– Барон Готар. Имя настоящее.
– А это осмотрительно?
– Пожалуй, да, – сказал Сварог. – Вообще-то у
меня есть еще несколько имен…
Гинкер цепко взглянул на него:
– Я бы рискнул предположить, что среди ваших титулов
отыщется и графский… Впрочем, это лишь предположения, о которых я уже забыл. И
другими вашими именами интересоваться не намерен. Могут подвесить на дыбу,
знаете ли, и если сболтнешь что-нибудь ненароком, выйдет плохо и тебе, и людям.
Императорский замок высоко, а пыточные гораздо ближе…
– У вас же, насколько я знаю, пытка для дворян лет
пятнадцать как отменена, – сказал Сварог.
– Вы не обидитесь, если я рискну предположить, милейший
барон, что в нашем окаянном ремесле вы – человек новый и неопытный? Нет?
Отлично. Так вот, есть печальные прецеденты, когда пытка применяется ко всем
без исключения, без оглядки на вольности и привилегии. Наш случай к таковым как
раз и принадлежит, ибо впрямую затрагивает короля, а следовательно, все мы
прямехонько попадем либо в Королевский Кабинет, либо в Багряную Палату, каковые
не связаны никакими установлениями, кроме воли монарха… При этой юной особе
можно говорить непринужденно?
– Да, – сказал Сварог.
– Понятно. – Гинкер с непонятным выражением лица
оглядел Мару. – Милочка моя, вы эту прекрасную фамильную вилку из
парадного сервиза вертите просто так или готовы при нужде вогнать мне ее в
глаз? Метнувши?
– В сонную артерию, – сказала Мара. – Если в
глаз, вы ж начнете вопить, хотя бы несколько секунд, а если в сонную – это
мгновенно…
И они вежливо раскланялись, созерцая друг друга не без
уважения.
– У вас очаровательная спутница, барон, – сообщил
протектор. – Живая, непосредственная… Я краем уха слышал о любопытном
учебном заведении, которое она, я полагаю, окончила. Мне не помешало бы нечто
подобное, но вряд ли удастся преодолеть косность мышления министра полиции… Что
вы знаете, барон? – спросил он, резко меняя тон.
– Ровно столько, сколько известно графине.
– Уже легче. Итак, суммируя и обобщая… Полагаю, уже
можно примерно – подчеркиваю, примерно – набросать эскиз происшедшего. Мелкие,
несущественные подробности я опущу. Около четырех часов ночи неподалеку от
апартаментов принцессы Делии имело место некое оживление, переместившееся затем
в старое крыло дворца, оттуда – к Полуденным воротам, по улицам Медников и Всех
Добродетелей, вплоть до переулка Белошвеек, где то ли прекратилось, то ли
удалилось в неизвестном направлении, изменив свой характер и суть. Это
теоретическое описание. Практика же означает, что ночью группа неизвестных лиц
попыталась ворваться в покои принцессы. Защищавшие ее ликторы и гланские
гвардейцы Лохерварского полка вместе с принцессой и ее близким другом,
лейтенантом вышеназванного полка Данаби, с боем отступали к Полуденным воротам
через старое крыло, теряя убитых, а возможно и раненых, которых нападавшие
потом добили. Рискну предположить, что стража Полуденных ворот, по некоторым
сведениям, оказалась на стороне Делии. Отступавшие, теряя людей, достигли
переулка Белошвеек, где разыгралась последняя схватка, унесшая жизнь лейтенанта
Данаби. Правда, свидетели, которых я имел глупость оставить на свободе,
назавтра бесследно исчезли… Дальше – неизвестность. Принцесса исчезла. Во
дворце не было ни переполоха, ни общей тревоги. Девяносто девять человек из ста
уверены, что ночью произошла пьяная драка меж гвардейцами соперничающих полков.
Король лично повелел сохранить все в тайне, дабы не выглядеть в глазах соседей
варварами, способными учинить спьяну резню во дворце монарха. Родственникам
убитых приказали держать язык за зубами. На месте Делии отныне – нечто. Вот и
все, если вкратце. У вас, конечно, будут вопросы?
