— Добрый вечер, мистер Эдгар. Приятно снова встретиться с вами.
Она протянула ему руку, и он ухватился за кончики пальцев в белоснежных перчатках.
— Сэр, — Эрни обратился к Сантосу, — позвольте представить вам мисс Лили. Она француженка.
Он без приглашения шумно рухнул на сиденье рядом с Томасом. Лили осталась стоять, ожидая.
— Enchant, mademoiselle
[6]
,— произнес Сантос, поднявшись с места и поцеловав ей руку, — Прошу вас, присоединяйтесь к нам.
Не отпуская ее руки, он подвел женщину к столу так, что ей пришлось сесть рядом с ним.
— Я превосходно провожу время сегодня, благодарю вас, сэр.
Эрни обмахивался воображаемым веером.
— Но провалиться мне на этом месте, если я не проиграл все ваши деньги.
Глаза у него слипались.
— Не думайте ни о чем, доктор Харрис. Это ваши деньги — они для того, чтобы вы в этот вечер могли делать все, чего душа пожелает.
Эрни выхватил из пальцев у Томаса сигарету и сделал затяжку. Лицо у него перекосилось, и он закашлялся.
— Черт! Что это ты куришь?
Томас шикнул на Эрни, но мистер Сантос ничего не услышал, поскольку был увлечен беседой по-французски с Лили.
— Это местный табак. Мистер Сантос дал мне сигарету. Если хочешь, можешь ее докурить. Мне что-то не очень хорошо.
— Невыносливый ты, вот в чем твоя беда, Томас.
Эрни еще раз затянулся и выпустил дым, внимательно разглядывая кончик сигареты.
Лили сидела, прижав руку к груди, энергично кивая головой. Француженку словно приковало к месту. Сантос очень близко наклонялся к ней и часто трогал ее — плечи, руки, даже лицо; Палец с безупречным ногтем задержался на ее щеке, затем Сантос, обрисовав крошечный круг, отнял руку. Томас не понял, что он ей сказал, но она опустила глаза с улыбкой на лице и закивала снова, еще усерднее, чем прежде.
Внезапно в комнате стало невыносимо. Томас прижал руки к ушам, но от этого шум вокруг сделался только громче. Эрни сидел так близко, что было неприятно. Он говорил что-то, но Томас не мог разобрать, о чем речь. Лицо его выросло до огромных размеров и блестело, глаза выкатились, как будто его душили.
— Как вы себя чувствуете, мистер Эдгар? — донесся откуда-то гулкий голос, словно из-под купола собора, и неоднократным эхом отозвался в его голове.
Сантос переключил свое внимание с Лили на Томаса, и теперь они оба с тревогой смотрели на него.
— Просто… здесь душно.
Томас встал. Потерял равновесие и крепко вцепился в стол.
— Надо пройтись.
Сантос не стал возражать, более того, он показал на дверь в другом конце зала, которая, по его словам, выведет Томаса в переулок.
— Будьте осторожны, — добавил он, — Следуйте хорошо освещенными улицами. Держитесь мест, где есть другие люди.
Томас кивнул и поплелся к выходу. Он постарался не столкнуться со стоящими на его пути жирными мужчинами во фраках, которые похвалялись друг перед другом, перекрикивая шум. Когда он шел, спотыкаясь, мимо, один из этих мужчин, с широким, раскрасневшимся лбом, перехватил его взгляд. Толстяк в это время прикуривал сигару от зажженной банкноты и подмигнул ему. Разговор шел на португальском, но по его обрывкам Томас отлично понял все, как если бы они говорили по-английски.
— Моя жена заказала рояль из Франции, но так и не притронулась к нему с тех пор, как его доставили. Она просто пялится на него с утра до вечера.
— А у меня таких целых два. Это так изысканно.
— Мне привезли двух львов из Африки. Они вполне ручные, только их надо постоянно хорошо кормить.
