Сначала они не разделялись, стояли у огромного чана, где
шипело и пузырилось в свете факелов и костров черное молодое вино, и его
наливали всем желающим, сколько принимала душа. Правда, вино было легкое,
по-настоящему праздничное – ниоткуда не торчали ноги упившихся, никто не рвал
друг на друге рубахи. Сварог самокритично подумал: у нас, с этаким бесплатным
чаном, давно бы все опошлили до полной похабщины… И отпил из кружки, скупо,
пару глотков – ему приходилось сиживать в молдавских винных погребах, и он
хорошо помнил коварство молодого вина: льется в глотку, как родниковая водичка,
но стакана после четвертого вдруг обнаружишь, что блаженно покоишься под
столом…
Вскоре компания странствующих купцов как-то незаметно
распалась. Сначала где-то в хороводе исчез боцман Блай, потом потерялся один из
матросов – Чаба его, кажется звали, – туманно объяснив про живущего по
близости кума, потом пропали остальные двое, которых Сварог не знал по именам,
а спустя немного времени рядом не оказалось ни капитана Зо, ни Борна, и Сварог
остался один, не особенно этому огорчившись. Он стоял, прислонившись к столбу,
поддерживавшему навес над чаном, отпивал по глотку из тяжелой глиняной кружки и
чувствовал себя прекрасно. Особенно когда с приятностью озирал женщин, благо
посмотреть было на что: у легких рубах вырезы глубокие, на обнаженных шеях
ожерелья из древних золотых монет, кавалеры, ухарски вскрикивая, кружат дам,
волнующе взметываются короткие юбки, грохочут барабаны, свищут дудки, старики
невольно выпрямляют спины, подростки, прячась в боковых улочках, подталкивают
друг друга в спину, но на площадь выйти не решаются.
Спустя некоторое время Сварог подметил странную особенность
в манерах фиортенцев. Одинаково задорно танцевали и мужчины, и женщины,
веселились, пили, флиртовали друг с другом… Однако отношение кавалеров к дамам
было двояким: одних они смело тянули в круг, обнимали, шептали им на ушко
всякие фривольности (что было заметно по раскрасневшимся щечкам), в танце
позволяли себе даже ненароком поласкать женскую грудь, исчезали с ними в
сумерках переулков… а с другими вели себя более сдержанно: и танцевать
приглашали, и кружили до умопомрачения, но никаких вольностей не было – языку и
рукам волю не давали.
Сварог заинтересовался. Вполне вероятно, что дамы,
относящиеся ко второй категории, – жены ревнивых мужей или благонравные, с
неколебимыми устоями девицы, с которыми только время зря потеряешь, охмуряя. Но
как тогда мужчины распознают, где кто? Не может быть, чтобы все здесь знали
друг друга наперечет – город-то немаленький, не пять дворов. Да и команда
«Божьего любимчика» смело ринулась на штурм женских бастионов – не опасаясь
ошибки. Ведь ошибись кто из моряков, так и по морде схлопотать недолго, а
лишние стычки в походе капитану ни к чему.
Значит, есть какой-то знак…
Сварог стал разглядывать веселящихся более внимательно. И
совершенно случайно обнаружил ответ на загадку.
Жгучий брюнет в белых штанах и ярко-красной жилетке на голое
тело (обильные кучерявые волосы на могучей груди были похожи на небольшую
плантацию) в танце подлетел к миниатюрной девушке в цветастой широкой юбке до
колен и, смеясь, попытался увлечь за собой. В ответ девушка отрицательно
мотнула гривой каштановых вьющихся волос, мягко отстранилась, сказала что-то и,
очевидно, в доказательство своих слов отбросила кудри с левой стороны
очаровательной головки. Извиняясь, угодник прижал руки к груди, расшаркался и
немедленно бросился в погоню за следующей прелестницей. А за ушком девушки алел
крошечный свежий цветок.
Сварог пригляделся к празднующим. И точно: каждая из дам, с
которыми мужчины вели себя чересчур обходительно, носила за левым ухом красный
цветок, тогда как у остальных, следовательно доступных, прически не были
украшены ничем – ну разве что деревянными обручами, чтобы волосы в глаза не
лезли.
«Ага, – понял Сварог и приободрился. – Вот как тут
у вас устроено! Если барышня несвободна, то она так об этом и заявляет. Сунула
за ухо цветок – и каждый видит, что лучше не подходить, ничего не обломится.
Умно!»
А веселье все не стихало. Веселье бурлило вокруг
нескончаемым потоком красок, звуков и смеха. Кружились пары, наяривали
музыканты, вино текло рекой…
«Нет, у нас бы давно нажрались и передрались», –
подумал Сварог и поежился от странного ощущения: все, кого он знал и помнил,
еще только должны были родиться через долгие тысячелетия, и погибшие еще не
погибли… Пропасть, отделявшая его от прежней жизни, оказалась столь широка и
бездонна, что рассудком совершенно не воспринималась. Тем более теперь, когда
дикая музыка будоражила кровь, и все женщины казались прекрасными. Но та, что
стояла поблизости, черноволосая, в красной рубашке и вышитой юбке, красавицей
не казалась – она ею была. И юной девочкой она отнюдь не выглядела, так что
Сварог, давно не имевший дела с юными, лишь приободрился. Одно смущало: она носила
по цветку за каждым ухом.
Что бы это значило? Жена местного гетмана? Или ненавистница
всего мужского рода-племени?
«Ну подойти и просто поговорить-то я могу! – попытался
Сварог унять боязнь. – Без всяких там непристойностей!»
И он попросту подошел и спросил ни к чему не обязывающим
тоном:
– Я тут стою и удивляюсь – вы красивая, но никто вас не
зовет танцевать…
И спохватился – быть может, с точки зрения местных обычаев
совершил какую-то жуткую бестактность, за что его тут же, не сходя с места,
позовут «выйти на два слова». Он исподтишка огляделся – не косится ли
кто-нибудь на него, хмуря брови, кусая ус и сжимая рукоять меча. Но нет: вокруг
все так же бушевал неуемный праздник, а черноволосая открыто посмотрела ему в
лицо, усмехнулась и сказала:
– Я колдунья. Многие меня побаиваются – просто так, без
неприязни, по традиции…
– Как-то так получилось, что я колдуний не
боюсь, – сказал Сварог. – Я ими даже восхищаюсь иногда. И сегодня
тоже.
– А если мне на самом деле сто лет и я только
прикидываюсь молодой?
– Быть этого не может, – сказал Сварог. – Я
сам умею колдовать, так что…
– Колдовать ты не умеешь, – ответила она. –
Ты просто выучил ровно столько, сколько тебе позволили, а это совсем не
то… – Она рассмеялась, видя его легкую оторопь. – Теперь понимаешь,
что такое – умение колдовать? Вот видишь, и ты испугался…
– Ничего подобного, – сказал Сварог браво. –
Я просто огорчился. Раз так, ты прекрасно понимаешь, что у меня на уме, и
пошлешь ко всем чертям…
– Чтобы понять, что у тебя на уме, не нужно быть колдуньей.
– И что? – Сварог вопросительно поднял брови.
– И ничего, – засмеялась она. – Любая
колдунья – еще и женщина. И если ей не сто лет… – Она протянула
руку. – Пошли в круг?
И они вошли в круг, понеслись в хороводе вокруг костра.
Сварог выделывал руками и ногами совсем не то, что остальные, но никто не
обращал внимания.
Главное было – попасть в ритм, не сводя глаз с ее
улыбающегося лица, и это оказалось не так уж трудно. Труднее было уйти с
площади незаметно.
