– Тогда за это надо выпить, я так считаю! Вы как, Берта Абрамовна, дозволяете? – У Гули в руках неожиданно оказалась бутылка водки.
– Ой, водка? – ахнула Снежана Петровна слегка брезгливо, но заинтересованно.
– А тебе ли не все равно? – удивилась Гуля. – Да ладно, не обижайся, вон, соком можно разбавить.
Гуля тем же неуловимым движением, как будто из рукава, выложила на стол пакет с соком и выставила рюмки. Михаил Иванович, поднявшись, начал ухаживать за дамами, точными движениями разливая водку.
Он же произнес и тост: «За присутствующих здесь дам!» Елена Анатольевна сморщилась, но водку выпила, а Берта Абрамовна и остальные женщины заулыбались.
– Еленочка Анатольевна, я давно хотела вам это подарить, да все случая не было подходящего, – сказала Лейла Махмудовна, как будто произносила тост. Все замолчали. – Вот, давайте я вам ниточку повяжу на запястье. Это специальная ниточка. Заговоренная на женское счастье. Можете в это не верить, просто носите. – Лейла Махмудовна, пока говорила, повязала Елене на запястье цветную нитку.
– Это от сглаза, что ли? – с интересом смотрела на процесс завязывания нити Гуля.
– Нет, не от сглаза. Но корни у этого поверия – повязывания нити – древние. Такая традиция есть у многих народов. – Лейла Махмудовна рассказывала так, что Гуля едва не запрыгнула ей в рот. – Желание сбудется, когда повязанная на запястье нить порвется. Протрется.
– А любое можно загадывать? – ахнула Гуля.
– Нет, только на личное счастье. Семья, муж, дети. Проще говоря, выйти замуж. Как только нить порвется, значит, скоро будет свадьба, которая подразумевает и остальное женское счастье.
– Так разве счастье в муже? – удивилась Гуля.
– Сейчас, возможно, и нет. Но раньше женщина обретала счастье, находя себе мужа.
– И чего, правда действует? А мне можно тоже такую нитку? А что за нитки? Обычные или шерстяные? А то я тут руку растянула, так тоже с шерстяной ходила, от растяжения, говорят, помогает. Ничего вроде, прошло. Только я ж не знала, что еще желание надо загадывать. И я, дура, сама ее сняла, когда рука зажила, а надо было бы еще поносить, да? Как вы считаете, Лейла Махмудовна? – Гуля была возбуждена новым народным рецептом.
– Лейла, ну что вы девочкам голову забиваете чепухой? – улыбнулась Берта Абрамовна.
– Чепуха, не чепуха, а хуже точно не будет, – строго ответила Лейла. – Еленочка, вы мне всегда так помогаете. Я понимаю, что замучила вас своими просьбами. Поэтому считайте эту нитку простой благодарностью. Подарком. Безделушкой от сумасшедшей бабки, которая каждое утро ищет свои туфли. Можете просто забыть о нитке. Не хотите, не верьте. Но кто знает, какие приметы сбываются, а какие нет. Никто не знает.
– Спасибо, – ответила Елена Анатольевна. – Я буду носить.
– Так, может, нитку-то подрезать слегка ножницами? – опять встряла Гуля. Она произнесла ножница́ми, с ударением на «а», но ее никто не поправил. – Чтобы скорее замуж-то выйти? А то ведь Елена она такая, аккуратная. Может долго носить!
– Нить порвется в свое время. Не нужно торопить события, – ответила Лейла Махмудовна.
– Ладно, Лена, я на тебя посмотрю. Если сработает, и ты замуж выскочишь, так я целый клубок куплю и вся обмотаюсь, – захохотала Гуля. – Но я бы на твоем месте ножницами-то почикала немножко…
– Ну что, по домам? – с надеждой спросила Ирина Марковна. – Берта Абрамовна, мне бы пораньше сегодня. Я хоть Лешку из сада успею сама забрать – воспитательница давно просила зайти.
– Хорошо, конечно, идите, – махнула рукой главная хранительница.
– Ой, спасибо! И это, я завтра можно на полчасика задержусь? Да? Муж завтра во вторую смену, так я хоть утром с ним побуду. А то ведь загуляет, гад. Я его знаю!
– Ах, задерживайтесь, пожалуйста, только избавьте меня от интимных подробностей, – отмахнулась Берта Абрамовна.
– А что такого? Это ж нормально, – удивилась Ирина Марковна, обводя взглядом стол в поисках поддержки.
– Кстати, а где Борис? Надо ему сказать, чтобы в подвал заглянул перед уходом. Проверил все. – Берта Абрамовна начала нервничать.
Только сейчас все заметили, что Бориса за столом не было. Про него забыли, сосредоточившись на Михаиле Ивановиче.
– Опять свою радиацию меряет небось. Или импотенцию лечит, – отмахнулась Гуля и начала собирать тарелки.
Тут двери буфета открылись и на пороге появился Борис. Он стоял, широко расставив ноги, раскинув руки, и пытался что-то сказать, но издавал только стон. Вид у него был не то чтобы взволнованный больше обычного – Борис был в панике. К тому же у него вырывались странные звуки – то ли всхлипы, то ли выдохи с отхарканиванием – проявление нервного тика. Можно было подумать, что он поперхнулся или еда попала не в то горло, но Берта Абрамовна знала, что эти непроизвольные хрюканья – знак того, что Борис очень волнуется.
– Что? Что? – Берта Абрамовна застыла на месте.
– Все! – наконец смог на выдохе сказать Борис. – Все!
– Что случилось? Экспонаты? Опять потоп? Не молчите! – Берта Абрамовна схватилась за стол.
– Ртуть! – даже не воскликнул, а кукарекнул Борис. – Разлив ртути!
– Что-о-о? – Гуля уронила тарелки.
– Ртуть? Откуда? – Снежана Петровна потянулась к бутылке водки и плеснула себе то, что оставалось на донышке.
– Борис! Говорите! – Лейла Махмудовна подошла к Борису, с неожиданной силой тряхнула его за грудки, и тот поддался, обмяк и успокоился. Глядя экскурсоводу в рот, он рассказал, что после потопа пошел к себе в каморку, чтобы померить температуру. Еще с утра его знобило, вот и решил проверить – то ли радиация, то ли жар. Держа градусник под мышкой, он закемарил, буквально на секунду глаза прикрыл, а оказалось, уснул. Проснулся так же неожиданно, как провалился в сон. Встал с диванчика, чтобы спуститься в подвал – проверить, все ли в порядке. И забыл про градусник, который выпал и разбился. Но Борис не растерялся – сбегал в каморку к Гуле, взял веник и совок, чтобы смести ртуть. Но ртуть не сметалась. Стало только хуже – шарики раскатились по всей комнатке и попали в коридор. И тогда Борис побежал в кабинет, где висел дозиметр – и тот сломался! Зашкалил и сломался! Никогда, ни разу дозиметр радиации не выходил из строя! Вот тут ему стало страшно по-настоящему. Не за себя – за музей. За женщин и детей, которые приходят на экскурсии.
– Что делать? – Берта Абрамовна стала опять главной хранительницей, собранной и решительной.
– Спокойно! – послышался голос Михаила Ивановича, который пил водку наравне со Снежаной, или Снежана наравне с ним, что, в общем-то, все равно. Полицейский встал с небольшими затруднениями, но с огромной решимостью спасать и детей, и женщин, и уникальные экспонаты. – Я пойду звонить в МЧС. Надо вызывать. Радиоактивный фон нужно проверить.
– Вы правы, совершенно правы, – отозвалась Берта Абрамовна.
