– Ну.
– Так Вьюга почище Шторма будет. Вот только про Шторм вспоминать
не запрещается, а насчет Вьюги велено считать, что ее отроду не бывало и
никогда не случалось…
– Кем велено? – почему-то тоже шепотом спросил
Сварог.
– Кем, кем… – Не поднимая головы, Блай закатил
глаза к безоблачному небу. – Ими. Не было Вьюги – и все. И поминать про
нее нельзя. Ясно?
– Ни хрена не ясно, – рассердился Сварог. –
Что-то типа – не поминай черта к ночи?
Боцман посмотрел на него как несчастная мать на сына, в
очередной раз принесшего «двойку», и нормальным голосом ответил:
– Ага. Что-то типа. Только люди, милорд, иногда
пострашней черта бывают…
Он круто развернулся и ушел, оставив Сварога в полных
непонятках… Спустя сутки Сварог стал свидетелем события, которое
продемонстрировало ему нравы команды «Божьего любимчика» с новой, неожиданной
стороны.
Корабль неторопливо, но уверенно продвигался к границам
Хелльстада; ветер дул ровный, попутный, погода не менялась. Благодать!
Единственное, что озадачивало Сварога, так это пропажа золотого перстня с
печаткой. Он ясно помнил, что утром оставил его на полке над койкой, а к обеду
перстня не было. Он обшарил всю каюту. Тщетно. И махнул рукой: надо будет,
новый себе наколдую.
После полудня Сварог и штурман, который, как выяснилось, был
знаком с магией не понаслышке, засели в капитанской каюте за книгами – в
поисках заклятий, позволивших бы хоть немного утихомирить шебутного щенка и
сыграть роль привязи. Книг у капитана оказалось целая библиотека – от дешевых
любовных романов до научных трудов по сейсмологии; однако даже при таком изобилии
пока ничего обнаружить не удалось. (Зато еще утром Сварог самостоятельно и
совершенно случайно открыл, что щенок выполняет мысленные команды, причем
исключительно его собственные.)
Звереныш, нареченный, кстати, Акбаром, сейчас на удивление
спокойно лежал в уголке и из-под прищуренных век наблюдал за хозяином. Дремал.
Но хозяина оберегал.
Взрослел он невероятно быстро. Прошло всего трое суток, а он
уже вырос вдвое, крепко стоял на ногах и целыми днями носился по кораблю – то
обычным способом, то возникая вдруг в самых неожиданных местах, вплоть до
крюйт-камеры, не говоря уж о камбузе, попавшем под постоянную угрозу вторжения
с последующим разграблением.
Капитан Зо крепился, однако по лицу его читалось, что «Божий
любимчик» еще никогда не опускался до жалкой роли плавучего зверинца.
Сварогу было неловко. А что он мог поделать? В конце концов,
это был всего лишь месячный щенок со всеми вытекающими отсюда хлопотными
последствиями…
Борн вдруг оторвался от перелистывания пухлого фолианта с
истрепанными, пожелтевшими страницами, поднял голову и, прислушиваясь,
посмотрел в потолок.
– Паруса убрали, – ответил он на вопросительный
взгляд Сварога. – Останавливаемся. К чему бы это?
Теперь и Сварог почувствовал, что корабль замедляет ход;
чуть позже донесся приглушенный металлический лязг – отдали якорь.
Дверь каюты без стука распахнулась, и на пороге возникла
громоздкая фигура капитана. Акбар тут же проснулся, поднял голову и
настороженно воззрился на вошедшего. Игнорируя пса, Зо мрачно посмотрел сначала
на Сварога, потом на Борна и мотнул головой:
– Господа, прошу на палубу.
Голос его был невыразителен, но губы побелели от гнева, и
ноздри хищно раздувались.
Без лишних разговоров все трое вышли наружу, сощурились на
яркий солнечный свет.
Корабль действительно стоял на якоре. Матросы, угрюмо
толпящиеся у правого борта, переговаривались вполголоса и переминались с ноги
на ногу, точно нашкодившие школьники в учительской. Боцман Блай, чернее тучи,
прохаживался перед ними, заложив руки за спину. Совсем как командир перед строем,
ожидающий генерала из штаба. Неподвязанные бесконечные усы его трепыхались на
ветерке. Он был похож на запорожца, который раздумывает над письмом турецкому
султану.
Увидев вышедших на палубу, Блай остановился и вопросительно
взглянул на капитана. Капитан кивнул. Боцман повернулся к матросам и подал
знак.
Двое невысоких, голых по пояс крепышей вывели на открытое
место мордоворота Ордина. Тот не то чтобы сильно рыпался, но шел с явной
неохотцей; крепыши цепко держали его за локти. Голова Ордина была опущена,
однако из-под кустистых бровей злобой попавшейся в западню рыси сверкали
быстрые глазки. Когда матросы остановились возле Сварога, капитан все тем же
бесстрастным голосом приказал – именно приказал, а не попросил:
– Милорд, посмотрите внимательно. Эта штучка
принадлежит вам?
Один из крепышей резко вывернул руку Ордина, поднимая его
кисть на уровень глаз, и на толстом волосатом безымянном пальце мордоворота
желтым огоньком блеснул знакомый перстень.
Борн за спиной Сварога издал неопределенный звук, но когда
Сварог повернулся к нему, его лицо оставалось безучастным. Тогда он снова
посмотрел на печатку.
Никаких сомнений. Именно она таинственным образом исчезла
сегодня утром из каюты.
– Это принадлежит вам? – повторил капитан.
Сварог кивнул. На душе было препаршиво.
Ордин поднял голову и попытался улыбнуться, однако губы его
предательски дрожали.
– Капитан, – примирительно сказал он, – да
что вы, ей-богу. Да я ж только померить решил, померить и тут же на место
положить, а он не снимается, зар-раза…
– Ну, снять перстенек мы тебе поможем, – холодно
пообещал Зо и повернулся к коку: – Господин Соус, будьте любезны, принесите,
пожалуйста, нам тесачок для разделки мяса. И поострее.
Корабельный кок по кличке Мышиный Соус отделился от толпы и
мелкими шажками нерешительно двинулся в сторону камбуза; на лице его застыло
выражение сомнения пополам с боязнью ослушаться капитана.
– Э, э, капитан! – задергался матрос, уже не
скрывая испуга. – Вы чего это удумали? Я ж не…
Зо ухватил Ордина лапищей за грудки и встряхнул так, что у
того лязгнули зубы. Приблизил свое лицо вплотную к его лицу, прошипел яростно:
– Ты, тварь, ты что ж думал, я на своем корабле всякое
ворье терпеть буду?! Чтоб всякая мразь у своих же по вещам шарилась?!
Оттолкнул матроса, круто обернулся.
– Соус, мне еще долго ждать?!
Кок подпрыгнул и припустил к камбузу.
Сварог подумал: «А ведь он не шутит», – и положил
ладонь на плечо Зо.
– Послушайте, капитан…
Тот гневно сбросил его руку.
– Не лезьте не в свое дело, милорд! – рявкнул
он. – Здесь я хозяин, и я устанавливаю законы на этом корабле!..
– Вы думаете, я надену перстень с отрубленного
пальца? – мягко поинтересовался Сварог. Капитан осекся и сумрачно
уставился на него. – Пес с ним, капитан. Пусть носит.
