Книга Порочный круг, страница 116. Автор книги Майк Кэри

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Порочный круг»

Cтраница 116

— Но ничего не вышло.

— Нет.

— Почему?

В подробности вдаваться совершенно не хотелось: я рассказал более чем достаточно.

— Возникло препятствие, — с непроницаемым лицом объявил я. — Ну, или интерлюдия, музыкальная, танцевальная, да вы сами видели какая. В ней участвовали около двадцати автоматчиков, парочка разъяренных loup-garous и почти все актеры мюзикла «Продюсеры» из театра «Друри-Лейн». Точное количество погибших назвать не могу…

— Сорок два, — спокойно вставила Баскиат.

— …но, уверен, их достаточно, чтобы убедить вас: это был не театр одного актера.

Детектив-сержант задумчиво вздохнула.

— Все эти словечки из шоу-биза… Что, Кастор, воображение разыгралось?

— Может же человек мечтать!

По ходу разговора чувствовалось: Баскиат относится ко мне чуть лучше. Видимо, она все же поняла (как и Гвиллем, хотя по совершенно иным причинам), что я на стороне ангелов.

Однако работа есть работа. Отлепившись от стола, детектив-сержант кивнула Филдсу. Тот расправил плечи, что со стороны выглядело немного угрожающе, поднял с пола магнитофон и поставил в центр стола.

— Погибли сорок два человека, — извиняющимся тоном повторила Баскиат. — Я должна действовать по инструкции. Тем не менее, если сгоряча в чем-нибудь не признаетесь, завтра окажетесь на свободе.

Филдс нажал кнопку «Запись», поэтому мне оставалось только кивнуть.

— Пятница, двенадцатое мая, шесть часов тридцать две минуты. Допрос Феликса Кастора, — речитативом объявил он. — Проводится детектив-сержантом Баскиат и детектив-констеблем Филдсом.

Допрос длился почти час, но в основном носил вполне дружественный характер. Пару раз я едва не отключался от усталости. Жареным запахло, когда речь зашла о том, как я выбрался из закрытого отделения Уиттингтона. В той потасовке серьезно пострадали два копа и оглушенный По охранник. Ладно хоть Цукер вмешался прежде, чем ситуация окончательно вышла из-под контроля! В памяти некстати возникла картинка: По с головой сатаниста в зубах, и я снова горячо отблагодарил бога, в которого не верю. Кроме того, большой материальный ущерб был нанесен зданию больницы и моральный — находившимся в нем людям. Однако спектакль а-ля коммандос, поставленный Гвиллемом в святом Михаиле, убедил Баскиат в правдивости моей версии: налет на больницу действительно совершили ради похищения, а не чтобы вызволить сообщника, значит, я прямую ответственность за случившееся не несу.

После детального разбора последних семи дней моей жизни и признаний — чистосердечных, но дозированных: ни слова больше, чем необходимо, — Филдс выключил магнитофон, достал кассету, аккуратно надписал и спрятал в карман. Баскиат шагнула к двери и громко постучала. Когда в замочной скважине заскрипел ключ, она повернулась ко мне.

— Вам что-нибудь нужно? — поинтересовалась она.

— Мой тинвистл, если его, конечно, не потеряли. Он должен быть с вещами, изъятыми у меня во время первого ареста.

Сделав недовольное лицо, Баскиат пожала плечами.

— Из-за происшествия в больнице ваши вещи мы даже зарегистрировать не успели, поэтому вистл скорее всего здесь, вместе с одеждой. Только где именно? Искать у меня нет времени; людей, которым можно было бы это поручить — тоже.

— Ничего страшного, обойдусь. Спасибо вам за все, детектив-сержант!

— И за то, что во время первой встречи посадила на задницу? Всегда пожалуйста, Кастор! Ну, всего хорошего!

Баскиат вышла из камеры, Филдс — следом, словно тяжелая баржа за буксиром. Я прислушивался сначала к их шагам, удаляющимся по коридору, затем к скрипу раздвижной двери тюремного блока.

Убедившись, что они ушли и обратно не вернутся, я наклонился и запустил правую руку в носок. Нащупать маленький светлый локон не составило ни малейшего труда: он ужасно щекотал с тех самых пор, как я его туда положил. Случилось это, когда в церкви святого Михаила засвистели пули. Сатанисты и крестоносцы Гвиллема рубились не на шутку, а я, упав под скамью, решил: медальону и локону Эбби самое время расстаться. Пустой медальон пригодился бы мне для гипноза. Раскачивая миленькое блестящее сердечко, словно маятник, я вводил бы наивных простаков в транс, а потом тихонько делал свое дело.

Неожиданная контратака Гвиллема лишь подтвердила правильность моего решения. Конечно, мне повезло, что перед уходом он не открыл медальон: наверное, спугнули приближающиеся сирены.

Как я уже говорил, свои маленькие эстрадные номера мне удобнее всего исполнять на вистле. Однако вистл — это всего лишь хороший канал; сама музыка живет в душе, и при необходимости я могу найти ей другой выход. Особенно если имею дело с уже знакомым призраком.

Присев на краешек койки, я начал насвистывать мелодию, ассоциирующуюся в моем сознании с образом Эбби: сперва очень тихо, но потом дал звукам свободу и постепенно набрал оптимальную громкость. Парень из соседней камеры протестующе завопил, но он находился вне узкого круга реальности, который образовывал я вместе с мелодией, поэтому оскорбления воспринимались как шумовой мусор, не проникающий за мои внутренние барьеры.

Призрак Эбби сгущался прямо передо мной, метрах в полутора от земли. Сначала очень медленно и неуверенно, будто мираж или эффект, создаваемый светом, падающим под определенным углом. Пожалуй, неудивительно: при жизни, да и после смерти девочке досталось столько злоключений, что лишний раз показываться людям не хотелось. Она увидела меня, и нежелание усилилось: Эбби сопротивлялась моему зову, практически растворялась в воздухе, но затем появлялась вновь, все ярче и четче, по мере того, как мое сознание дополняло ее образ, завязывая новые узлы вокруг духа.

— Отпусти меня! — закричала Эбби тоненьким голоском, доносившимся словно из дальней дали. — Отпусти!

Перестав свистеть, я пару минут приводил в порядок дыхание. Наверное, мелодия Эбби была самой сложной из всех, что я когда-либо играл, за исключением, пожалуй, одной — но в тот момент думать о Рафи совершенно не хотелось.

— Эбби, именно это я и собираюсь сделать, — заверил я. — Но сначала ты должна узнать, как погиб твой папа. Ты ведь не все видела… Эбби, я хочу, чтобы ты поняла!

Девочка напряженно смотрела на меня, вызывающе сжимая призрачные кулачки. Я рассказал, чем закончилась перестрелка в «Золотом пламени» и как Деннис Пис погиб, защищая ее от монстра-отчима. Вряд ли она мне поверила… Конечно, ведь во время двух последних встреч Эбби видела меня рядом с Фанке, при обстоятельствах, которые ничего, кроме отвращения, не вызывали.

Я объяснил, что произошло в церкви и почему сунул руку в огонь. В доказательство я продемонстрировал ей обожженные пальцы, и, по-моему, тогда девочка поверила. По крайней мере, забыв о страхе и ненависти, она горевала о погибшем отце с сухими глазами: плакать призраки не могут. Все их слезы — чистой воды симуляция, ведь влагу их тела не вырабатывают.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация