Спецгруппа, состоявшая из четырнадцати особо доверенных людей, размещалась в семи кабинетах, устланных коврами, отчего её ещё образно именовали «Семь персидских ковров». Убранство комнат отличалось деловой простотой — два дубовых письменных стола, тёмно-зелёные счетные машины, тяжёлый сейф в углу.
В памятное утро, 12 июля, когда Ильина потрясло нарушение тайны главного сейфа, в одном из кабинетов разговаривали две девушки. Одна из них была очень красива, другая — энергичная, быстрая блондинка — скорее могла быть названа привлекательной.
— Вдруг Вадим заболел? — волновалась тёмноволосая девушка с яркими серыми глазами. — Не может же Вадим не придти на работу просто так!
— Придёт, Оля, — успокаивала её белокурая — Видишь, за ним не посылают. Была получка, и он видно…
— Таня! — строго посмотрела на неё брюнетка, которую звали Ольгой Зариной.
— Никогда так не говори! Вадим дал слово мне и Попову! Ты это понимаешь?! И он сдержит его.
У Ольги дрогнула верхняя губа.
— Тогда, значит, у него что-нибудь важное, — примирительно согласилась Таня. — Видишь, и Аркадий Аркадьевич не посылает за ним.
Вадиму Нежину, о котором шла речь, было около 30 лет. Окончив с отличием финансово-экономический институт в Казани, он работал статистиком в управлении рудной промышленности министерства, откуда его как талантливого специалиста перевели в Ясногорск. Здесь в течение двух лет он сумел подняться от второго этажа до пятого, а ещё через год вошёл в число работников спецгруппы.
В то время как Зарина и Дорофеева беспокоились о пропавшем Нежине, в остальных кабинетах «Семи персидских ковров» шла молчаливая слаженная работа. Щёлкали рычажки счётных машин, расшифровывались сообщения-сводки с рудников, заводов, из трестов. Специалисты группы вели сложнейший учёт, на который без счётных приборов ушли бы недели кропотливого труда. Все уже знали, что Нежин сегодня не пришёл.
Когда Воропаев, работавший в одном кабинете с ним, открыл новую пачку суточных отчётов по «лучистой руде» — урану, дверь медленно открылась, и показался Нежин — высокий шатен с густыми вьющимися волосами. Во всём его облике чувствовалось что-то утончённое, хрупкое, говорившее, что этот человек — кабинетный работник, никогда не знавший физического труда.
— Здравствуй! — коротко бросил он и, тряхнув красивой головой, сел за стол.
Воропаев украдкой взглянул на часы — было ровно двенадцать. Нежин провёл по лицу шёлковым надушенным платкам, ещё раз тряхнул головой и нехотя придвинул к себе счётную машину. Но как только листы сводок отчётов оказались на столе, как только длинные тонкие пальцы Нежина легли на клавиши счётной машины, он преобразился. Тёмно-зелёный счётный аппарат заходил под его руками, как ходит строгальный станок скоростного резанья. Нежин производил сложнейшие вычисления, делил, множил, вычитал. Его быстрые, как у пианиста-виртуоза, пальцы так и бегали по вогнутым клавишам машины. Готовые цифры Нежин немедленно перепечатывал с итогового окошка на бесшумной пишущей машинке. Вращающийся стул, который Вадим спроектировал сам, позволял ему, не вставая, переключаться с вычислительного аппарата на машинку и обратно.
Воропаев с гордостью следил за своим другом. Он все не мог привыкнуть к блестящему темпу его вычислений, к слаженности его ума и пальцев, к быстроте и точности его математического мышления. «Ты у меня Эвклид от статистики!» — порой говорил он Нежину в шутку, и польщённый Нежин скромно улыбался.
Главуран работал как обычно, словно в кабинете Ильина ничего не произошло.
4. Кабинет Язина
Чем быстрее росла добыча атомных руд в области, тем сложнее становилась работа майора Ганина. Он знал, что враг скрытно и неотступно следит за главком, стараясь проникнуть в него.
Несколько лет назад противник действовал грубо и злобно. Он взорвал паровой котел, отравил питьевую воду, подослал человека, который тайно фотографировал сотрудников. Но вот уже целый год группе охраны не удавалось обнаружить ничего, что говорило бы о действиях врага. Майор Ганин понимал, что противник, сменив руководителя, начал более осторожную тактику. «Может быть, человек от врага уже в Главуране?» — иногда задавал себе Ганин тягостный вопрос. И как раз случай с сейфом жестоко подтвердил справедливость его опасений.
Выйдя из кабинета Ильина, майор Ганин бросился в Управление госбезопасности. Генерал Долгов принял его немедленно. Пятиминутный доклад майора поднял на ноги все органы госбезопасности в области.
Возвращаясь из Управления, Ганин не переставал спрашивать себя: «Кто же враг?» Предатель мог быть только в штате пятого этажа, точнее, в спецгруппе: никто, кроме работников спецчасти и спецгруппы, не знал даже о существовании главного журнала.
Немедленно после доклада Ганина в Сером замке закипела слаженная и незримая работа. Была пущена в ход вся имевшаяся в распоряжении УГБ аппаратура для борьбы со шпионажем. Эксперты сфотографировали кабинет Ильина, в мельчайших деталях осмотрели и проверили каждый винт, державший стальные прутья на окнах, сняли отпечатки пальцев на столе, на ручках сейфа следы ног на полу. И всё же, просмотрев к 2 часам дня десятки следограмм, отчётов, фотографий, дактилоснимков и экспертвыводов, Ганин, сидя у себя в кабинете, произнес печальный приговор:
— Говорю прямо, Скопин. Устарели мы с тобой. Вот у нас документы, снимки, экспертиза, а дело ни с места. Откровенно говоря, ничем и не докажешь, что враг забирался в сейф. Пришла новая техника!
Скопин, просматривавший учебник о методах проникновения иностранной разведки в сейфы, в душе соглашался с майором. Время от времени он откладывал книгу и рассматривал блестевшие в лучах солнца влажные и ещё пахнувшие эфиром снимки. У обоих не было даже гипотезы о действиях врага.
Как разведчик пробрался в кабинет, не прикоснувшись к оконным решеткам?
Как открыл сейф?
Как сфотографировал журнал?
Всё это время Ганин сидел в нервном ожидании: с минуты на минуту должен был позвонить генерал Долгов. «Что решил генерал? Пригласить Язина или самим искать? — думал начальник охрангруппы. — А если Язин занят другим делом? Дорог каждый час: плёнка, на которую переснят журнал, может уже находиться в пути за границу».
Но только в семь часов вечера раздался долгожданный звонок.
— Ганин, — ответил майор, взяв трубку.
— Долгов, — послышался баритон генерала. — Язии прибыл в Ясногорск, Ростовская, 8. Надо съездить к нему. И сейчас же.
— Капитан, — Ганин обрадованно и лукаво взглянул на своего румяного коллегу, — нам с тобой сейчас ехать к Язину.
«Каждая минута, что кило урана», — думал Ганин, раздражаясь на чёрные треугольники по жёлтому полю, задерживавшие ход автомобиля. По раскрасневшемуся лицу Скопина было заметно, что он волнуется не меньше майора.
Скопина занимало, как выглядит знаменитый контрразведчик, — стар ли, молод ли? Беспокоил и служебный вопрос: успеет ли ответственный по наружному наблюдению Пегов собрать к вечеру общие выводы за последний квартал (группа Пегова оберегала специалистов Главурана от похищения). И, наконец, капитана Скопина интересовало странное опоздание на работу сотрудники спецгруппы Нежина, совпавшее с проникновением неизвестного в сейф.
