— Да, это грязный бизнес. Держитесь от него подальше, если хотите сохранить иллюзии относительно человеческой натуры. — Она осторожно провела большим пальцем по краю лезвия. — Кстати, это лезвие вполне могли обработать вручную, но если так, зрение у фрезеровщика должно было быть идеальным. Видите ли, по всей длине толщина металла совершенно одинаковая. Подобного можно добиться и вручную, но куда проще — с помощью электрического станка. Древесина… — Кальдесса задумчиво потерла ручку. — Прекрасно… Великолепно… Это кап падука, дерева, произрастающего в Юго-Восточной Азии. Увидев его вживую, никогда не подумаешь, что ядровая древесина имеет такой богатый красноватый отлив — кора-то серая, как мои волосы.
Хозяйка лавки постучала по рисунку у заточенной стороны лезвия — изящному цветочному орнаменту, интересовавшему меня больше всего.
— Вот оно, доказательство. Травление электромеханическое. Раствор электролита незначительно окисляет сталь и оставляет след, который в течение нескольких лет темнеет, а потом стабилизируется, если, конечно, металл качественный, а раствор должным образом нейтрализовали. В вашем случае у основания главных линий узора виден зеленоватый отблеск — вот здесь, смотрите. Полагаю, его нанесли промышленной травильной установкой при помощи медного электролита и нейтрализатора на основе натрия. Это сильно портит впечатление, потому что в целом нож весьма неплох. Однако, — Кальдесса положила его на прилавок, перевернула и подтолкнула ко мне, — думаю, ему не больше пятидесяти лет, и стоит он не дороже, чем когда был новым.
Я показал на основание лезвия.
— А такой узор вы раньше видели?
Кальдесса нахмурилась. Вероятно, подобный вопрос показался ей не слишком подходящим для безутешного племянника.
— Нет, — признала она, — по крайней мере на лезвии ножа, хотя само растение мне, безусловно, знакомо.
— Правда? — изумился я. — Откуда?
— Дорогой мой, я ведь антиквариатом занимаюсь! В цветочных орнаментах всегда присутствует определенный элемент стилизации, поэтому они легко запоминаются. А для установления подлинности орнаменты очень важны, так что стоит постараться. На лезвии белладонна, или сонная одурь, если предпочитаете более поэтичное название. Ее можно опознать по асимметричным парам листьев.
— Да, да, точно: асимметричные пары листьев!
— Из пазухи большего листа появляется бутон. Вот, смотрите!
Когда ткнули пальцем, бутон показался довольно заметным и очень миленьким.
— А что означает этот орнамент? — глядя старушке в лицо, поинтересовался я.
В бледно-голубых глазах читалась вселенская усталость с легким налетом неодобрения.
— Молодой человек, вы, часом, не из полиции? Полицейских я категорически не переношу — большинство из них настоящие грызуны, мелкие, мелочные и бешеные.
— Миссис Кальдесса, я не полицейский!
— Просто Кальдесса, пожалуйста! Отлично, сейчас принесу справочник.
Справочник «Маркировка ножей и других металлоизделий» под редакцией Джекмана и Полларда 1976 года издания был толще «Желтых страниц». Кальдесса листала его одной рукой, а в другой держала нож и беспрестанно бормотала себе под нос. Никакого указателя я не заметил, но наверху каждой страницы имелись заглавия, в основном состоящие из слов вроде «соцветие» или «ланцетовидный» и цифр, вероятно, обозначающих временные промежутки.
Наконец она постучала по какому-то определенному узору, раз десять перевела взгляд с ножа на страницу, а затем озадаченно посмотрела на меня.
— Пожалуйста, расскажите о своем дяде! — попросила Кальдесса.
Я сконфуженно пожал плечами.
— Никакого дяди нет, — признался я, впрочем, она уже и сама поняла. — Этот нож я вырвал у двух парней, неожиданно решивших попробовать себя в хирургии. Теперь пытаюсь выяснить, кто они такие.
— Anathemata Curialis.
— Вы же вроде сказали белладонна, или сонная одурь!
— Нет, так называется организация, использующая этот орнамент. Вы рассмотрели людей, которые пытались вас убить?
— Это были не люди, — проговорил я и, вспомнив жуткую псевдокошачью фигуру, что гналась за мной по Сохо-сквер, непроизвольно содрогнулся.
— Заявление весьма категоричное! — строго отметила Кальдесса. — Сама я в подобное не верю, но к мнению других отношусь с уважением. В большинстве случаев… Естественно, когда речь не о какой-нибудь ерунде вроде женского обрезания.
— Так, секундочку! Хотите сказать, это…
— Религиозный символ. Да, по сути, так. Если нож действительно принадлежал тем нападавшим, то они католики. Джекман и Поллард, мнению которых я множество раз доверяла свое имя и репутацию, считают, что орден Anathemata Curialis принадлежит католической церкви.
Жестом велев встать с ее стороны, Кальдесса показала интересующую нас статью. Текст практически ничего не прояснил: читай я его хоть нормально, хоть вверх ногами, хоть по диагонали, смысла понять не мог. Воскресших католическая церковь ненавидела и боялась так же страстно, как и тех, кто осмелился утверждать, что Земля круглая. Не зная о тех двух loup-garous практически ничего, одно я мог сказать с уверенностью: добрыми и преданными католиками По с Цукером точно не были.
Но иллюстрации не лгут, по крайней мере с таким бесстрастным видом. Я пробежал страницу глазами. Среди названий оксфордских колледжей, полков уже несуществующих колониальных армий и имен выскочек-аристократов, чьи предки давным-давно сморщились и отправились в страну древних королей, выделялась единственная набранная курсивом строчка:
«Anathemata Curialis, католический орден, прекр. в 1882 году».
— Прекр… — вслух спросил я.
— Прекращен, — пояснила Кальдесса. — Ножи с таким орнаментом не делают с 1882 года.
— Выходит, Джекман и Поллард кое-что упустили, — мрачно сказал я.
Изогнув бровь, Кальдесса кивнула, признавая мою правоту.
Вспомнив о хороших манерах, я поблагодарил хозяйку и поинтересовался, сколько должен за консультацию. Та лишь отмахнулась.
— Ах, дорогой мой, какую цену ни называй, все равно будет унизительно мало. Я ведь настоящий предмет роскоши… Ладно, вы знаете, где меня найти, если захотите продать что-нибудь ценное. А пока уберите с глаз долой эту дешевую безделушку!
Спрятав нож в картонный цилиндр, я вышел на улицу. Перевалило за полдень, и туристов стало куда больше. Шагая к Ноттинг-хилл-гейт, я обдумывал следующий пункт плана, которым по идее должна была стать встреча со старшим братом Мэтью. Обдумывал, а на деле искал повод, чтобы к нему не ходить. Если кто и сможет подробно и доступно объяснить мне внутреннюю структуру католической церкви, так это брат. Он священник и искренне любит свою работу, а вот к моей особой нежности не испытывает, поэтому наши встречи неизменно превращаются в ругань еще до того, как заканчиваем со светской болтовней.
