— Это ручное бреющее устройство, которым когда-то ежедневно пользовались. Этим острым лезвием водили по коже лица, срезая на ней волосы.
— Я рад, что живу в современную эпоху.
— При оптимальных условиях в процессе удаления выросшего за день волосяного покрытия лица с помощью этого инструмента возникал уровень боли в ноль целых две десятых агона
[13]
. При условиях ниже средних уровень быстро повышался до половины агона, что примерно соответствует ощущению, которое возникает при ожоге второй степени.
— Удивительно, с чем только не приходится мириться людям, — сказал Честер.
— А как ваши ноги, Честер, они в порядке?
— Конечно, а почему они должны быть не в порядке?
— У вас на обеих ногах мозолистые образования и другие отклонения, причиной чему — тесная обувь.
— Конечно, мои штиблеты, может быть, не самый лучший вариант…
— Подобные мозолистые наросты возникают в течение месяцев и даже лет, и боль, которую постоянно при этом испытывает человек, составляет порядка половины агона, хотя человек и не замечает этого.
— А если даже и заметит? Что из того, все равно ведь ничего не поделаешь.
— Совершенно верно. Боль не есть абсолют; это — совокупность ощущений, которые можно научиться не замечать.
Куве протянул руку и ущипнул Честера за ногу.
— Как видите, я давлю с очень умеренной силой, и никакого вреда вашему телу при этом не возникает.
— Вы действительно обещаете не причинять мне вреда? — нервно спросил Честер.
— Теперь закройте глаза и сосредоточенно думайте, что вам ампутируют ногу без наркоза. Скальпель хирурга разрезает вашу плоть, пила вгрызается в живую кость…
Честер заерзал на стуле:
— Эй, больно! Вы слишком сильно давите.
Куве ослабил хватку:
— Я давил ничуть не сильнее, Честер. Ощущение же усилилось, потому что возникла угроза причинения вреда вашим органам. Вы не обратили совершенно никакого внимания на Мину, когда она применила к подушечке вашего пальца дозированный стимулятор в четыре десятых агона, в то время как я отвлекал ваше внимание. Вы восприняли манипуляции с вашими ногтями как вполне нормальные и безболезненные. Честер потер свою ногу:
— Все еще больно, думаю, завтра будет синяк.
— Возможно, — кивнул Куве, — воздействие духа на функционирование тела гораздо более продолжительно, чем мы об этом думаем.
Мина закончила свои манипуляции, одарила Честера улыбкой и вышла из комнаты.
— Теперь давайте пройдем в гимнастический зал.
Куве провел его по коридору в большой зал с высоким потолком, оборудованный гимнастическими снарядами. Он повернулся к Честеру.
— Что такое страх?
— Это… э-э-э… ощущение, которое возникает, когда вам что-нибудь угрожает.
— Это ощущение, которое появляется, когда вы не уверены, что сами сможете найти выход из трудного положения.
— Здесь-то вы не правы, Куве. Если бы сюда вошел бенгальский тигр, я был бы до смерти напуган, даже если бы точно знал, насколько я беспомощен.
— Оглянитесь вокруг себя; что бы вы сделали, если бы сюда действительно вошел дикий зверь?
— Ну, я бы побежал.
— Куда?
Честер внимательно оглядел зал:
— Бежать по коридору было бы бессмысленно. Там нет двери, которую можно захлопнуть перед носом преследующего меня зверя. Я думаю, что воспользовался бы вон той веревкой.
Он показал пальцем на пятнадцатиметровый канат с завязанными на нем узлами, прикрепленный между стропил.
— Великолепное решение.
— Но я сомневаюсь, что мне удалось бы по нему забраться.
— Итак, вы не уверены в своих способностях, — улыбнулся Куве. — Проверьте же себя, Честер.
Честер подошел к канату и с сомнением поглядел на него. Куве что-то пробормотал в переговорное устройство, прикрепленное к его запястью. Честер ухватился за канат, обхватил его ногами и едва вскарабкался на полтора метра.
— Это… все, что… я могу… сделать, — тяжело дыша, проговорил Честер и соскользнул на пол.
Сзади послышался какой-то звук, напоминающий урчание воды в водопроводных трубах. Честер быстро обернулся. Огромная, с горящими желтыми глазами пума быстро приближалась к нему, издавая громовое рычание. Честер, взвизгнув, подскочил к канату, махом взлетел по нему почти до самых стропил и повис на нем, со страхом глядя вниз.
Куве погладил лоснящуюся голову животного, оно широко зевнуло и добродушно потерлось о его ногу.
— Ну, видите. Вы были способны на большее, чем предполагали, — проговорил как ни в чем не бывало Куве.
— Откуда появилась эта зверюга? — прокричал Честер с высоты.
— Это всего лишь безобидная кошка. Когда вы заговорили о тигре, я не мог преодолеть соблазн преподать вам предметный урок.
Честер медленно соскользнул по канату вниз, не спуская с пумы глаз. Оказавшись на полу, он приблизился к продолжающему ласкать животное Куве, стараясь, чтобы тот был между ним и кошкой. Пума ушла.
— Если бы я позвал ее обратно, вы бы уже не паниковали, потому что знаете, что она безобидна. А если бы сюда запустили действительно дикого зверя, вы бы знали, что делать и что вы способны сделать это. Вы бы спокойно наблюдали за бенгальским тигром, которого только что упомянули, и взялись бы за канат только в случае необходимости.
— Возможно, но не испытывайте меня больше. Это стоило мне содранных рук.
— А вы заметили это в момент опасности?
— Я не мог думать ни о чем другом, кроме как об этом людоеде.
— Реакции страха и боли необходимы для организма, не обладающего сознанием. Но вы ведь обладаете им, Честер. Вы могли бы и преодолеть примитивный синдром «раздражитель — реакция».
— Пусть уж лучше я буду трусом, но живым…
— Но могли бы легко стать и мертвым трусом, не будь вы способны в определенный момент преодолеть страх. Поглядите вниз, Честер.
Честер посмотрел на пол. Пока он смотрел, молочно-белая поверхность пола вдруг стала совершенно прозрачной; осталась всего лишь узкая, шириной не более десяти сантиметров, лента, на которой он стоял, повисшая над зияющей под его ногами пропастью, дно которой ощетинилось острыми черными скалами. Куве стоял рядом как ни в чем не бывало; казалось, что он повис в воздухе.
— Все в порядке, Честер. Это всего лишь пол с низкой отражательной способностью.
Честер с трудом балансировал на узкой полоске.
— Снимите меня отсюда, — сдавленным от страха голосом прохрипел он.
