Сварог подал ему золотой аурей.
– Боюсь, что неумеренность вновь одержит верх над
рассудочностью, – признался повеселевший студент. – Сверните за угол,
миновав три дома, зайдите в четвертый по левой стороне. Поднимитесь на третий этаж
и отыщите комнату, где на двери приколочена бляха гильдии пожарных. Чтобы вас
не приняли за кредитора или иного врага человечества, постучите вот так:
тук-тук, тук. Мое почтение!
Он коснулся берета и с видом обладателя всех сокровищ короны
величаво спустился в подвальчик, над которым и в самом деле красовались
огромные проржавевшие перо и астролябия – старинная вывеска из тех времен,
когда содержатели трактиров прекрасно обходились без писаного текста.
Поразмыслив, Сварог пошел следом и вскоре вышел с двумя
пузатыми черными бутылками «Кабаньей крови».
На одной из дверей третьего этажа и в самом деле была
приколочена бляха Бронзовой гильдии с изображением вишапа
[19]
и
двух скрещенных пожарных топоров.
Сварог постучал – тук-тук, тук. Дверь моментально
распахнулась, высунулся Леверлин, в расстегнутой рубашке:
– Где тебя черти… Дружище, какими судьбами? О, простите,
лауретта… – Дверь захлопнулась. Вскоре он появился в аккуратно застегнутом
кафтане. – Прошу!
Внутри царил самый причудливый беспорядок – вороха книг,
пустые бутылки, мечи, диковинки вроде яркой раковины или человеческого черепа,
державшего в зубах за шпенек кокарду городской стражи. Несмотря на весь хаос,
было чисто и подметено, чувствовалось, что случаются эпизодические вторжения
домовитых особ женского пола.
– Я тут жду одного болвана, – непринужденно сказал
Леверлин, словно они расстались только вчера. – Вышел в подвальчик и
пропал, как король Шого. Но ты позаботился, я вижу? Ох… Помнишь ли ты
восхитительные погреба Коргала? Кстати, как тебя зовут?
– Барон Готар, – сказал Сварог, располагаясь в
кресло и с приятностью взирая на друга.
– Отлично, не нужно привыкать к новым именам. Из чего
следует, что ты не особенно скрываешься?
– Как знать…
– Понятно. Стаканы вчера были в камине, они и сейчас
там, благо не топлено. Сударыня, хотите леденец? – Он протянул Маре
фаянсовую вазочку. – Меня опекает хозяйка кондитерской, почтенная пожилая
особа, никак не могу втолковать ей, что не ем леденцов…
– А что такого натворил некий Тиморус? – спросил
Сварог.
– Был пятьсот лет назад такой министр. Возымел
предерзостное желание лишить Ремиденум старинного права на колокол. Потом его
казнили – не за эти поползновения, понятно, за вульгарное казнокрадство. Но в
Ремиденум до сих пор запрещен доступ особам, состоящим с ним в родстве.
Традиция…
Мара, похрустывая леденцами, медленно обошла комнату,
оглядываясь.
Вытащила из-под груды книг меч с посеребренной рукояткой и
крестовиной в виде орлиных лап, взвесила в руке.
– Лауретта, вы не порежетесь? – забеспокоился
Леверлин.
Мара молча взмахнула мечом, несколько раз крутанула,
выпуская рукоять из пальцев, перехватывая в воздухе. Меч со свистом порхал
вокруг запястья, словно легкий прутик. Положила его назад, очаровательно
улыбнулась Леверлину.
– Ого, – сказал Леверлин, внимательно посмотрел на
нее, потом на Сварога. – Дружище, ты снова во что-то серьезное ввязался?
Твоя юная спутница похожа на гланскую дворянку – там даже девиц сызмальства
учат владеть оружием… Ты что, из Глана к нам нагрянул?
– Не совсем, – сказал Сварог. – Но в хлопотах
и неприятностях по самые уши. Садись и слушай.
