Глотнув виски, я даже не почувствовал его вкус.
— А с Писом что? — спросил я. — О нем какую-нибудь информацию раздобыл?
Никки напустил таинственный вид, как бывает всегда, когда у него появляется по-настоящему сенсационная информация.
— Да, есть немного, — признался он, — даже не знаю, что к твоему делу относится, а что нет.
— В смысле?
— В смысле, в основном факты довольно старые, восходят к ранним этапам его биографии. Они вряд ли помогут тебе его найти.
— Все равно лучше расскажи.
Никки вспыхнул, из-под таинственности проступило до сих пор не угасшее раздражение.
— Слушай, Кастор, сейчас я вовсе не член твоего фан-клуба и не потерплю, чтобы со мной разговаривали, как с обслугой, которую можно…
— Пожалуйста! — взмолился я. — Нижайшее, покорнейшее пожалуйста с сахарной глазурью и розовым бантиком!
— Так-то лучше. Случай Писа из тех, когда чем глубже копаешь, тем больше находишь. Криминальное досье, которое мы уже обсуждали, оказалось многостраничным. Такое впечатление, что стоило ему где-нибудь осесть — тут же впутывался в историю. Как я рассказывал, после недолгого пребывания в армии он сумел извлечь из строевой подготовки хоть какую-то пользу: устроился в частное охранное предприятие на Ближнем Востоке, имевшее прескверную репутацию. Но вскоре половину правления посадили за попытку организации военного переворота в Ливии, и Пис остался ни с чем.
В голосе Никки звучало что-то, подсказывавшее: самое вкусное он оставил напоследок. В другой ситуации я бы давно потерял терпение и велел ему перейти к делу, однако сегодня куда благоразумнее казалось подыграть.
— Что-нибудь еще? — прикинулся идиотом я.
— Раз спросил, то да.
— Слушаю…
— В 1999 году Деннис Пис подал иск, рассматривавшийся судебным органом штата Нью-Йорк. Ответчиком числится Антон Фанке, ну, сатанист, о нем я тоже рассказывал, а одной из свидетельниц — некая Мелани Карла Джефферс, она же Мелани Карла Сильвер, она же Мелани Карла Торрингтон.
Я выругался, и Никки согласно кивнул.
— Вот тебе и цыпочка! Но самое любопытное еще впереди. Только послушай… Это был иск об опеке над несовершеннолетней. Истец утверждал, что ответчик не выполняет родительские обязанности, и просил передать ему опекунские права над… Уверен, дальше ты сам догадаешься, пальцем тыкать необязательно.
В ушах сильно зашумело, и я не знал, от чего больше: от простуды или от прилива адреналина, вызванного рассказом Никки.
— Над малышкой по имени Эбигейл? — для проформы уточнил я, а собственный голос показался глухим и каким-то невнятным.
— Бинго! В тот момент девочку звали Эбигейл Фанке.
— Эбби его дочь!
— По крайней мере так считал Пис, и в принципе, несмотря на фамилию ребенка, здесь факты на его стороне. Тринадцатого марта 1993 года в Буркина-Фасо выдано свидетельство о рождении, в котором матерью значится Мелани Карла Джефферс, а отцом — Деннис Пис.
— Незадолго до этого он вышел из тюрьмы.
— Твое внимание радует! Да, так и есть. Узнав эту пикантную новость, я решил поднять протоколы уагадугуского суда, что стало жуткой проблемой, потому как все они оказались рукописными. Не раз и не два пришлось просить об одолжении, но в конце концов я своего добился. Мелани — не помню, какую фамилию она носила в тот момент — внесла за Писа залог, а потом дала взятку судьям. В таком виде ситуация кажется логичнее… Я уже говорил, будь он сам при деньгах, до вынесения приговора мог откупиться буквально за полцены. Но, возможно, денег не оказалось, возможно, понадобилась помощь ангела.
— Да уж, ангела…
— Потом они как следует отметили его освобождение, и девятью месяцами позже родилась малышка Эбби. По-моему, все сходится… А сейчас Деннис пустился в бега вместе с дочерью, мертвой или живой — официально неизвестно.
