Сегодня в честь гостьи их архива она готовила кассуле с бараниной. Сраженная наповал, Шерил попросила добавку, потом еще раз.
— Пэм, восхитительно, пальчики оближешь! — радовалась она. — Дашь мне рецепт?
— Зови меня Пен, милая, — сердечно отозвалась моя хозяйка. — Только, боюсь, определенного рецепта нет, Я готовлю спонтанно и слегка под газом, так что одинаково блюда не получаются.
Пен подлила гостье вина; какого-то австралийского, с орлом на этикетке. Почему-то австралийцы предпочитают украшать свои бутылки хищниками, а не сумчатыми. Будь моя воля, я бы обыгрывал в рекламе национальную самобытность. Я протянул бокал, чтобы налили еще австралийского.
Иногда на вечеринках меня уговаривают спародировать известный номер «Монти Пайтонов» об австралийском вине. Сложнее всего найти тех, кто стал бы уговаривать.
— Получается, ты живешь с Феликсом? — изогнув бровь, спросила Шерил.
— Ну, не как Адам и Ева, — покачала головой Пен. — Хотя, если уж вспомнили Библию, можно сказать, что в Ветхом Завете Феликс упоминается.
— Там, где говорится про Содом и Гоморру?
— Слушайте, я ведь здесь и никуда не исчез! — вырвалось у меня.
— Нет, — пропустив мои слова мимо ушей, продолжала Пен, — я имела в виду Ноя. Очень любил себя, вечно брался за большие, но совершенно абсурдные дела, впутывал в них окружающих, гонялся за каждой юбкой…
— Этого я о Ное не знала…
— Да, он был из озабоченных. Впрочем, как и все в ту пору. Только попадись такому патриарху!
Дальше по программе — «Большой десерт для маленьких проказников» в виде шоколадного торта из супермаркета. Пен потянулась было за арманьяком, но я буквально вырвал бутылку и закрыл в шкафчик, где ее обычно хранили.
— Сейчас нам понадобятся трезвые головы и незамутненное сознание!
— А что будет сейчас?
— Предстоит серьезная работа!
— «Большие, но совершенно абсурдные дела», — процитировала Шерил.
— Вот, я же предупреждала! — покачала головой Пен. Раз с арманьяком ничего не вышло, она налила себе еще вина.
Сдвинув грязную посуду на одну сторону массивного деревенского стола, я разложил поэтажный план дома номер двадцать три по Черчуэй, вернее, снятые в муниципалитете ксерокопии. Затем принес гроссбух, который после броска Шерил плашмя приземлился на крыше и видимых повреждений не получил, и раскрыл на записи за тринадцатое сентября: благодаря вырванной странице, найти ее было легче легкого.
— Чем займемся? — полюбопытствовала Шерил.
— Раз уж Джеффри потрудился точно указать дату, место и время каждого появления призрачной женщины, мы нанесем их на план.
Судя по лицу девушки, это для нее не ответ.
— Потому что мне нужно точно знать, к чему она привязана. Сначала думал, к русским артефактам, но ошибся. Значит, дело в чем-то другом.
— А обязательно должен быть конкретный объект?
— Нет, но обычно бывает. У большинства призраков имеется нечто вроде материального якоря: иногда — место, иногда предмет, иногда даже живой человек, но какой-то определенный центр притяжения в большинстве случаев присутствует.
Похоже, своих помощниц я не убедил.
— А разве архив это не место? — спросила Пен. — Разве призрак не может быть привязан к целому зданию?
— Милая, мне нужно что-то поконкретнее. Внутри здания или по соседству должен быть участок, принадлежащий, исключительно этой женщине. Место, с которым она себя отождествляет, где чаще всего появляется. Ну или, как вариант, предмет, которым владела при жизни и который до сих пор вызывает сильные эмоции.
— Как это тебе поможет? — спросила Щерил.
— Найдя материальный якорь, я лучше пойму, кем была эта женщина и как умерла…
Шерил кивнула наконец-то все поняла. Теперь можно объявить ей плохую новость…
— Крестики придется ставить тебе: ты же все-таки постоянный работник архива! — Я протянул девушке маркер.
Потребовались две попытки, потому что она не хотела его брать и смотрела на планы с глубоким разочарованием.
— Я для таких заданий не гожусь. Это же чуть ли не геометрия, а у меня диплом по истории.
— Будем работать вместе! Пен, ты читай вслух записи из журнала. Не все, а лишь те, что имеют отношение к призраку.
— Читать от лица разных персонажей? — с надеждой спросила Пен.
— Персонаж только один. Помнишь старика Саурдаста из «Титуса Гроуна»?
[29]
Читай от его лица, не ошибешься.
— Хорошо, постараюсь! — одобрительно кивнула Пен.
— Тогда приступим!
Мы взялись за работу, как и предсказывала Шерил, очень нелёгкую. За все это время здание архива изменилось до неузнаваемости, а поэтажный план, даже в свежайшем варианте, на первый взгляд не имел ничего общего с лабиринтом в лучших традициях барокко, в который превратился Боннингтон. С другой стороны, записи Пила были очень подробными и учитывали каждую мелочь. Я даже проникся к Джеффри невольным уважением: описывая тридцатое по счету появление призрака, большинство людей перешли бы на сокращения, но только не Джеффри. Каждый раз, что, где и когда он записывал с той же болезненной дотошностью. Одну за другой мы нанесли на график все точки.
Я думал о пропавшей странице: она как белое пятне посреди моря информации, которую я пока даже не начал использовать. Однако в бурном потоке разрозненных событий, приведших к буре тринадцатого сентября, есть какая-то система. Наверняка есть, а в журнале происшествий скрыт ключ.
Каждое появление Сильви превратилось в крестик, а листы планов стараниями Шерил — в засиженные мухами окна. Подвал. Первый этаж. Второй. Подвал. Первый этаж. Третий. Четвертый. На четвертом этаже ее практически не видели — лишь дважды за восемьдесят с лишним появлений, а на пятом — вообще ни разу.
Третий этаж Сильви тоже не особо жаловала, за исключением хранилища К и ведущего к нему коридора. На втором она показывалась в пяти комнатах и коридоре, а на первом и в подвале — еще чаще.
Закончив, мы попытались оценить результаты нашей работы. Накрывшая стол тишина выражала отсутствие столь ожидаемых открытий. Вместо результата жирный ноль.
— Она везде, — прошептала Шерил.
— Да уж, везде, — с легкой апатией проговорил я.
— А в-вот и н-нет! — У Пен слегка заплетался язык, но голос звучал так уверенно, что мы с Шерил разом повернулись к ней.
— Она как на веревке, — пожала плечами Пен.
— Будь добра, объясни.
Пен склонилась над планами.
— Ладно, предположим, этот крестик был бы чуть левее, то есть призрачную женщину видели не посредине комнаты, а в углу. Этот мог запросто оказаться метров на десять дальше по коридору.
