— Как, впрочем, и у меня. Я хочу выбраться отсюда, и только! Неужели ты еще не понял, что это совершенно иная среда! Хорошо еще, что мы способны дышать этим воздухом! Но если будем медлить, доза радиации может оказаться смертельной!
— Интересно, — К'Нелл рассматривала аборигена с несвойственным ей отвращением, — почему этот клоун протягивал к тебе руки?
— Сама должна знать, — ответил Роджер. — Все мужчины одинаковы! Я имею в виду, что… э… сам факт принадлежности к мужскому полу… в смысле… э… ну, ты меня понимаешь… и потому вполне естественно…
— Наверное, ты сам не имел ничего против! — бросила обвинение К'Нелл. — Ах ты, маленькая грязная проститутка!
— Возьми себя в руки, К'Нелл! На карту поставлены наши жизни! Тысячи других жизней! Постарайся вспомнить свой неудачный эксперимент и проделай его в обратном направлении.
— Мне кажется, мы попали во вселенную с обратной полярностью, — небрежно бросила К'Нелл, — но давай забудем об этом на время. Знаешь, Т'Сон, — в ее голосе появились вкрадчивые обертоны, от которых у Роджера мурашки пошли по коже, — ведь у нас даже не было возможности узнать друг друга. — Она придвинулась еще ближе. — Там, в Первой культуре, они меня совсем загоняли, так что у меня даже не нашлось времени посмотреть на тебя, увидеть — какая у тебя приятная… э… личность.
— Оставь мою личность в покое, — вспыхнул Роджер. — Лучше подумай, как нам вернуться в свои параметры.
— Каким образом, скажи мне, пожалуйста, я могу сконцентрироваться на технических вопросах, если твоя ладная фигурка всякий раз вызывает во мне очень странное ощущение… твоя тоненькая талия, твои удивительные…
— Послушай, К'Нелл! — сурово сказал Роджер, отстраняя настырные руки. — Держи себя, в смысле… меня, в руках! Ясно, девочка? Вспомни о своем благоразумии! Вспомни, что говорил нам С'Лант. Если мы не сломаем этот капкан, весь пространственно-временной континуум окажется открытым во всех направлениях! Представь себе, какая поднимется суматоха, когда по Европе во время Первой мировой проскачет Чингисхан, а Людовик Пятнадцатый встретится с генералом де Голлем, а Тедди Рузвельт…
— Хорошо, хорошо, я понял, что ты хочешь сказать. — К'Нелл немного отодвинулась, тяжело дыша. — Ты уверен, что не хочешь… — И снова придвинулась.
— Нет! Давай ближе к делу. Канал! Ведь это совсем нетрудно, К'Нелл. Закрой глаза и начинай мысленно взбивать эту серость до консистенции… заварного крема.
— Я пытаюсь, — промямлила К'Нелл, закрывая не свои глаза, — но в голову все время лезет всякая дрянь!
Роджер тоже закрыл глаза.
— Здесь нет ничего сложного, — начал он спокойным менторским тоном. — У меня с этим не было никаких проблем. Каждую ненужную мысль откладывай в сторону.
— Знаешь, когда ты бежишь, у тебя все восхитительно трясется, — простодушно заметила К'Нелл.
— Поверь мне, это к делу не относится, — холодно ответил Роджер. — Ну же, возьми себя в руки и подумай о главном!
— Я и думаю! И ни о чем другом я думать не могу! Огромные упруго-выпуклые галактики скачут галопом… Т'Сон! Я восхищаюсь вами, мужчинами, честное слово, что вы ухитряетесь иногда сдерживать свои порывы! Это как… как…
— Как ничто другое на свете, — подсказал Роджер. — Я прекрасно помню… хотя… хотя теперь это представляется весьма глупым… Остается только предположить, какую важную роль играют железы внутренней секреции… в философии, например.
— Ты прав, — сказала К'Нелл задумчиво. — Но в конце концов, это твоя вина, что нас отправили вместе, значит, ты не можешь не хотеть…
— Прекрати! Что ты уговариваешь меня, как женщину? — вскричал негодующе Роджер. — Лучше попытаемся сконцентрироваться вместе! Вдруг вместе у нас получится?!
Он мысленно устремился к каким-то смутным предметам, плывущим перед закрытыми глазами, но они неожиданно пошли пузырями и не позволили Роджеру войти в характерную серость канала.
— Как дела, К'Нелл? — спросил он.
— Не знаю… мне кажется…
— Правда? Попробуем еще раз! Ты способна на это?
— Возможно, — проговорила К'Нелл, — но я бы советовала тебе открыть глаза.
Роджер внял ее совету — зрелище оказалось не самым веселым: всюду торчали острые копья, а за ними угадывались призрачные очертания окруживших их голубых всадников.
— С ума сойти! — говорил Роджер часом позже, когда они уже пережили варварскую транспортировку верхом рядом с потными голубыми телами и унизительное интервью в совершенно темной комнате в присутствии невидимых свидетелей. — Подумать только! Догадаться посадить нас в одну камеру!
— Зато это означает всего лишь одну дверь, через которую нам желательно прорваться, — ответила К'Нелл. — А ты бы, наверно, хотел отдельные комнаты? Мужскую и женскую?
— Почему ты такая грубая? — Роджер трагически сцепил пальцы и быстро расцепил, смущенный собственным жестом.
— Давай будем смотреть на вещи реально! — предложила она. — Что мы имеем: мне приходится пользоваться не самым совершенным мозговым аппаратом по твоей вине, Т'Сон. Я со своей стороны делаю все возможное…
— Ты что-нибудь поняла на допросе?
— А что я могла понять? Темно, хоть глаз выколи, неслышные голоса… Я, например, вообще не уверена, что нам задавали какие-нибудь вопросы.
— Да нет, вопросы были, — произнес Роджер важно, — и их скоро возобновят, потому что они еще не закончили допрос…
— Откуда ты знаешь?
— Так, женская интуиция.
— Ах, только это, — протянула К'Нелл разочарованно, — всякая мешанина из полудогадок и полумечтаний.
— Сама увидишь, — обиделся Роджер. — А теперь тихо. Если ты сама ни на что не способна, не мешай хотя бы мне. — Он вытянулся на полу и попытался заглянуть в серые круги, мерцающие перед его закрытыми глазами…
…Но был разбужен тычком ноги в бок. Рядом с ним К'Нелл пыталась совладать с двумя дюжими флуоресцентными стражниками.
Теперь их толкали самым бесцеремонным образом, ведя по длинным сумрачным коридорам… И наконец они оказались на огромном тюремном дворе, обнесенном мощными стенами, под сереющим небом полдня. На небе можно было увидеть какие-то темные точки, словно над ними завис гигантский негатив астрономической фотографии.
— Мне кажется, я начинаю понимать, что значит этот странный свет, — шепнул Роджер на ухо К'Нелл, когда они стояли у щербатой стены. — Дело в том, что спектр наверняка смещен — мы видим тепловые колебания, поэтому живые существа светятся, а световые колебания сместились в диапазон радиоволн.
— А я, кажется, начинаю понимать нечто более интересное, — поведала К'Нелл. — Эти десять голубых стрелков напротив с ружьями в руках — убойная команда! Нас хотят расстрелять!