– Вы совершенно уверены, что на месте принцессы –
«нечто»?
– Уверен.
– Откуда вы это знаете?
– Я предпочел бы не отвечать на этот вопрос.
– Хорошо… – сказал Сварог. – Все равно я
быстро смогу проверить и сам… Почему Делия и ее люди пробивались прочь из
дворца? Надежнее и естественнее было бы забаррикадироваться в комнатах,
дождаться, когда поднимется шум на весь дворец, сбежится стража… Почему она
бежала из дворца любящего отца, где ей, теоретически рассуждая, ничто не могло
грозить?
– Эта загадка до сих пор мучает и меня, –
признался протектор. – Невероятно нелогичный поступок, полностью
противоречащий здравому смыслу и опыту телохранителей, гвардейцев. По-моему,
существует одно-единственное объяснение: обстоятельства нападения были таковы,
что пришлось действовать вопреки здравому смыслу. За пределами дворца было
безопаснее, чем в нем. Но что они увидели, я не берусь гадать. Они могли
броситься прочь из дворца, увидев короля, пришедшего во главе отряда убить
дочь. Но король в ту ночь не покидал своей спальни, мне достоверно известно…
Быть может, гвардейцы увидели… неких существ… не принадлежащих нашему миру…
– Для кого происшедшее может оказаться как нельзя более
выгодным?
– Для многих. Начиная от Снольдера, озабоченного
позицией Делии, и кончая представителями двух-трех знатных родов, имеющих
кое-какие права на престол. Однако я вновь осмелюсь увести ваши мысли на
дорожку, ведущую в направлении иного мира… И снольдерская разведка, и мечтающие
о троне потомки прежних династий – все это наше, человеческое. Меж тем
происшедшее попахивает древним, забытым чернокнижным искусством. Не случайно
один из двух придворных магов исчез, а другой, по всему видно, перепуган
насмерть. Нынешние наши маги – бледные тени древних. Предсказания погоды,
заговоров и покушений, не более того. Здесь постарались на совесть и
безжалостная поступь истории, и некоторые имперские департаменты… Нас, я бы
сказал, очень старательно избавляли от высокого магического искусства,
великодушно позволив прозябать кое-где по тихим углам жалким ремесленникам.
– Вы полагаете, здесь замешаны… мы? – спросил
Сварог прямо.
– Не исключаю. О, разумеется, не официальные…
инстанции. Иначе вы-то уж знали бы. Просто частные лица, преследующие частные
цели… Хотя, по слухам, в Горроте еще не перевелись знатоки древнего искусства.
Так что все возможно.
– Арталетта?
– Не думаю. Арталетта то ли вполне довольна своим нынешним
положением, то ли попросту не рискнула бы затевать собственную игру. Я
непременно знал бы. Кстати, она довольно косо поглядывает на новую Делию,
возможно, чувствует что-то… И самое печальное – я не могу искать принцессу с
помощью своих людей. Кто-то из моих мальчиков непременно работает на
конкурентов, если до кого-нибудь из моих придворных соперников дойдут слухи… Ни
одна из наших тайных служб – а их в Равене действует восемь – не получала
приказа искать принцессу. Потому что принцесса жива, здорова и находится на
прежнем месте. Зато… – он сделал паузу. – Зато настоящую Делию,
сбиваясь с ног, ищут иностранцы. В определенных кругах наблюдается прямо-таки
небывалое оживление. Даже те известные мне агенты сопредельных держав, кого я
привык считать спокойными и серьезными людьми, словно рехнулись вдруг и носятся
по столице как угорелые. Знаете, кого они все так старательно ищут? «Девушку,
как две капли воды похожую на принцессу Делию». Эту девушку ищут снольдерцы,
горротцы, гланцы, лоранские шпионы, ганзейцы, даже люди небезызвестного герцога
Орка. Такое впечатление, будто известие о происшедшем, оставшись тайной для
нас, моментально распространилось среди соседей-соперников. Наши же службы,
повторяю, еще ничего не знают обо всей этой суете – хотя через пару дней
непременно узнают. Единственная отечественная контора, участвующая в
поисках, – канцелярия адмирала Амонда.
