыщите…
— Ну а что нас ждет в ближайшем будущем? — спросил
Сварог, усилием воли заставляя себя тут же не выловить из воздуха сигарету и не
закурить. Не то, чтобы он надеялся скрыть от всевидящей бабки свою ларскую
сущность, просто казалось, что курить здесь было неприлично.
— Это вам к астрологу следует, граф. Они большие
мастера делать предсказания и на будущий год, и на завтрашний день. И не все из
них шарлатаны — да сама я этого не умею. Удачи предсказывать бессмысленно — у
всякого, кто играет в игры вроде ваших, удач впереди немало. Как и потерь.
Насчет мелких неудач у меня плохо получается. Вот насчет крупных, к коим
безусловно относится смерть… — Прохаживаясь по горнице, она вдруг мягко
взяла ладонь Шедариса, вопросительно посмотрела.
Капрал оказался на высоте: даже и не пытаясь вырвать руку,
ответил вызывающим взглядом.
— Ты умрешь генералом, — заключила старуха.
— Значит, проживу еще чертову уйму времени, —
хладнокровно прокомментировал капрал.
— Ну, кто следующий? — На ладонь Леверлина она
взирала подольше. — Берегись нежных песен, они могут принести и смерть.
— Я их и сам пою…
Она всмотрелась, покачала головой:
— Пожалуй, берегись тех песен, что другие поют.
Мара с видом крайнего скептицизма протянула руку.
— Берегись солнца.
— Учту и постараюсь поберечься, — отозвалась Мара
покровительственным тоном рассудительного взрослого, не спорящего по пустякам с
капризным ребенком.
