- Прошу вас, пожалуйста. Не хотите ли домашний?
- Можно домашний. Мне нужно в отель "Алькарон".
- Пожалуйста. Всегда к вашим услугам.
Кто-то уже однажды обратился ко мне так. Кто? Я не мог припомнить.
По крутой лестнице - чтобы до самого выхода помнить, что здесь не просто дом, а дворец, - мы спустились вниз; в первых лучах восходящего солнца я сел в машину. Когда она тронулась, я оглянулся. Робот все еще стоял в услужливой позе, немного похожий на богомола из-за сложенных на груди ручек.
Улицы были почти пусты. В садах, как забытые, удивительные корабли, отдыхали виллы, да, именно отдыхали, будто на мгновение присели среди деревьев и кустарников, сложив свои пестрые остроконечные крылья. В центре было оживленней. Небоскребы с раскаленными солнцем вершинами, дома с висячими пальмовыми садами, дома-гиганты на широко расставленных опорах пролетов улица прорезала их, выносясь на голубеющий простор; я уже ни на что не смотрел. В отеле я принял ванну и позвонил в Бюро Путешествий. Заказал ульдер на двенадцать. Меня даже немного позабавило, что я так свободно обращаюсь со всеми этими названиями, даже не имея, по существу, понятия, что это такое ульдер.
Оставалось еще четыре часа. Я вызвал внутренний Инфор и спросил его о Бреггах. Близких родственников у меня не было, но у брата отца было двое детей, мальчик и девочка. Если даже их не осталось в живых, то их дети...
Инфор перечислил одиннадцать Бреггов. Я потребовал данных о генеалогии. Оказалась, что только один из них, Атал Брегг, родом из моей семьи - внук моего дяди, уже немолодой, лет под шестьдесят. Теперь я знал все, что хотел. Я даже поднял было трубку, чтобы позвонить ему. Но положил ее снова. В конце концов о чем нам говорить? Как умер отец? Моя мать? Я для них умер раньше, и теперь из-за гроба, я не имел права спрашивать о них. В эту минуту я чувствовал, что спрашивать, об этом было бы каким-то извращением, как будто я обманул их, трусливо бежав от судьбы, спрятавшись на время, которое было для меня не таким смертельным, как для них. Это они похоронили меня среди звезд, а не я их на Земле...
Я все-таки позвонил. Долго не отвечали. Наконец отозвался робот-секретарь и сказал, что Атал Брегг выехал.
- Куда? - быстро спросил я.
- На Луну. Он выехал на четыре дня. Что ему передать?
- Что он делает? Его профессия? - спросил я. - Я... не знаю, тот ли это, кого я ищу, быть может, я ошибся...
Робота как-то легче было обманывать.
- Он психопед.
- Благодарю. Я сам позвоню еще раз, через несколько дней.
Я положил трубку. Во всяком случае, он не был астронавтом; и то хорошо.
Я снова вызвал внутренний Инфор и спросил, что он может мне рекомендовать для развлечения на два-три часа.
- Приглашаем вас в наш реал, - ответил он.
- Что там идет?
- "Возлюбленная". Это самый последний реал Аэн Аэнис.
Я спустился вниз: реалон находился в подземном помещении. Спектакль уже начался, но робот у входа сказал, что я почти не опоздал - каких-нибудь несколько минут. Он проводил меня в темноту, каким-то странным образом извлек из нее яйцевидное кресло и, усадив меня, исчез.
Первое впечатление было такое, как будто я сидел возле самой сцены, или нет - на самой сцене, так близко были артисты. Казалось, протяни руку, и можно их коснуться. Если бы я стал выбирать, то вряд ли сумел бы выбрать спектакль лучше: это была какая-то историческая драма, и относилась она к моему времени; время действия не было четко определено, но оно происходило, судя по некоторым деталям, через несколько лет после нашего отлета.
Сначала я развлекался лицезрением костюмов; декорации были натуралистические, именно это меня и развлекало множеством ошибок и анахронизмов. Герой, очень симпатичный брюнет, вышел из дома во фраке (хотя было раннее утро) и отправился автомобилем на свидание с возлюбленной; на нем был даже цилиндр, только серый, словно действие происходило в Англии и oн отправился на дерби. Потом появился романтический трактир, такого трактирщика я в жизни не видывал - он выглядел как пират; герой присел на полы фрака и через соломинку потягивал пиво; и все в том же духе.
И внезапно я перестал усмехаться; вошла Аэн. Она была одета во что-то никогда не существовавшее, но это вдруг потеряло значение. Зритель знал, что она любит другого, а этого юношу обманывает; типичная мелодраматическая роль коварной женщины, штампованная и банальная. Но Аэн и здесь осталась на высоте. Она играла девушку, живущую только настоящим моментом; чувственную, легкомысленную и - по безграничной наивности своей - жестокую. Невинную девчонку, которая делала несчастными всех, потому что не хотела обижать никого. В объятиях одного она забывала о другом и делала это так, что невольно верилось в ее искренность в данный момент.
И вся эта чепуховая драма рассыпалась прямо на глазах, и оставалась только Аэн - великая актриса.
Затем я отправился к себе наверх упаковывать вещи, потому что через несколько минут предстояло выезжать. Оказалось, что вещей больше, чем я себе представлял. Я еще не уложил всего, когда запел телефон: прибыл мой ульдер.
- Сейчас спускаюсь, - сказал я.
Робот-носильщик забрал пакеты, и я двинулся за ним из комнаты, как вдруг телефон снова зазвонил. Я остановился в нерешительности. Негромкий сигнал повторился. "Пусть не думает, что я струсил", - решил я и поднял трубку, не вполне, однако, сознавая, зачем я это делаю.
- Это ты?
- Да. Проснулась?
- О, давно. Что делаешь?
- Я видел тебя. В реале.
- Да? - коротко спросила она, но в ее голосе я уловил торжество. Это означало: теперь ты мой.
- Нет.
- Что нет?
- Девочка, ты великая актриса. Но только я совсем не тот, каким тебе кажусь.
- Сегодня ночью мне тоже казалось? - перебила она. В ее голосе дрожало веселье, и мне вдруг стало смешно. Я никак не мог подавить смех: этакий звездный квакер, однажды согрешивший, но отныне суровый, кающийся и добродетельный.
- Нет, - сказал я, сдерживаясь, - тебе не казалось. Но я уезжаю.
- Навсегда?
Ее развлекал этот разговор.
- Девочка, - начал было я и замолчал, не зная, что сказать. В трубке слышалось только ее дыхание.
- И что же дальше? - спросила она.
- Не знаю, - ответил я и торопливо поправился: - Ничего. Уезжаю. Это бессмысленно.
- Ты прав, - согласилась она, - может быть, поэтому и великолепно. Что ты смотрел? "Настоящих"?
- Нет. "Возлюбленную". Слушай...
- О, это совершеннейшая дрянь. Я видеть ее не могу. Самая ужасная моя роль. Посмотри "Настоящих", или нет, приходи вечером. Я тебе покажу. Нет, нет, сегодня я не могу. Завтра.
