– Да это ихний домовой, – пояснил Блай. –
Чуть ли не единственная тут совершенно безобидная скотина. И даже в некоторых
смыслах полезная. Можно бы подобрать, да не стоит возиться. Капризный, скот.
Моря не выносит совершенно, на корабле быстро дохнет, а зачем он нам такой?
Хочешь, забирай. На суше может пригодиться. Слышишь, надсаживается? Скучно ему
без хозяина, падле.
– У меня уже есть один, – сказал Сварог. –
Куда мне два? Еще передерутся.
– Уж это точно, долго шерсть летать будет… Ну, подаришь
кому-нибудь.
– Ну его, – сказал Сварог. – Не возвращаться
же.
– А на обратном пути можно и пошуровать, –
мечтательно сказал Блай. – Поискать бутылки с джиннами. Их тут еще
хватает, говорят. Знал я одного капитана. Попалась ему бутылка с джинном, а тот
оказался духом земли, знай таскал изумруды, да не какие-нибудь, ронерские…
– Я тоже знал одного судового врача, – отмахнулся
капитан Зо. – Единственного, кто спасся с «Прекрасной рыбачки», когда на
ее борту откупорили бутылку с джинном…
– Джинны, конечно, разные бывают, – согласился
Блай. – Духи воздуха – самые ненадежные. Но ведь и рискнуть можно…
– Иди один и потом откупоривай в чистом поле, –
сказал капитан. – Это сколько угодно. Когда я буду подальше.
– Когда-нибудь и рискну.
– Ну-ну… – Капитан Зо вдруг натянул поводья,
достал подзорную трубу, всмотрелся: – С вашими джиннами… Тихо! Одна, две… Три.
А говорили, вымерли… Ну, может, и обойдется. В лес, живо!
С захода налетали, плавно, бесшумно взмахивая крыльями, три
черные птицы, донесся их протяжный крик, странно похожий на человеческий, но
некогда было приглядываться – Сварог уже мчался вслед за остальными в лес, под
раскидистые кроны темных елей. Всадники остановились, держась тесной кучкой. Со
всех сторон лезли в лицо колючие ветки.
Кони беспокойно приплясывали. Сварог видел, как Борн
выстрелил наудачу, но стрела не долетела, запуталась где-то в кронах. Сверху,
словно в ответ, раздался хриплый хохот. Сварог встал на стременах, отвел ветку,
мешавшую рассмотреть кусочек неба.
Птицы, выставив лапы с кривыми когтями, кружили над самыми
верхушками елей, то и дело заслоняя небо и солнце. Они были громадными, крылья
не меньше трех уардов в размахе, и на длинных голых шеях сидели самые
натуральные старушечьи головы с раскосмаченными седыми волосами, злющими
лицами, клыкастыми, почти безгубыми ртами. Сварогу показалось, что он встретился
с одной взглядом, и он инстинктивно выпустил ветку, шумно свистнувшую мимо
щеки.
Время шло, а странные создания, крича заунывно и зло,
кружили над лесом.
– Капитан, они не отвяжутся, – сказал Борн. –
Придется драться.
– Может, обойдется, – хмуро ответил капитан.
Но в этот миг сверху раздалось каркающее:
– Оставьте нам коней! Оставьте коней! И убирайтесь!
Хотим есть! Будет хуже!
– Ничего не пойму, – сказал капитан. – Мне
голову давали на отсечение, что этих поганых ворон ни одной не осталось. Последнюю
убили лет восемь назад. Басс не мог ошибиться.
– Значит, ошибся, – сказал Борн и добавил со
странной интонацией: – Бойся не бодрствующего, бойся спящего… Давайте, капитан.
Что, если они подпалят лес?
