— Нет, демон. Труды мои еще нужны в этом грешном мире, и я не могу согласиться на такую уступку силам тьмы.
— Твоя забота о людях весьма умилительна, — изрек Роджер, — но…
Он замолк, так как глаза грехоборца вдруг остановились на чем-то, расширились, наполняясь ужасом.
Флай вскочил, тыча куда-то пальцем. Роджер обернулся. На опушку леса в сорока метрах от них выходил косматый бурый медведь. И теперь он шел на людей, решительно и бесповоротно.
— Сдаюсь! — завопил Флай. — Огради меня от этого нового демона! Я согласен идти за тобой, помогать тебе в твоих коварных замыслах! Возьми женщину! Нет, я сам буду помогать тебе! Я не стану больше бороться с тобой!
— Заткнись, болван, — прикрикнул Роджер. — Люк! — позвал он. — Хватай миссис Видерс и, пока не поздно, ныряйте!
Люк и миссис Видерс побежали. Медведь, привлеченный быстрым движением, припустил за ними галопом.
— Флай, — закричал Роджер, — помоги мне отвлечь его, пока они не добежали!
Краем глаза он успел заметить, что несчастный пастор рванул в противоположном направлении. Потом он увидел, как тот поднял мешок и, покачиваясь от тяжести, направился к порталу.
— Не делай этого, Флай! Монстр может попасть к беззащитным людям!
Роджер схватился за простыню с другого конца, но Флай упорствовал, обнаружив недюжинную силу. Некоторое время каждый тащил мешок в свою сторону; Флай, весь красный, непрестанно взывал к Всемогущему, Роджер то и дело бросал взгляд через плечо, видя с одной стороны стремительно приближающегося зверя, а с другой — справа — быстро бегущих Люка и Оделию Видерс. Неожиданно он поскользнулся. Какая-то сила закрутила его, и он потерял равновесие. Попятившись, Роджер увидел сияние портала, расширяющееся по мере его приближения, увидел красную физиономию Флая, Люка и вдову сзади, а снизу — распахнутую пасть хищника.
Свет пропал…
Все стало серым. Роджер попытался удержаться, балансируя на кончиках пальцев, но тщетно. Чья-то гигантская рука стиснула его тело, подняла вверх, сделала круг и поставила на сверкающий белый пол удивительно светлой, огромной комнаты.
Он пребывал в оцепенении, созерцая смутные очертания удивительного сияющего аппарата, куполовидный потолок, похожий на подернутое дымкой, матовое небо, слушая приятный монотонный шум работающей машины, которым, казалось, был пронизан самый воздух.
Потом Роджер заметил стоящих поодаль людей, их превосходные фигуры, подчеркнутые цветом и покроем спецодежды, их проницательные взгляды.
Один из них приблизился к Роджеру, издал резкий горловой звук и пытливо посмотрел ему в глаза.
— Я слышал, что азиаты так делают после еды, — с трудом выговорил Роджер, находясь в состоянии, близком к истерике, — но никогда не думал, что так можно приветствовать!
— Хм, модель реагирует. Субъект или не понимает, или делает вид, что не понимает. Перехожу на старый обычный. — Он внимательно посмотрел на Роджера. — Я советую тебе не делать никаких сложных ментальных усилий, в противном случае нам придется воздействовать на твои болевые центры на девятом или более высоком уровне. Для справки: на тебя направлены дезорганизующие лучи.
— Б-бу… — ответил Роджер.
— Твое поведение удивило нас, — продолжал человек бесстрастным мелодичным голосом. — Мы следили за твоими действиями из музея. Твое поведение представляется нам бессмысленным. Поскольку это не сочетается с определением тебя как личности, то остается принять, что порядок сложности твоего поведения превышает разрешающие возможности нашего кибернетического анализа. Поэтому необходимо задать тебе ряд вопросов. Вот почему мы пошли на риск изъятия тебя из канала.
— Мое поведение? — Роджер задыхался и говорил с трудом. — Послушайте, ребята, вы, наверное, что-то путаете?
— Ты по-прежнему распространяешь волны примитивного страха, — констатировал исследователь. — Эта тактика проволочек недопустима. — Резкая вспышка боли откликнулась во всех членах Роджера. — По какому принципу ты выбирал путь? — последовал вопрос.
— Да не было никакого принципа. — И Роджер вскрикнул от новой боли.
— Хм. Его жесты соответствуют развитию на уровне двенадцатого порядка, — изрек второй голос, — что еще более усложняет ситуацию.
— Само появление его именно в этом узле представляет наибольшую загадку, — произнес кто-то. — Оно предполагает фактор трансцендентного управления, который в наших вычислениях мы не учитывали.
— Вне всякого сомнения, мы имеем дело с индивидом исключительной прочности. Его организм выдерживает прямые психофизические воздействия и не поддается мутации, — присовокупил человек, покрытый какой-то голубой пудрой, — иначе ему бы просто не удалось выполнить задание, каким бы оно ни было.
— В таком случае нелишним будет попробовать мозгорасщепляющую операцию, — предложил лимонно-желтый красавец.
Раздался негромкий щелчок, и тупорылый аппарат, похожий на гигантскую бормашину, завис прямо над Роджером.
— Подождите минутку! — Роджер попытался освободиться, но понял, что неведомая сила парализовала его, пригвоздила к месту. — Какой смысл в этом? — Он опять начал задыхаться. — Выпустите меня отсюда! Поверьте мне, я был очень нужен на своем месте. Может быть, я был на пути к самой высокооплачиваемой и самой легкой работе в мире! Может быть, я спешил на свадьбу с самой богатой и прекрасной женщиной Среднего Запада! Может быть, я ехал в Вашингтон с сообщением государственной важности!
— Настоящий крик сознания! — восторженно констатировал малиново-розовый, следя за показаниями приборов. — Если я не ошибаюсь — это самый загадочный идиот с интеллектуальным показателем около ста сорока!
— Так и есть, — согласился Роджер. — Вот теперь, возможно, мы поймем друг друга. Джентльмены, я не знаю, за кого вы меня принимаете, но я не тот, кто вам нужен. Я Роджер Тайсон, искатель приключений.
— Спокойнее, — ласково и тихо сказал голубоватый. — Не собираешься ли ты убедить нас в случайности своего сегодняшнего появления в музее накануне пробной остановки долгожданной миссии в точке ноль по временной оси?
— Именно это я и хочу сказать, — вскричал бедняга с жаром. — Если уж вы ждете от меня правды… то я даже не знаю, где я, и даже… — Роджер, казалось, сам удивился собственному сообщению, — в каком времени я нахожусь.
— Наша эра — двадцать третья декада после тотальной унификации, то есть примерно две тысячи двести сорок девятый год по старому календарю.
— Три столетия в будущем? — Голос изменил Роджеру, и он с усилием проглотил комок в горле. — У меня было подозрение… Надо было, конечно, знать…
— Мы опаздываем, С'Лант, — вмешался человек в бордовом. — Время старта приближается. Ну-ка, парень, быстро отвечай, какова твоя миссия?
Ощущение в позвоночнике, чем-то напоминающее зубную боль, заставило Роджера предположить, что произошли какие-то изменения. И действительно, в группе стоящих сотрудников возникло едва приметное движение.
