Музыка все изменила. Мелодия, сыгранная в нужное время, в нужном месте и в нужном темпе воплотила мои представления об этом призраке. Донести ее до слушателей — что портрет нарисовать. Вот он, мой талант: не просто видеть, а воспринимать особым чувством, на девять десятых состоящим из музыкального слуха и на одну десятую — из того, что иначе, как «неизвестное», не назовешь. Посредством музыки я постигаю глубинную суть призраков, что впоследствии открывает передо мной широкие перспективы. Например, как я относительно недавно и с блеском убедился, можно создавать образы, которые видят другие люди.
Итак, песня Мики Хинсона вывела призрак на орбиту восприятия Колдвуда и его ребят, другими словами, на их глазах призрак материализовался буквально ниоткуда. Копы разинули рты, а судмедэкперты испуганно притихли: прямо перед ними расправляли крылья предрассудки и абсурд. Колдвуд оказался куда прагматичнее: не теряя времени, подошел и начал изучать призрак, взиравший на него печальными глазами.
Вне сомнений, Лесли Шихан умер совсем недавно и еще не привык к новому состоянию. На склад его дух вернулся, потому что это место притягивало сильнее других или же здесь наступила смерть — так или иначе, материализация являлась верхом его возможностей на тот момент. Жизнь текла мимо него, потому что призрачное тело было не в состоянии ни контактировать с физическими объектами, ни более или менее сносно выполнять указания призрачного разума. Некоторые духи проводят вечность, отчаянно пытаясь воссоздать обстоятельства гибели, другие, подобно Шихану, замирают, раздавленные неизбежным фактом собственной смертности.
На определенном уровне Шихан чувствовал наше присутствие: его взгляд двигался за Колдвудом, присевшим на корточки, чтобы лучше рассмотреть какую-то интересную деталь. Однако Лесли будто примерз к месту, и даже если испытывал желание передвинуться, не мог ни выразить его, ни воплотить.
Сержант показал на жгут, повязанный вокруг предплечья Шихана.
— Он кололся, — раздраженно проговорил Колдвуд. — Ублюдок накачался героином! Господи, ну разве нельзя было немного подождать с передозом?
— Мне сначала тоже так казалось, но если подойдете сзади, думаю, ваш диагноз изменится.
Колдвуд одарил меня еще одним выразительным взглядом, но совету все-таки последовал и с любопытством взглянул на затылок Шихана, точнее, на место, где он когда-то был, а сейчас практически отсутствовал. Как только сержант исчез из виду, призрак Лесли Шихана утратил к нему интерес: он поднял руки и смотрел на них в полном замешательстве, будто вспоминая, куда дел ключи от машины.
— Вы, конечно, эксперт, но осмелюсь предположить, что пистолет приставили к виску над ухом, и пуля прошла немного под углом. Если бы стреляли сзади, выходное отверстие оказалось бы на лице.
— Пули не было, а пистолет использовали не обычный, а пневматический с ударным выдвигающимся стержнем, как на скотобойне… Видите, левая сторона черепа примята, кости почти все в ране. Пулевое ранение выглядит иначе. Эй, если наблюешь, такое взыскание наложу — вовек не забудешь!
Последняя фраза адресовалась не мне, а копу, который и раньше казался слегка нездоров. С места, где он стоял, открывался прекрасный обзор на весьма деликатные части тела Шихана — те, что по идее должны прикрываться черепной коробкой. Судя по всему, зрелище копу не нравилось: дождавшись кивка Колдвуда, он бросился к двери.
Отпустив беднягу, сержант сосредоточился на мне.
— Где тело? — потребовал он. — В смысле, материальное? Где нам его искать?
— Не имею ни малейшего понятия, — честно ответил я. — Можете спросить сами, Шихан вас видит. Кстати, он увидел вас куда раньше, чем вы его.
— Но вы же эксперт! — ловко подначил меня Колдвуд.