– Сказки. Если…
Что-то долетело вниз, обрушилось на лес сразу во многих
местах, шипя и свистя, и сразу же потянуло удушливым дымом, треск пламени
раздался со всех сторон. Сварог услышал команду капитана «За мной!», понесся
следом за остальными, низко нагнув голову к конской шее, чтобы не выхлестнуло
глаза и не зацепило суком по башке. Спутников он почти не видел – лишь порой,
высовывая голову справа или слева, замечал впереди конские зады и людские спины
и тут же прятался за гривастую шею, как черепаха в панцирь. Хорошо еще, кони
были приучены держаться вместе. Еще два раза на лес обрушился свистящий
огненный дождь, пожар разгорался, тянуло жженой смолой. Конь под Сварогом
начинал беситься, вот-вот готов был понести. Пылающая ветка с маху хлестнула по
груди, рассыпав жалящие искры. Над головой неотвязно шумели крылья.
Внезапно лес кончился, и конь с разлету вынес Сварога на
огромную поляну – посреди стоял каменный дом с низкой крышей и выбитыми окнами,
помчался прямо к покосившимся воротам. Сварог посмотрел через плечо – птица
настигала его, закинувшись назад, как атакующая сова, выставив растопыренные
когтистые лапы. Одной рукой судорожно сжимая поводья, чтоб не вылететь из
седла, другой он, обрывая пуговицу кармана, выхватил шаур, подпрыгивая в седле,
старался прицелиться поточнее. Палец лег на спуск. Черные крылья трепыхнулись,
дернулись не в лад, раздался яростный вопль – он не промазал. Но птица не
отставала. Сварог не снимал палец со спуска, видел уже, как от метких попаданий
взметываются на ее груди черные перья, но гарпия-старуха оказалась невероятно живучей,
а значит, к нечистой силе отношения не имела. Сварог что есть силы натянул
поводья, осаживая разгоряченного гнедого, выхватил меч, бросил коня в сторону.
Он видел, что и остальные выскочили из леса, несутся к дому. Кому-то тоже
удалось остановить коня, и он отмахивался топором от кружившей над ним птицы.
От пронзительных старушечьих воплей ломило в ушах.
Раздалась пулеметная очередь, короткая, гулкая. Еще одна.
Абсолютно неожиданные здесь звуки. Тяжелое тело шумно грянулось оземь. И еще
одно. Снова очередь, подлиннее.
Сварог оторопело огляделся. Капитан Зо стоял у невысокой
каменной ограды, расставив ноги, окутанный дымом, уперев в плечо приклад самого
настоящего пулемета – с очень толстым дулом, как у первых «Льюисов», широким
диском снизу. Длинная очередь сопровождала последнюю птицу до самой земли.
Черная тварь, ломая крылья, грохнулась в высокую траву и неподвижно застыла
нелепой кучей, как и остальные две. Капитан опустил дымящийся пулемет, отошел
подальше от сизого облака, остро вонявшего дымным порохом, грустно сказал
Сварогу и Блаю, оказавшимся ближе всех:
– Ну вот, еще не доехали до места, а патроны тратим
вовсю. Все из-за вас, обормотов, не хотел, чтобы вам лишний раз дырявили шкуру
перед главным делом…
К ним, огибая черные груды перьев, съезжались остальные.
Над лесом поднимался дым, вскидывались языки пламени, но
опасаться не приходилось – на открытом месте пожар должен был остановиться.
– Посмотрите в доме. На всякий случай, – сказал
капитан Сварогу. – Коням – передышка!
Сварог толкнул ногой отчаянно заскрипевшую дверь, вошел,
держа шаур наготове. Дом как дом, обыкновенный, жилой. Камин у противоположной
входу стены, три больших пыльных окна, на удивление целых, даже без трещин на
стеклах, с потолка на четырех ржавых цепях свисает тележное колесо, утыканное
вдоль обода свечными огарками, – здешняя люстра. Судя по всему, здесь
приключилась драка, и неслабая. Высокие кресла и стол перевернуты – судя по
слою пыли, давным-давно.
Одно из кресел лежит поперек скелета в истлевших клочьях
кожаной одежды – судя по его позе, кресло упало уже на мертвого, и никто потом
не позаботился его вытащить. И не забрал меч, теперь совершенно проржавевший.