В прошлое свое путешествие Сварогу без конца приходилось
рассказывать свою собственную историю. Теперь – историю Делии. Как и в прошлый
раз, он уже наловчился излагать суть кратко и доходчиво.
– Странно, – тихо сказал Леверлин, когда Сварог
замолчал. – Очень странно…
– Почему?
– Потому что жизнь и без того странная… –
уклончиво ответил Леверлин. – Что ж, многое становится понятным. Даже по
Ремиденуму стали шнырять темные личности и разыскивать девушку, как две капли
воды похожую на принцессу Делию. Одного мы даже взяли в серьезный оборот, но
он, очень похоже, и сам не знал, для кого трудится и зачем…
– Может, она…
– Здесь ее нет. Ручаюсь. Слышал когда-нибудь о тайных
студенческих братствах? Как бы много ни было в этом игры, одно положительное
качество имеется: в Ремиденуме от посвященных ничего нельзя удержать в тайне. Я
бы знал… Пожалуй, нам придется потруднее, чем в Харлане.
– Нам?
– А что, ты намерен выпить вина и распрощаться? –
ухмыльнулся Леверлин. – Как студент Ремиденума и дворянин, нипочем не могу
остаться в стороне. И не напоминай, что мне могут оторвать голову. Мне ее могли
оторвать двадцать раз по гораздо более ничтожным поводам… Покажи-ка книгу.
Великие небеса… Ты представляешь, что таскаешь под полой?
– Немного.
– Такие книги следует сжигать, не раскрывая, –
тихо сказал Леверлин. – То, что в ней таится, – не наше, не
человеческое, но от этого оно не стало менее опасным. Приходилось слышать
сказочку про незадачливого ученика чародея?
– Ну а все же – где мне ее могут прочитать?
– Я могу ее прочитать, – досадливо поморщился
Леверлин. – В конце концов, читать – не опасно. Гораздо опаснее неумело
претворять в жизнь прочитанное… Видишь ли, как ни парадоксально, у нас не
осталось ни одного письменного источника, созданного нашими предками до Шторма,
зато известно около восьмидесяти книг и документов Изначальных, исчезнувших
примерно за двадцать тысяч лет до Шторма. Обнаружилось несколько хранилищ.
Правда, научная ценность равна нулю – в основном это подробные и скучные
летописи и хозяйственные документы. Магические книги Изначальных, всплывавшие
на поверхность, рано или поздно сжигались. А их язык одно время стал тайным
языком алхимиков, а лет триста назад возникла вдруг глупая мода – дворяне его
учили, чтобы слуги и низшие не могли понимать. Словом, я ее возьму в отчий дом,
доверяешь? В отцовской библиотеке есть хорошие словари, кое-какие исторические
работы. И его духовник – человек ученый. Вдвоем сделаем, что сможем. Посидим
ночь, не впервые. Приезжай завтра утром. А я вас сейчас провожу, возьму
извозчика и незамедлительно отправлюсь в родовое гнездо. – Он надел плащ и
берет, прицепил меч, сунул книгу под колет. – Ничего, если завтра я тебя
использую в чисто эгоистических целях? Мой почтенный родитель, увидев орден за
харланское дело, до сих пор с сомнением крутит головой, невзирая на патент… А я
вновь в шаге от очередного изгнания.
– Сделаю, что могу, – сказал Сварог. –
Старина, я…
– Не нужно делать столь растроганную физиономию, –
усмехнулся Леверлин. – Я тебе еще в прошлый раз сказал, что можешь на меня
положиться. Вот и полагайся. Я рад вновь оказаться посреди очередного
волнующего приключения, когда вокруг не протолкнуться от темных сил и злодеев с
мечами… Лауретта, хотите, я как-нибудь расскажу вам о моих прошлых приключениях
и спою свои баллады? О, не сверкайте так глазами и не рубите меня ни вдоль, ни
поперек… Я смущенно умолкаю. Ты счастливец, милорд. Допьем бутылочку перед
дорогой?