— Знаю…
— Это знаешь, а вот о том, что в процессе он убил Мелани Джефферс и ее нынешнего бойфренда, явно не догадывался. Равно как и о том, что кто-то разыскивает Писа, причем разыскивает интенсивно, даже наплел целое море ерунды и утопил в нем тебя!
Я покачал головой, которая болела так, будто могла отвалиться в любую секунду, а Никки оскорбился.
— Неужели я задел твою профессиональную гордость? — съязвил он.
— Нет, просто, по твоим словам, главная фигура в этой истории — Пис. А я полагаю, главная фигура — Эбби.
— С точки зрения Писа — несомненно. Еще бы, чтобы только добраться до нее, он совершил как минимум два убийства! Но все разыскивающие его ребята…
— Если они ищут Писа, почему не наняли обычного детектива? Зачем пришли ко мне?
Никки открыл было рот, чтобы ответить, но рассеянно поморгав, закрыл.
— Неужели не понимаешь? Людей, способных куда лучше и быстрее выследить человека, который не хочет, чтобы его нашли, превеликое множество. Однако, разыскав Писа, они могли не найти Эбби. Для поисков призрака нужен специалист по изгнанию нечисти. К нему они и отправились.
Я неуверенно поднялся.
— Ты что, пьян? — с презрением трезвенника осведомился Никки.
— Нет, кажется, подхватил какую-то инфекцию.
— Ничуть не удивительно, учитывая, сколько дряни ты в себя вливаешь! Кастор, возможно, твое тело не храм, но ведь и не мусорный же контейнер! Послушай моего совета: хочешь дожить до старости…
— Никки, лучше изложи его в письменном виде и пошли мне по почте. Сейчас я не в том настроении… Ты как, насчет такси не передумал…
— Нет, лучше умереть, чем с тобой поехать!
— Никки, ты уже умер.
— Очень смешно!
— Ладно… Спасибо за помощь! Вот, если решишь что-нибудь заказать, — я оставил на столе двадцать фунтов и, пошатываясь, направился к двери. Наверное, видок у меня был не лучше, чем у холодных посетителей «Этажа». Черт подери, я и чувствовал себя холодным.
Приблизившись к «хонде» Мэтта слева, я воочию убедился, в какой ужас католики-оборотни превратили крыло. Бр-р, до чего неприятно: брат доверие оказал, а я… Раз за рулем находился не владелец машины, у него могли возникнуть проблемы со страховкой.
Хотя, с точки зрения верующих, невзгоды и страдания укрепляют дух, лишь этим и оставалось утешаться.
Юркнув в салон, я повернул ключ зажигания и не без труда сосредоточился на дороге: перед глазами расплывались черные пятна. Сразивший меня недуг и не думал сдавать позиции, наоборот, наступал с каждой секундой. Впрочем, ночь получилась жуткая, и, пожалуй, не стоило удивляться тому, что тело функционирует не на сто процентов.
В таком состоянии следовало думать о дороге, но мысли невольно возвращались к рассказу Никки. Возможно, счастья маленькой Эбби при жизни не хватало, зато родителей имелось более чем достаточно. Двое погибших субботней ночью, плюс двое, утром понедельника заявившихся ко мне в офис, и пятый — Деннис Пис, ни в одной из тех пар не фигурировавший. А еще католики: орден Anathemata разыскивал девочку, отчаянно разыскивал. Складывалось впечатление, что маленькие колеса вращаются внутри больших, а маленькие костерки подпитывают большое пламя. Крошка Эбби была ключом к огромной тайне — в этом я не сомневался, но, к сожалению, ни на шаг не продвинулся в понимании того, в чем именно дело. «Кое-кто не замкнул круг, верно? Птичка в последний момент вылетела из гнезда», — сказал оборотень Цукер, искусно нанизывая одну метафору на другую. Хоть по частям, хоть целиком, фраза казалась бессмыслицей, но неожиданно я понял: птичкой назвали Эбби Торрингтон. А в гнезде, из которого она вылетела или сбежала, по-видимому, обитало что-то жуткое и после смерти не дающее ни свободы, ни покоя.
