— Да, точно, — Жасмин старательно изображала наивную девочку, но в голосе послышалась настороженность: наверное, так полагалось по правилам борделя. — Давай притворимся, что я это она. Можешь звать меня Розой.
Я категорично покачал головой.
— Хочу убедиться, что с ней все в порядке, и еще раз поговорить хочу.
Девушка не ответила: мои слова либо проняли ее, либо напугали — вдруг странная одержимость перерастет в насилие? Я очень надеялся на первое, потому что, прикоснувшись к тонкой руке, увидел мимолетный образ Розы. Как минимум Жасмин ее знала, а при наилучшем раскладе даже беспокоилась.
Однако реакция девушки многообещающей не казалась.
— Роза в порядке, — буркнула она: голос моментально изменился, от приторного сюсюканья не осталось и следа. Надо же, и руку с колена убрала!
— Почему ты так думаешь?
— Потому что видела Розу вчера, и она была в полном порядке.
— В какое время ты ее видела?
Темные глаза полыхнули гневом.
— Слушай, если ты из какой-нибудь социальной службы, лучше задницу мне поцелуй!
— Мы ведь сошлись на миссионерской позе! К тому же я не из социальной службы и не из полиции, хотя на копов у тебя наверняка глаз наметан. Нам с Розой действительно нужно поговорить, и я действительно за нее тревожусь. Если, по-твоему, с ней все в порядке, тогда прекрасно! Только скажи, в какое время ты ее видела?
Смирившись с неизбежным, я достал стремительно худеющий бумажники выложил еще двадцатку. Жасмин к ней даже не потянулась, лишь смерила меня хмурым взглядом, в котором, однако, не было ни капли агрессии: девушка просто выходила из образа и снимала маску. Похоже, мне снова повезло: Жасмин и сама беспокоилась о Розе. По крайней мере я не видел другого объяснения тому, что она не свистнула вышибалу и не забрала лишнюю двадцатку.
Тем временем жрица любви вычисляла оптимальную для себя степень откровенности, и я понимал, что услышу правду в весьма усеченном варианте.
— После обеда, — нерешительно начала девушка, — где-то в два. Роза опоздала, и сперва ее отчитала Патти, а потом Шрам… — Жасмин запнулась, и я почувствовал: особой теплоты отношений здесь не наблюдается. — Шрам повел ее разговаривать с мистером Дамджоном.
Повисло молчание.
— И что? — не выдержал я.
Лицо Жасмин стало совсем несчастным.
— Роза так и не вернулась.
— Можешь сказать, куда повел ее Шрам?
Закатив глаза, Жасмин покачала головой. Откуда ей знать, да и зачем? В подобном заведении лишние вопросы задавать не принято, но именно этим мне приходилось заниматься.
— Такое часто случается? В смысле, Шрам часто уводит девушек разговаривать с боссом? Дамджон что-то вроде ежеквартального смотра вам устраивает?
Жасмин снова покачала головой.
— Если нужно, он сам сюда приходит, а так в основном с нами разбирается Патти. Мистер Дамджон на первом этаже заправляет.
— Шрам не сказал, зачем боссу вдруг понадобилось вызывать Розу?
Девушка ответила не сразу, и я терпеливо ждал: порой это помогает лучше, чем наводящие вопросы.
— Сказал, мол, ей уже говорили, неоднократно предупреждали, о чем именно — не объяснил. Роза ответила, что просто ходила гулять, по дороге ни с кем не общалась, гуляла и все.
Слепому ясно: Розе велели не следить за мной, но она все равно следила. Однако не для того, чтобы поговорить, а чтобы наброситься с кухонным ножом. «Это сделал ты! Ты снова с ней это сделал!»
— Они уехали на машине? — уточнил я.
— Угу.
— На «БМВ»?
— Я не видела, слышала только, как она отъезжает.
— Не знаешь, где живет Дамджон?
Смех Жасмин прозвучал совсем невесело.
— Могу поспорить, что очень далеко отсюда! Нет, никто не знает, где он живет. Мы пересекаемся только здесь.
— Он никогда не увозит пару девушек с собой, хм, на дополнительную смену, чтобы воспользоваться правом первой ночи?
— Нет, по крайней мере я не слышала. Кэрол считает, он гей.
Ну, с этим я согласиться не мог. Из непродолжительного знакомства с Лукашем и особенно после случайной экскурсии в его прошлое я догадывался, что он ловит кайф другим способом, в котором секс присутствует лишь постольку-поскольку.
— Больше ничего не помнишь? — скорее для проформы уточнил я.
Нахмурившись, девушка взглянула на меня с сомнением.
— По-моему, Шрам сказал что-то еще, только мне это кажется полной бессмыслицей…
— То есть?
— Ну, я услышала: «Тебя ждет милая дама».
— Милая дама?
— Ну, не помню, или красивая дама. Просто вышло очень смешно, поэтому в голове и засело. — Спасибо, Жасмин, — сказал я, на этот раз совершенно искренне. — Спасибо, что мне доверилась.
Не похоже, чтобы это сильно утешило девушку, но, когда я снова протянул двадцатку, она спрятала ее в резинке чулка.
— Сможешь ее найти? — спросила Жасмин. Доля секунды и профессионального глянца как не бывало: казалось, девушка вот-вот разрыдается.
— Очень постараюсь.
— Шрам… С Розой все будет в порядке?
Подслащивать пилюлю незачем: искусством самообмана шлюхи владеют не хуже, чем священники.
— Не знаю, — покачал головой я. — Думаю, хотя бы некоторое время за нее можно не волноваться. Допустим, Дамджон не хочет предавать что-то огласке — зачем ему затыкать рот Розе, если правда вылезет с другого конца?
Жасмин не спросила, что это значит, а я не стал объяснять. Она бы все равно не поняла, что мне эта история начала напоминать силлогизмы, сводящиеся к выводам: «Все люди — Сократы, следовательно, Сократ есть резиновый цыпленок». Тезис: я сую нос, куда не следует, и задаю идиотские вопросы. Антитезис: Роза представляла опасность, только если бы рассказала то, что я знать не должен. Синтез: Дамджону и K° нужно вывести ее из строя лишь на время, пока меня не устранили.
Здорово, черт подери!
День получился тяжелый. Около четырех я вернулся к Пен и убил кучу времени, записывая одну мелодию на плеер, купленный в прошлом году на Камден-маркете. Модель старая, кассетная, зато со встроенным микрофоном и наушниками, которые могут очень пригодиться. Пришлось потрудиться, пока все не записалось как надо, не факт, что мелодия когда-нибудь понадобится, но, пока Додсон с Никки не позвонили и не дали зеленый свет, делать было все равно нечего. Вспомнился двойной охват Джона Гиттингза: маневр едва не стоил мне жизни, но ведь это не значит, что хорошую идею нужно зарывать в землю. Провозившись часа полтора, я расслабился, на время забыв о тревожных мыслях.
