Он хотел спуститься по трапу вслед за солдатами, злыми
оттого, что лично им ничем не удалось поживиться. Сварог догнал его, сунул в
карман еще одну монету:
– Не подскажете ли, где и как нам разыскать барона
Дальга?
Чиновник удивился без всякого наигрыша:
– Но, лаур, его же похоронили позавчера… Несчастный
случай на охоте.
Постоял, но, видя, что ничего больше не получит, сошел по
трапу. Сварог с Леверлином переглянулись.
– Вот так, – хмуро сказал Сварог. –
Несчастный случай…
– Думаешь?
Глаза Леверлина сузились, и он нервно оглянулся на
свежеприбывшую галеру, словно оттуда могли подслушать.
– А какая нам разница? Нет больше барона. – Он
лихорадочно искал выход. – Мы не привлечем внимания, если сразу двинемся к
имперскому наместнику?
– Ни малейшего. В любой приемной наместника тьма народу
с прошениями. От непризнанных изобретателей до нищих вдов. – Леверлин
продолжал разглядывать ганзейский корабль.
Он заметил то же, что и Сварог: слишком споро и браво
швартуются купцы.
Словно и не ходили по морю-океану. Да и оснастка
подозрительно новенькая.
Словно только с корабельных складов, а не мочалилась как
минимум три недели под солеными шквалами, не кисла в туманах, не выгорала в
штиль на солнце.
– И никого не гонят?
– Зачем? – пожал плечами Леверлин. – Кому-то
могут подкинуть парочку монет, кого одарят красивой бумагой с красивыми
печатями – читано со вниманием, благодарят за рвение, лорд и камергер такой-то…
– Пошли. Карах, как тебе это место?
– Плохое место, – не высовываясь, ответил
домовой. – Не знаю, как и объяснить. Явного, ничего не чувствуется, но
словно бы в воздухе есть примесь… Как скверный запах, только это по запах…
– В общем, неуютно, – кивнул Сварог и громко, как
и положено грубому барону из Приграничья, которому начхать на местные порядки,
затопал по сходням.
На улицах за ними вроде бы не следили. На улицах до них
никому не было дела. Нищие, напирая на качество своих язв, громко клянчили
милостыню.
Красивые девушки, сопровождаемые бдительными матронами,
стреляли глазками из-под вуалей так жарко, что Леверлин то и дело сбивался с
шага. Да и Сварогу, случалось, перепадало внимание прелестниц.
Несколько голых по пояс, босых бродяг с натугой катили в сторону
порта огромную деревянную бочку и делали это с таким усердием и яростью, хотя и
весьма бестолково, скорее мешая друг другу, чем помогая, что Сварог и Леверлин
остановились поглазеть на процесс.
Вокруг них остановились еще несколько человек и даже один
всадник в жилете под коричневым изношенным плащом. Колет и плащ были не
застегнуты, открывая приличествующее офицеру или дворянину кружевное жабо.
Сварог засек, что свисающий с пояса кошель всадника заинтересовал неприметного
прихрамывающего человечка. Но стоило бегающим глазкам споткнуться о
проницательный взгляд Сварога, как человечек поковылял прочь, словно ничего
такого криминального и не имел в виду.
Кроме всего прочего, Сварог обратил внимание, как много в
этом городе нищих. Нищие норовили занять места в самой гуще людской толчеи –
так, чтобы никто не мог пройти, не наступив на выставленные напоказ зловонные
язвы.
Нищие, как всякие божьи твари в системе господина Линнея,
делились на классы и подклассы. В первую очередь был достоин внимания самый
многочисленный отряд ветеранов всяческих войн и баталий.
Таковые преимущественно оккупировали углы домов, чтобы было
на что опереться спиной, и, очевидно, как начинали с утра, так не заканчивали
до вечера смутное бормотание, из которого урывками выныривали характеристики
умных и глупых командиров, сказы про ужасы полевых лазаретов и прочие
неаппетитные военные подробности. Свои направленные в никуда истории ветераны
скрашивали оживленной жестикуляцией обрубками рук и ног.
Отдельной группой держались нищие, сохранившие на теле
благородные лохмотья, оставшиеся от богатых одежд. Эти норовили поймать жертву
за рукав или полу кафтана, чтоб рассказать печальную историю и выклянчить сумму
поболее размеров обычного подаяния. Такие нищие просили деньги не просто так, а
в долг. И стучали себя грязными кулаками в грудь, что, дескать, обязательно
вернут, как только им, людям, разумеется, голубых кровей, но обобранным
разбойниками, удастся вернуться в родовое гнездо к супруге-фабрикантке или
отцу-фундатору. По ситуации, такие нищие могли и адрес записать – якобы для
того, чтобы вернуть сторицей одолженную сумму, – могли и фальшивый
брильянтик в залог оставить.
Еще в достатке имелись старики и старушки, выставленные
неблагодарными наследниками из дому. Эти, потупив глаза, скромненько читали
молитву и робко выставляли перед проходящими ладошку лодочкой. Еще были
горластые мамаши с целым выводком детишек, причем одно из чад – обязательно
грудное. И то, что не все детишки похожи на мамашку, последних волновало не
шибко. Лишь бы грошики исправно падали в протягиваемую кружку, пока мамаша, для
пущей правды жизни, тычет сиськой в губы младенцу.
Когда порт остался далеко за спиной, Сварог и Леверлин не
сговариваясь скользнули в узкую улочку – проверить, следуют ли за ними, в
незнакомом городе особой возможности не было. Поэтому Сварог решил на всякий
случай поплутать – береженого Бог бережет. Они углубились в тихий сонный район,
очень напоминающий Сварогу Стам6ул из «Бриллиантовой руки». Никого. Только
хозяйки, затарившиеся на рынке привозной снедью, посланные наполнить кувшины
мальчишки и резкие гортанные окрики далекого точильщика ножей.
Дома здесь стояли плотно друг к другу, давая черные,
контрастные тени. Верхними этажами некоторые строения буквально нависали над
улицей.
И еще через улицу были переброшены частые деревянные
террасы, на которых дремали и вспоминали былое ветхие старички. Много было
арок, как будто это не черт знает какое тридесятое царство, а Испания или
Аргентина.
Проплутав для порядка с час и не обнаружив ничего подозрительного,
искатели приключений вернулись на оживленные улицы. Дело клонилось к обеду, и
не оставалось никаких сомнений, что в этой державе обедать любят больше, чем
работать. На лицах заметно оживившихся прохожих засветились предвкушающие
улыбки. Из подвальчиков и внутренних садиков потянулся аромат жарящегося на
углях мяса, кипящих супов с хитрыми специями.
Проходя мимо расточающего особо ароматные запахи заведения,
на пороге которого застыл сусально улыбающийся, готовый хватать за полы и
тянуть внутрь хозяин, друзья переглянулись. Однако по молчаливому согласию
решили оставить гурманские утехи на потом.
Резиденция имперского наместника представляла собой
роскошный дворец какой-то странной архитектуры – в небесах Сварог не видел
ничего подобного. Вся композиция объемов рассчитана на обостренное
эмоциональное воздействие. Едва касающийся земли непрозрачный конус без окон,
переходящий в своеобразный венец. Видимо, здание специально так задумали, чтобы
оно отличалось от любых других земных построек. Ограда была и вовсе уж
необычной – затейливая решетка в два человеческих роста из лучей густо-алого
цвета, временами мерцавших золотыми искрами.