— Изгоняющий нечисть — это одно, а детектив — совсем другое, — умело отбился я. — У меня нет значка, который можно сунуть под нос, да и вообще, вызвать мертвеца на откровение — задача не из легких, но если оставите меня с ним наедине, я постараюсь. При свидетелях даже пробовать не буду.
Сержант задумался и ответил не сразу.
— Ладно, — буркнул он, но тут же предостерегающе поднял указательный палец. — Тронете улики — всю душу вытрясу, понятно, Кастор?
— Мне наркотики не нужны, — ответил я. — От мертвецов кайф ловлю.
Пробормотав какое-то богохульство, Колдвуд вывел своих людей со склада. Не успели уйти, стало так спокойно! Я решил сделать паузу, пропитаться настроением и лишь потом браться за мистера Шихана. Вистл я спрятал в потайной карман, специально пришитый к подкладке шинели (да, мне нравятся шинели в стиле русских белогвардейцев, потому что позволяют скрыть множество грехов), нащупал в соседнем серебряную флягу с невероятно терпким греческим бренди, сделал глоток — и божественный напиток разбежался по телу, словно пламя по ветхому зданию. Неправильно, совсем неправильно, но в подобные моменты алкоголь придает сил и помогает удержаться на плаву.
Второй глоток обжег десны и превратил кровь в раскаленную лаву, а я, собираясь с мыслями, разглядывал календари. Обычное мягкое порно: какая-то Эбби, какая-то Сюзи… По словам Колдвуда, Шихан предпочитал материал попикантнее. Что же, плотским утехам теперь конец. Почти десять лет я занимаюсь изгнанием нечисти и, хотя о загробной жизни знаю совсем немного, одно могу сказать точно: секса там нет.
Итак, ждать больше нечего: память Шихана наверняка пострадала не меньше, чем затылок, так что бравых ребят Колдвуда он уже забыл. Спрятав флягу в карман, я подошел туда, где стоял призрак. Хм, стоял… Ноги сантиметрах в пяти над коричневыми пакетиками, то есть примерно на уровне пола. Подобно гипнозу, смерть выявляет глубинные инстинкты — Лесли Шихан сторожил свой тайник.
— Так, — непринужденно начал я, — значит, вы умерли. Ну и как оно?
Глаза Шихана метнулись ко мне, но, увы, ненадолго. Концентрация внимания у него нулевая, что, пожалуй, неудивительно.
— Наверное, шок пережили, — не унимался я. — В одну секунду все шло своим чередом, и вдруг этот парень хватает вас, тащит в подворотню, а потом ба-бах! — и солнце слепит глаза, но уже с другой стороны, через дыру в затылке.
Шихан нахмурился и правой рукой сделал какой-то невнятный жест. Бледные губы зашевелились.
— Небось не сразу поняли, что случилось, — сочувственно продолжал я. — Сначала думали: «Боль можно вытерпеть, главное, жив остался». Время шло, и в душу начали закрадываться сомнения: «Почему я до сих пор на этом месте? Как здесь оказался? Что делать дальше?» А проблема, дружище, в том, что ничего уже не поделаешь, ибо это — привилегия живых. Мертвым… Да, мертвым остается лишь смотреть.
Глаза Шихана расширились. Трудно сказать, проникли ли мои слова сквозь броню, тонкую дымку воспоминаний, или что там у призраков вместо рассудка. Его руки снова дернулись, и я услышал шепот, чуть слышный, как шелест ветра в траве:
— Пол… пол…
От мертвых многого не добьешься: обычно себя жалеют, и язык не поворачивается их за это упрекать. Небеса чаше всего воспринимаются как единение с Господом и восхваление его Божественной силы — такое за пару часов любого утомит, не говоря уже о целой вечности. С другой стороны, этот парень торговал дурью, казарменной порнухой и неизвестно чем еще, так что сочувствие лучше умерить и использовать для других целей.
