А Сварог вдруг ощутил, как по вискам ему словно бы провели
чем-то мягким и пушистым, невидимой кроличьей лапкой.
Вот оно что. Здесь, в зале, был колдун, осторожно прощупывал
Сварога Заклятьем Ключа. Наверняка и Мару тоже. Дохленький колдун, признаться.
Интересно, где он? Кто-нибудь из праздно бродивших по залу
стражников?
– Ну? – спросил Сварог. – Скоро ты там?
– Порядок в нашем деле необходим, ваша милость, –
ответил чиновник, не поднимая глаз от вороха печатных бумаг. – А то
случаются… бароны и племянницы…
Невидимая пушистая лапка продолжала оглаживать виски.
– Ну? – повторил Сварог. – Как там в вашем
розыскном списке? Насчет противоестественных сношений с чиновниками – типа
мужеложства или взятки – про меня ничего не написано? Не грешен?
Стражник заржал. Канцелярист поднял глаза:
– Добро пожаловать в славное королевство Ронеро, ваша
милость.
– Благодарю, – сказал Сварог. – Это вы,
кажется, со стола обронили?
Он положил прямо на розыскные листы медный полугрош – самую
мелкую монетку, какая ходила здесь в обращении. Чиновник очутился в пикантном
положении: взять грошик – засмеют сослуживцы, гордо смахнуть со стола – можно и
получить по морде. Поэтому он притворился, будто никакой монетки на столе и
нет. Стражник распахнул решетчатую дверь, и Сварог с Марой сделали первые шаги
по королевству Ронеро в качестве совершенно благонадежных приезжих. Два
носильщика волокли следом не подлежащий досмотру сундук благородного лаура – в
котором и не имелось ничего предосудительного, кстати.
В Равене наличествовали извозчики – еще один отличительный
признак цивилизации. И торговались они вполне цивилизованно – угадав приезжего,
заламывали несусветную цену. Сварог, однако, не видел смысла экономить, и через
пару минут они с Марой уже сидели в запряженном парой каурых габолере
[5]
. Извозчик болтал без умолку, расписывая достопримечательности и
исторические места, мимо которых они имели честь проезжать.
Сварог ему не мешал – это было даже интересно и позволяло,
не вызывая подозрений, вертеть головой во все стороны. В какой-то миг он
вопросительно глянул на Мару, та чуть заметно кивнула и подняла указательный
палец.
За ними следили. Уардах в сорока позади, не обгоняя и не
приближаясь, тащился всадник на чалой лошади, судя по одежде – небогатый
дворянин. Он подхлестывал лошадь, когда экипаж рысью проносился по улицам, где
не было ни достопримечательностей, ни исторических мест, и натягивал поводья,
когда извозчик ехал медленнее…
Из чистого любопытства он попросил возницу сделать крюк и
проехать по набережной – чтобы взглянуть на Мост Короля Уитреда, самый большой
на планете, соединявший берега Итела вот уже четыреста лет (а река здесь была
шириной лиги в полторы). Как обычно и водится, ни снимки, ни видеозаписи не
могли передать очарования и мощи серой гранитной громады, вздымавшейся на
овальных быках настолько высоко, что под мостом свободно могли проплывать не
особенно крупные корабли. Это был целый городок – с многочисленными лавками,
тавернами и мастерскими по обе стороны проезжей части, с несколькими храмами,
полусотней статуй и монументов. По стародавней традиции городок этот
пользовался всеми правами квартала – с соответствующими чиновниками, полицией,
отличительным знаком и прозвищем для обитателей. Как не единожды случалось в
истории (и не только таларской), стойкая молва гласила, что без помощи дьявола
архитектор никак не мог обойтись…
И еще Сварог вспомнил предсказание колдуньи Грельфи, старой
пряхи, как она сама себя назвала. Среди обтекаемых обещаний того-сего на
будущее графу Гэйру старуха вполне конкретно предостерегла его. «Берегись
мостов», – сказала она. Хотя насчет конкретности… Может имелась в виду
какая-нибудь пивная под названием «Мост», в которую ни в коем разе заходить
нельзя. А реальные мосты вроде нынешнего и не страшны вовсе. Но без
необходимости теперь лучше все-таки не соваться. М-да, так вот наслушаешься
предсказаний, да и превратишься в пуганую ворону, которая и куста боится.
Наперерез им промчался что есть духу трубивший в рог всадник
– судя по черно-синей накидке, расшитой золотыми лилиями, королевский герольд.
Извозчик мгновенно натянул вожжи. Двигавшиеся навстречу
экипажи тоже остановились, не доезжая до перекрестка.
– Что такое? – спросил Сварог.
– Король изволит следовать, ваша милость.
Вслед герольду проскакали двое в красных мундирах и коротких
черных плащах – ликторы, личная стража. За ликторами – четверка синих
мушкетеров.
Вскоре раздалось басовитое урчание мотора единственного в
Ронеро автомобиля, а там показался и он сам, неспешно миновал перекресток –
огромная, синяя с золотом карета с чистейшими, почти невидимыми стеклами,
королевским гербом на дверцах, посеребренными колесами и двумя лакеями на
запятках. Шофер сидел снаружи, на чуточку переделанном облучке, и выглядел раз
в десять спесивее любого короля – учитывая уникальность его профессии, даже
простительно. Насколько Сварог помнил, это был какой-то герцог.
Автомобиль, понятно, снольдерской работы.
За стеклами Сварог увидел четкий орлиный профиль Конгера
Ужасного и златовласую головку Делии. Лицом к ним на переднем сиденье застыли,
напряженно выпрямившись, двое раззолоченных придворных. У дверцы скакала
черноволосая красавица в парадном мундире полковника синих мушкетеров –
Арталетта, герцогиня Браг, незаконная дочь Конгера. Следом – еще четверо
мушкетеров и блестящая кавалькада придворных. Лошади извозчика вели себя на
удивление спокойно – как и все остальные, бывшие на улице в этот миг,
запряженные в экипажи и верховые.
«А все ж таки как-то непривычно наблюдать короля в
автомобиле. Душа просит кареты, запряженной четверкой гнедых скакунов, лихого
возничего на облучке, взмахов длинного кнута над лошадиными спинами. Дурное
влияние детских сказок. Несомненно оно». Сварог так до конца и не разрушил в
себе шаблонные представления об исторических эпохах, перекочевавшие вслед за
его физическим телом из того мира в этот. И пулеметы, колесные пароходы,
самолеты, не говоря уж о брагантах и компьютерах, пока еще не состыковались в
его мозгу в полной гармонии со средневековыми декорациями и атрибутами. Для
того, вероятно, подольше покрутиться здесь требуется. Что ему и предстояло. Еще
лет семьсот. Если раньше не прикончат.
Процессия уже почти миновала их замерший экипаж.
«Охрана чисто символическая, – отметил Сварог. – В
то время как даже министру полагается по чину восемь ликторов. Ну, сие нам
знакомо, ничего странного. Короли и императоры, носившие заслуженные титулы
Жестоких, Ужасных и Грозных, как правило, доживали до преклонных лет и умирали
естественной смертью, почти не сталкиваясь с покушениями и серьезными
заговорами – зато мягких и либеральных венценосцев били табакерками в висок,
тащили на эшафот, свергали и изгоняли…
