— Хорошо, когда у человека есть чувство юмора, — согласился горчичный жилет. — Ты из какого подразделения будешь?
— Забавный камрад, — важно подытожил верзила. — Ты должен отгадать. Зачем гунн переходит улицу?
— Подразделения? — переспросил Роджер в сомнении. — Боюсь, что не из какого.
— Поперли, стало быть? Плохо дело-то… Ну, можешь здесь прилечь.
Его голос потонул в оглушительном грохоте, последовавшем после мощного взрыва, от которого задрожали стены землянки. Верзила-шутник смахнул со стола дымящийся осколок снаряда.
— Чтобы попасть на другую сторону, — пояснил он торжественно и продолжил: — А вот еще: один герр говорит другому: «Кто есть фройляйн, с которой я видел тебя прошлой ночью?»
— Что происходит? — спросил Роджер, пытаясь счистить грязь со щеки.
— Что там может происходить, малыш? Опять эти фрицы бомбят.
— Фрицы? Вы имеете в виду немцев? Что, разве началась война?
— Все ясно, контузия, — определил худосочный. — Плохо дело, хотя, может, это и к лучшему. Какое-то развлечение.
— И все-таки где я? — настаивал Роджер. — В каком месте?
— Не нервничай, парень, ты в хороших руках. Сен-Мишель, группа прорыва. Через пару минут перестанут бомбить, и тогда поговорим как следует.
— Прорыв? Сен-Мишель? — переспросил Роджер. — Но ведь это было в Первую мировую войну.
— Какую мировую войну?
— Первую. В тысяча девятьсот восемнадцатом.
— Верно, малыш. Двенадцатое сентября. Паршивый денек, скажу тебе. С удовольствием поменял бы его на другой, получше.
— Но это невозможно. Ведь сейчас тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Вы отстаете на две войны.
— Ну и ну — у парня поехала крыша, — прокомментировал тот, что в подтяжках.
— Эй, я не закончил свою загадку, — пожаловался верзила.
— Неужели возможно, — вслух размышлял Роджер, — что портал действует наподобие машины времени?
— Слушай, парень, лучше уйти с прохода! Стоял тут один, покрупнее тебя, до первого снаряда…
— Эта пустыня, — бормотал Роджер, — значит, это не Аризона, какая-нибудь древняя Аравия, например…
— Он бредит. — Обладатель подтяжек встал с ящика из-под боеприпасов. — Смотрите за ним, ребята. Может начаться припадок.
— С ума сойти! — Роджер глубоко дышал, оглядываясь. — Ведь я попал в самое настоящее прошлое. Дышу воздухом семидесятилетней давности. У них тут война в самом разгаре. Вильсон президентствует, и никто не слыхивал о ЛСД, телевидении, мини-юбках или летающих тарелках.
— Послушай, малыш, через несколько секунд…
— Парни, у вас впереди столько всего интересного, — с завистью произнес Роджер. — Война закончится в ноябре, так что до этого старайтесь не особенно высовывать нос, поберегитесь. Потом Лига Наций — она не оправдала возложенных на нее надежд — пришлось распустить, — из этого тоже ничего хорошего не вышло. Дальше, в двадцать девятом, капитально лопнет фондовая биржа — постарайтесь в этом году быстрее распродать все ваши ценные бумаги. Затем Великая депрессия и Вторая мировая война.
— Хватай его! Ему же будет лучше!
Когда обеспокоенные игроки поднялись со своих мест и окружили Роджера, он попятился и крикнул:
— Подождите минутку, я не сумасшедший! Столько всего сразу свалилось, что я просто слегка растерялся. Мне надо бежать.
— Ты еще не врубился, что здесь линия огня?
— Останется мокрое место, парень!
— Пригнись, малыш!
Казалось, воздух вдруг наполнился страшным свистом. Роджер выскочил наружу, в грязь траншеи. Звук падающего снаряда делался все тоньше и тоньше. Роджер, затравленно озираясь в поисках укрытия, наконец нырнул в отверстие портала, увидев радугу, распустившуюся вокруг него.
Он очутился на зеленом берегу маленькой речушки, солнце светило вовсю; на другом берегу притаилась массивная фигура — жалкая пародия на человека.
Несмотря на резко выраженную сутулость, чудовище стояло на всех восьми конечностях сразу: каждый кулак размером с боксерскую перчатку, косматая красно-коричневая шкура вся вымазана в грязи; шрамы сплошь покрывали широченное лицо и грудь, поросшую редкими волосами. За толстыми выпяченными губами проглядывали обломки зубов; маленькие глазки непрестанно бегали от Роджера к лесу и снова к Роджеру.
— Фу-ты, — прошептал Роджер. — Не та эра. Надо еще раз попробовать.
Когда он сделал шаг назад, существо поднялось и плюхнулось в речку.
Он изо всех сил стал пробираться сквозь лесные заросли, полный неистового желания увидеть сияющую полоску портала.
«Может, я слишком забрал вправо?» — предположил Роджер и тут же повернул влево.
Гигант уже наполовину переплыл реку, и каждое касание воды вызывало у него истошный негодующий вопль.
— Или влево?
Роджер судорожно хватался за ползучие стебли, корни, которые, казалось, протягивали к нему свои цепкие щупальца.
Тем временем монстр вылез из воды, остановился, стряхивая воду сначала с одной лапы, потом с другой… и, яростно рыча, двинулся дальше.
Роджеру удалось выбраться из чащи, и он, пробежав немного вперед, замер, не спуская глаз с тупоголового зверя, углубившегося в самые заросли.
«Спокойней, Тайсон, — увещевал он себя. — Ты не можешь позволить себе сорваться с резьбы. Околачивайся здесь до тех пор, пока чудовище не выдохнется, потом сматывайся в щель и…»
Со страшным ревом человекоподобное существо выпрыгнуло из зарослей и теперь отрезало Роджеру путь к спасению.
«Может, оно само испугалось до смерти, — теоретизировал Роджер. — Надо сделать вид, что я не боюсь его, и оно скроется, поджав хвост».
Он судорожно глотнул воздух, придал лицу яростное выражение и нерешительно выступил вперед. Результат не заставил себя ждать. Монстр бросился прямо на него, схватил несчастного обеими лапами, подержал на весу… Последнее, что видел Роджер, — это небо над головой, синеющее сквозь зелень листвы. Потом небо закрутилось, перевернулось, разбилось целым каскадом огоньков, которые, впрочем, скоро совсем погасли.
Глава 3
Очнулся Роджер в полутьме. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь грубую рогожку, позволял различить низкий потолок, плавно переходящий в каменные стены, изъеденные водой. Чье-то морщинистое лицо со щетинистыми бакенбардами внимательно изучало его сверху. Роджер поднялся, скривившись от боли в голове; наблюдатель исчез, поспешно ретировавшись. Кажется, это существо не производило впечатления злобного. Но куда девался восьмилапый Гаргантюа со шрамами на морде?
— Лучше лежи смирно, — посоветовал старик надтреснутым, переходящим в шепот голосом. — Тебя хорошо тряхнуло.
