Квохи подскочил к нему, поднял меч…
Я бросился вперед, вытаскивая свой клинок.
— Пусть его уберут с глаз долой, — прогудел Квохи.
Он опустил гигантский меч, повернулся и, оттолкнув подлетевшего с бинтами слугу, в окружении охранников вышел вон. Я видел, как Фостер неуклюже попытался подняться. Потом меня оттолкнули. Здесь что-то было не так. Фостер действовал точно полупарализованный. Одурманил его Квохи, что ли?
Я бесцеремонно подергал ближайшего соседа за рукав.
— Ты заметил что-нибудь странное… — начал было я. Мужчина вырвался:
— Странное! Ну да, благословен будь наш доменьер Квохи! Вместо того чтобы прикончить его на месте, наш господин оказался столь великодушен.
— Да нет, в самой схватке. — Я снова ухватил его за руку, чтобы он не убежал.
— Этот нахал отважился претендовать на место доменьера Бар-Пандерона, вот что действительно странно, — отрезал он. — А ну, пусти меня.
Я отстал от него и попытался собраться с мыслями. Что же теперь? Я потыкал одного из охранников, окруживших Фостера живым кордоном. Тот обернулся, угрожающе подняв дубинку.
— А что теперь с ним будет? — поинтересовался я.
— Хозяин распорядился замуровать бродягу, вот и все.
— В каменный мешок?
— Угу, с дыркой, чтобы не задохнулся и не помер от голода. — Охранник хихикнул.
— И на сколько?
— А сколько протянет. Не волнуйся, после трансформации доменьер Квохи заполучит себе неплохого раба.
— Заткнитесь вы, — пробурчал его сосед.
Толпа медленно рассеивалась. Охранники расслабились, принявшись привычно болтать между собой. Двое слуг расхаживали по месту поединка, делая руками какие-то таинственные пассы над полом. Я осторожно приблизился, следя за ними. Создавалось такое впечатление, будто они собирают невидимые цветы. Странно…
Я подошел еще ближе, и тут что-то блеснуло. Жестикулируя, подбежал слуга, но я оттолкнул его и повел по воздуху рукой — мои пальцы наткнулись на тончайшие нити проволоки. Я потянул, нащупал еще одну. Слуги замерли и оторопело уставились на меня.
Все место поединка было покрыто невидимыми кольцами проволоки, натянутой в двух футах над полом.
Неудивительно, что Фостер споткнулся и не успел вовремя поднять меч, а в таком полумраке даже толпа на расстоянии двадцати футов ничего не могла разглядеть. Да, доменьер Квохи умел владеть мечом, но не отказывался и от недозволенных приемов.
Я положил руку на эфес, пожевал губу, погрузившись в размышления. Надо признать, Фостера я нашел, но вот только ни мне, ни Валлону пользы от этой встречи ни на грош. Он был на полпути к темнице, с замечательной перспективой оказаться замурованным вплоть до наступления трансформации. А мне предстояло выжидать еще три месяца, прежде чем я смогу официально вызвать Квохи на поединок. Видя его сегодня в действии, я был рад, что не оказался главным участником этого невеселого спектакля. Чтобы разделаться со мной, ему уж точно не понадобились бы никакие трюки.
Я смогу провести следующие три месяца, оттачивая свою технику и надеясь, что Фостер продержится. Может даже, удастся передать ему весточку.
Толчок в спину заставил меня сделать несколько шагов вперед. Возле меня оказались четыре охранника с дубинками наготове. Я их не знал, но вдалеке заметил Торбу, повернувшегося в мою сторону.
— Я заметил его, он норовит вытащить свою зубочистку, — сказал один из охранников.
— А меня расспрашивал…
— Отстегни перевязь, — приказал мне один из них. — И без глупостей.
— А в чем дело? — возмутился я. — Я имею право носить меч в зале для…
— Живей, ребята!
Все четверо обступили меня, занося дубинки. Я прикрылся левой рукой от одного удара, схлопотал другой по лицу и упал. Удары так и сыпались: мощные, безжалостные. Я чувствовал, как меня куда-то тащат, затем мое сознание затопила боль, а потом тьма и тишина.
Я застонал, глухо и сдавленно, выставил руку и наткнулся на камень справа, левый локоть тоже упирался во что-то твердое и холодное. Попытавшись сесть, я врезался лбом в шершавую поверхность свода. Прямо гроб какой-то. Я осторожно ощупал лицо и поморщился от прикосновения. Переносица была где-то ниже, чем обычно. Разбитый нос болел, как и кости надглазья. Будь здесь зеркало и свет, я бы наверняка полюбовался на великолепные синяки. Теперь левая рука. Ее как-то неестественно прижимало к телу, кость вроде была цела, но дьявольски ныло плечо. Насколько я мог дотянуться и ощупать, колени и голени покрывала корка запекшейся крови. Это ясно — меня же волокли.
Я попытался вдохнуть поглубже. Похоже, с ребрами все в порядке, руки работали, зубы на месте. Может, не все так плохо, как кажется?
Но где же, черт побери, я нахожусь? Пол был твердый и холодный, а мне нужна большая мягкая постель, пухлая молоденькая сиделка, горячий обед и выпить чего-нибудь бодрящего.
Фостер! Я опять шарахнулся головой о потолок, обессиленно повалился на бок и застонал. Звук был по-прежнему глухой.
Я облизнул губы. Нижняя была рассечена вплоть до щетины, а ведь я прибыл в зал для аудиенции чисто выбритый. Значит, уже прошло несколько часов. Кто-то говорил, будто Фостера забрали, чтобы замуровать, потом появились охранники, напали на меня…
Замуровали! И я, инстинктивно попытавшись вскочить, набил себе третью шишку.
Внезапно мне стало не хватать воздуха. Меня замуровали в каменном мешке, отсекли от света, похоронили под основанием гигантских башен Бар-Пандерона. Я физически ощущал эту тяжесть над собой. С большим трудом я заставил себя расслабиться и принялся дышать по системе хатха-йоги. Оказаться замурованным еще не значит быть похороненным заживо. Неплохой способ решать проблему преступности. Однако единственная трансформация, которая меня ждала, — это смерть.
Но им же надо меня кормить, а это означало, что где-то рядом была дыра. Я осторожно ощупал стену и нашел восьмидюймовый квадрат с левой стороны, как раз под самым потолком. Я попытался просунуть руку как можно дальше, но не дотянулся до края дыры.
У меня закружилась голова. Я откинулся на спину и попытался собраться с мыслями…
Меня разбудил какой-то звук. Я пошевелился и почувствовал, как что-то упало мне на грудь. Я пошарил в темноте — небольшая краюха черствого хлеба. Что-то шаркнуло, и упал второй предмет.
— Эй! — закричал я. — Послушай, я здесь умру. Я не такой, как вы все. Я не переживу трансформации, я подохну.
Я замолчал и прислушался. Тишина стояла гробовая. Именно гробовая.
— Да ответь же ты! — заорал я. — Тут какая-то ошибка.
Я кричал, пока не охрип. Как видно, тюремщикам частенько приходилось слушать подобные вопли, они уже и не реагировали. Я нащупал второй предмет, это оказалась пластиковая фляжка. Я открутил колпачок и глотнул. Отвратительное питье. Попробовал хлеб — черствый, безвкусный. Я лежал, жевал и размышлял, как здесь насчет уборной. И уже отчетливо видел, какая впереди простиралась удивительная жизнь. Я с горечью рассмеялся.