Чуть дальше этой кучки мужчин собралась целая толпа людей вокруг ванны, в которой сидели две молодые женщины — на них ничего не было надето, кроме экстравагантных драгоценностей. Двое мужчин — а все мужчины в зале выглядели одинаково — выливали содержимое огромных бутылок с шампанским в ванну, а женщины пронзительно визжали. Одна из них посмотрела прямо на Томаса, и он вдруг обнаружил, что стоит и глазеет на нее. Ее маленькие груди блестели от влаги, и она улыбнулась ему. Он услышал голос у себя в голове: «Подойдите ближе, сеньор Эдгар». От удивления он раскрыл рот и отшатнулся, но женщина опять смотрела в сторону, и губы у нее не шевелились.
Это обитель греха, подумалось Томасу. Пот залил ему глаза и мгновенно ослепил его. Он почувствовал соленый вкус на губах, облизывая их языком. Трудно сказать, как долго он простоял там, но все его тело стремилось покинуть это место. Последним рывком он добрался до двери и, вывалившись наружу, оказался на улице.
Прохладный бриз принес с собой легкий запах реки и леса. Томас смог различить сотни звуков и запахов: острый мускусный дух обезьян, шуршание листьев пальм, зов дельфинов, зловоние гниющей рыбы, неприятный сернистый запах самца голубой морфиды. Он стоял, овеваемый потоками воздуха, которые остужали потное лицо. Ветерок гладил его и успокаивал. Дышать стало легче.
Он стоял под единственным газовым фонарем в узком переулке, недалеко от главной улицы. Ветер откуда-то доносил звуки музыки — они становились то тише, то громче. Теперь, когда вокруг никого не было, он чувствовал себя лучше: по венам как будто текла тонкой струйкой теплая водичка, на внутренней стороне рук ощущалось покалывание. Он потянул носом воздух, представляя, что вдыхает эту музыку.
Томас побрел по переулку и вышел на центральную улицу. По звукам музыки он определил, что за ближайшим углом что-то происходит. Крадучись, направился гуда, легко ступая ногами. Завернув за угол, он неожиданно оказался посреди буйства красок и движений, музыки и танцев. Здесь проходил какой-то карнавал или уличный праздник — мужчины и женщины в масках танцевали под аккомпанемент группы музыкантов, одетых в разноцветное тряпье. Томас рассмеялся, когда толпа сомкнулась вокруг него — трепетали воздетые руки, развевались ленты, флажки и конфетти заполняли воздух. Ему вдруг страстно захотелось двигать ногами в такт музыке — когда он закрыл глаза, она вошла в его тело и завладела его конечностями. Вот и руки потянулись к нему со всех сторон, чтобы коснуться его, и он им не препятствовал. Лица в масках смеялись вместе с ним. Он был в раю, это точно.
Он вдруг заметил, как в толпе между танцующими телами что-то мелькнуло. Когда же посмотрел внимательнее, оно исчезло. Хотя, погодите, — вот оно, опять появилось. Он стал пробиваться к нему сквозь толпу. Кто-то схватил его за руки и закружил на месте, ноги его заскользили на булыжной мостовой, и он чуть было не упал, но удержался, когда похититель отпустил его. Он потерял из виду мелькающий объект. В какую сторону он смотрел до этого? Вот куда — направо. Он поковылял туда и, когда нашел то, что искал, — раскрыл рот от удивления.
Среди толпы, при свете газовых фонарей и факелов в руках гуляк, парила бабочка. Он остановился в нескольких футах от нее, затаив дыхание от такой красоты. Она повисла в воздухе, порхая, как колибри, и ждала его. Он схватился за грудь, порываясь стянуть с себя пиджак. Да нет… путешествовать в таких дебрях и найти ее здесь! Каждая пара крыльев с зазубренными нижними краями — одна желтая, другая черная — была величиной с ладонь. Темнее этих черных крыльев он не видел ничего в своей жизни, и в то же время они переливались всеми цветами радуги. В желтых крыльях Томас увидел свое будущее. Он сделал шаг навстречу бабочке, но она, танцуя, ускользнула от него прочь, мимо людей. Никто из них не смотрел на нее — все взгляды обратились на него, когда он позвал свою бабочку. Выпорхнув из толпы, она не улетела, а задержалась, словно поджидая. Едва он догнал ее, как она снова была такова.
