Глава 36
Кто-то энергично тряс меня за плечо. Я хотел было застонать, но не хватило сил; вместо этого удалось открыть глаза. Сверху на меня смотрело собственное лицо.
Некоторое время я опасался, что тот, другой, восстал из болота и собирается отомстить за потерянную жизнь.
Немного позже я заметил впалые щеки и морщины. Одежда привычная: новенький с иголочки комбинезон казенного образца, только болтается как на вешалке. Над правым глазом свежий синяк, которого я не помню.
— Слушай внимательно, — сказал он моим голосом. — Не вижу смысла объяснять, кто здесь ты, а кто — я. Только у меня позади один полный круг. Петля времени — слыхал? Выхода нет — кроме одной маловероятной возможности. Мне она вовсе не нравится, но выбор у нас ограниченный. Мы уже говорили на эту тему — только я был на твоем месте, а другой предлагал то же, что сейчас собираюсь предложить я.
Заметив, как я открываю рот, он остановил меня жестом:
— Не трать воздуха на вопросы; я сам задавал их в прошлый раз. Думая, что не может не быть другого выхода, я сделал по-своему — и попал сюда. Добро пожаловать — я теперь комитет по встрече.
— Тогда, может, ты помнишь, что мне не худо бы и поспать. На мне живого места нет…
— Да, тебя занесло в сторону от фокальной плоскости, — согласился он без особого сочувствия. — Тряхнуло как следует, но жить будешь. Давай, поднимайся.
Приподнявшись на локте, я потряс головой, чтобы разогнать туман перед глазами — ну и в качестве возражения. Не стоило: кровь гулко застучала в висках. Тот, другой, помог мне встать на ноги, и я узнал обстановку: штабная комната на станции.
— Все правильно, — кивнул он. — Родная гавань. Или точно такая же. Только транспортное поле гоняет все по кругу. Наружу можно не выглядывать — пусто.
— Я уже видел… помнишь?
— Вот именно. Начало первого оборота. Ты перешел в сегмент после жизни — необъективированный тупик. Тебе хватило ума найти выход оттуда — но петля остается петлей. Ты боролся отчаянно, но под конец оказался здесь.
— Да… Я думал, что манипулирую им, а он — что манипулирует мной.
— Ага. Но теперь наш ход — если ты не решил сдаться.
— Знаешь, погожу пока.
— Мной… нами — манипулируют прямо сейчас, — объяснил он. — У карга таки остался туз в рукаве. Нам нужно разорвать петлю. Тебе предстоит это сделать.
Вытащив пистолет из кобуры, он протянул его мне.
— Возьми, — сказал он. — Выстрели мне в голову.
Я хотел что-то сказать, но не смог.
— Мне известны все доводы, — продолжал мой двойник из будущего. — Я сам их приводил, не далее как неделю назад. Неделю… Протяженность нашего временного анклава. Только цена этим доводам — дерьмо. Мое предложение — единственный реальный способ что-то изменить.
— Ты, приятель, из ума выжил. — Говорить с собой я стеснялся, хотя тот — другой — стоял в четырех футах и оброс недельной щетиной. — Самоубийство не в моей натуре, пусть даже стрелять нужно в тебя.
— На это они и рассчитывают. Со мной уже сработало — я отказался. — Он выдал мне кислую ухмылку, которой я многие годы не жалел для собеседников. — А вот если бы выстрелил — кто знает, мог бы спасти свою жизнь.
Подбросив пистолет на ладони, он посмотрел на меня сурово.
— Я бы застрелил тебя без колебаний — если бы это могло помочь делу.
Да, он и вправду изменился… Теперь это действительно он.
— Так почему нет смысла убивать меня?
— Ты, как бы это сказать, — в прошлом. Твоя смерть ничего не изменит. Но вот если убить меня — система темпоральных уравнений изменится. Вместе с ней может измениться твое — наше — будущее. Не ахти какой шанс — зато единственный.
— Могу предложить свой вариант.
— Какой же? — спросил он устало.
— Если мы попробуем выполнить переход вместе? Стационарный хронопорт позволяет…
— Уже пробовали, — буркнул он.
— Тогда попробуй один, а я подожду.
— Тоже пробовали.
— Как ты мне надоел! Стреляй сам, вот что!..
— Бесполезно.
— Крутим любимую пластинку, опять сначала? Этот разговор тоже?
— Начинаешь понимать, а?..
— А если попробовать другие ответы?
— Ничего не изменится. Вообще, все уже пробовали. Времени у нас много; не скажу, сколько именно, но на проработку сцены до мелочей хватит. Со всеми вариантами. Только конец всегда один: ты делаешь переход в одиночку, переживаешь все, что пережил я, и возвращаешься обратно — уже в моем качестве.
— Откуда такая уверенность?
— Оттуда, что соседняя комната полна костями, — объяснил он с безрадостной улыбкой. — Нашими костями. На самых свежих осталось немного тухлого мяса — запашок чувствуешь? Это к вопросу о моем будущем — там только голодная смерть… Решай.
— Кошмар… Ничего, отосплюсь — пройдет.
— Кошмар-то кошмар, но только наяву — будь благонадежен. Стреляй, пока я не потерял терпение!
Он сунул пистолет мне в руку.
— Давай рассуждать здраво, — сказал я. — Твоя смерть ничего не изменит. Все, что я могу сделать один, мы можем сделать вместе.
— Неверно. Единственный выход — решительно изменить сценарий.
— Что будет, если я попробую сам?..
— Окажешься на борту «Сан-Гуадалупе», получишь массу удовольствия. Посмотришь, как полевой агент проваливает задание…
— Но если я не буду подпирать дверь? Если не помешаю?..
— Не имеет значения. Вернешься сюда, я знаю. Уже пробовал.
— Хочешь сказать, весь большой круг — болото, Мелия?
— Весь большой круг — раз за разом. И вернешься опять сюда. Смотри на это так: карг пошел с туза; мы либо бьем козырем, либо проигрываем.
— Может, ему того и надо…
— Нет, он полагается на наше человеческое поведение. Люди хотят жить, ты не забыл? Они не вычеркивают себя из пьесы.
— Если, оказавшись на корабле, я не воспользуюсь генератором хронополя, что в трупе?..
— Сгоришь вместе с кораблем, и только.
— Если останусь на пляже с Мелией?
— Не работает. Ничего не работает. Просто умрешь там, даже если жизнь будет долгая. Конец один…
— А если застрелить тебя, выйдет не так?..
— Кто знает. Но шанс есть: ход не по правилам, вроде обмана при раскладывании пасьянса.
Я уперся, и он устроил мне экскурсию по станции. За дверьми шлюза — непроницаемая жемчужная дымка, в комнатах — пыль и запустение. Станция действительно очень старая…
